часы. Совсем наоборот. И хотя мы упорядочиваем наш мир по точнейшим атомным часам, погрешность которых даже через 10 млрд лет будет меньше секунды, внутри нас время работает совсем иначе[53]. Мы ощущаем его.
Именно поэтому 15 минут пролетают мгновенно, когда мы проводим их с любимым человеком, но тянутся медленно, когда мы, сидя в ресторане, ждем припозднившегося знакомого, или становятся почти невыносимыми, как для участников эксперимента Уилсона. Мы ощущаем время по-разному в зависимости от ситуации и нашего возраста.
В детстве время ожидания Рождества казалось мне самым долгим в году. Ежедневная плиточка шоколада была призвана отвлечь меня. Но тщетно. Тогда двадцать четыре дня напряженного ожидания ощущались как вечность. Лишь сладостный звон колокольчика в сочельник, символизирующий появление младенца Иисуса, а значит, подарков, приносил избавление. Мои родители и сейчас звонят в колокольчик, когда мы собираемся на Рождество. Его звук не изменился. Но мои ощущения годы спустя стали совсем иными. Вместо того чтобы почувствовать облечение, я пугаюсь. «Неужели прошел еще один год? А где же эти двадцать четыре дня? Где месяцы, предшествовавшие им? Почему время летит так безудержно?» Мое восприятие времени явно и основательно изменилось.
Восприятие времени зависит в том числе от количества прожитых лет. Так, с одной стороны, кажется логичным, что с возрастом время летит стремительнее. Ведь когда день рождения празднует двухлетний ребенок, то год соответствует половине прожитой им жизни. А в пятьдесят лет год — это только 2% жизни. Когда я бегу марафон, то километр как часть дистанции длиной 42,2 километра кажется мне незначительным расстоянием. Но когда я иду за хлебом, километр — это уже далеко. Если рассматривать год как долю нашего жизненного пути, то для двухлетнего она гораздо больше, чем для пятидесятилетнего. С годами доля уменьшается и ощущается короче.
Такой образ мыслей популярен, потому что он понятен. Но он несовершенен. Если исходить из такой идеи, для пятидесятилетнего человека один час должен проходить в 25 раз быстрее, чем для двухлетнего. Тот, кому приходилось хоть раз в течение часа ждать запаздывающего поезда, знает, что это время может тянуться очень долго, и неважно, сколько вам лет. Важно то, что происходит.
Люди всегда рассказывают, что, когда случаются автомобильные аварии, железнодорожные катастрофы или обвалы, время словно останавливается и всё происходит как в замедленной съемке. Причины изучает Дэвид Иглмен, невролог из Стэнфордского университета. Сам он в детстве падал с крыши и тоже пережил ощущение замедленной съемки[54]. Исследователь нашел ответ. На головокружительную высоту 31 метр Иглмен поднял группу людей, на которых были страховочные ремни. У подвешенных на крюках участников на запястья были надеты особые цифровые часы. Вместо времени на них мигали цифры от 1 до 9. Цифры появлялись и исчезали так быстро, что их нельзя было разглядеть невооруженным глазом. Если бы изображение на часах замедлилось, цифры, напротив, были бы отчетливо видны.
Путем нажатия кнопки крючок открывался, участники эксперимента летели спиной вниз и приземлялись на сетку. Во время падения их попросили распознать цифры. Если бы падение шло в замедленном темпе, они должны были бы их видеть; но этого не произошло: никто не мог распознать цифры. И всё же падение повлияло на их ощущение скорости времени. Оказавшись на земле, участники эксперимента переоценивали время падения примерно на 36%[55].
Ощущение течения времени возникает, когда мы смотрим назад. Представим, что наш мозг постоянно протоколирует все переживания. Как дневник, во всех деталях. Когда мало что происходит, протокол помещается на одном листе. А когда мы падаем с 31-метровой высоты, наш мозг в боевом состоянии и стремится получить как можно больше информации, чтобы сохранить способность к реакции. Фиктивный протокол охватывает несколько папок, ведь для особых событий в голове требуется место.
Потребность в дополнительном месте способствует тому, что в наших ощущениях время становится более продолжительным. При падении на сетку или с крыши дома мозг вынужден справляться с совершенно новой ситуацией. Это связано с большим объемом информации и особым образом мотивирует наш мозг к работе. Это как раз та новизна, которая важна для нашего ощущения времени. Позже время кажется нам тем длиннее, чем больше событий произошло за определенный период. Как и в случае с долгим чувством влюбленности, нестандартные события, судя по всему, серьезно влияют на наши ощущения.
Временной парадокс[56]
Люди по-разному воспринимают время. Моменты, когда мало что происходит, нам кажутся очень долгими. В ретроспективе они, впрочем, сжимаются, почти не оставляя воспоминаний. Так бывает довольно часто. Когда мы приезжаем в отпуск за границу, вначале всё кажется неизведанным, вызывает волнение: люди, номер в гостинице, еда. Мы удивленно спрашиваем: «Неужели мы приехали только позавчера? Кажется, что мы здесь намного дольше». Но через несколько дней мы запоминаем дорогу к пляжу, знакомимся с официантом в кафе, и оставшееся время пролетает незаметно
Когда мозг впитал много информации и хочет запротоколировать ее, появляются моменты, которые мы стремимся сохранить в памяти.
Этим объясняется, почему в детстве или в юности год кажется нам длиннее, чем в зрелом возрасте. Мозг ребенка беспрестанно фиксирует новую информацию, поскольку со многими явлениями встречается впервые. Малыш впервые едет на велосипеде без боковых колесиков, ученица впервые играет в школьном спектакле, подросток впервые целуется.
Первые 25 лет нашей жизни наполнены новыми событиями: мы начинаем осваивать профессию, во время учебы в вузе или на работе знакомимся с новыми людьми, вступаем в отношения, возможно, даже заводим детей. Всё это мы делаем впервые. Такое мы не забываем, даже если спустя годы для этих событий по-прежнему в нашей голове нужно много места. Я до сих пор помню многое из того, что случалось со мной впервые. Но какое из тех событий было самым свежим? Каким было последнее действие, которое я совершил впервые в жизни?
Наше чувство времени парадоксально. Есть разница в том, переживаем ли мы события сейчас или смотрим на них по прошествии времени. Поездка на выходные пролетает молниеносно, но в наших воспоминаниях растягивается; и такие выходные кажутся гораздо более длинными, чем дома. Ожидание опаздывающего поезда кажется нам очень долгим, но уже через несколько дней мы не вспоминаем о нем — настолько оно незначительно в водовороте впечатлений и событий. Когда же мы в такой ситуации, время тянется как жвачка, мы не знаем, что делать, тогда оно кажется нам бесконечным.
Тому, у кого есть дети, знакомо протяжное «Мне ску-у-у-чно!». Взрослые не так четко выражают чувство скуки, но им оно тоже свойственно. По последним подсчетам, за время,
