чувством. У меня болит там, где в душе место сестры. Я каждый миг ощущаю, как сильно мне ее не хватает. Сейчас бы держала за ручку - пухлую сверху, внутри с тонкими косточками. А она бы, наверное, раскачивалась и хихикала, мешая мне спрятать себя за недописанной вывеской…
Быстрей бы уже начался этот проклятый Турнир!
- Не забыл. Хуже! - Досадливо морщится эльф. Отеки уже сошли, остались желтоватые пятна, и его лицо снова кажется нечеловечески привлекательным. Даже разбитый нос странным образом восстановился. Наверное, помогла эта их древняя кровь, о которой ходят легенды.
- Зеленые боги, дайте мне сил! - Вздыхает Йерген, обреченно хромая к двери. Распахивает ее и преображается, склонившись в одном из самых галантных поклонов.
- Леди Ровенна, словами не выразить, как я счастлив вас видеть. В это пасмурное утро только вы озаряете своим присутствием мою скромную обитель искусства.
- Какая ты душечка, полумастер Йерген. - По комнате прокатывается голос, слишком громкий и хриплый для леди. - У тебя есть что-нибудь выпить?
Эльф отступает, и в проем втискивается крупная женщина в кричаще алом платье с пышным подъюбником. Она балансирует на высоких деревянных подошвах, каждый ее шаг сопровождается глухим стуком. Никогда прежде не видела настолько чудных и неудобных башмаков. Я боюсь, что она здесь споткнется и что-нибудь себе расшибет. У нас с хозяином и без того проблем предостаточно.
Вид у леди Ровенны тоже весьма примечательный. Лицо и грудь неровно усыпаны белой пудрой, из-под нее просвечивает желтоватая кожа. На пышном бюсте лежит золотая цепь со звеньями толщиной в палец. Подвеска с самоцветом щедро разбрасывает искорки отблесков. Камень настолько огромный, что кажется стеклянной блестяшкой. Ее волосы ярко-рыжего цвета, зачесаны в полумесяц. Я приглядываюсь и понимаю, что это парик, из-под которого у виска выбилась седая прядь. Должно быть, леди Ровенна кутила всю ночь, и утром заявилась сюда.
- У нас есть что-нибудь выпить?! - Оборачивается ко мне Йерген, делая большие глаза.
Я не понимаю, что он хочет сказать. И что мне полагается отвечать в таких случаях. Есть или нет?! Поэтому, замешкавшись, признаю правду:
- Только остатки отвара из рожки.
- А это че за краля? - Гремит леди Ровенна таким тоном, словно обнаружила вместо меня большую кучу навоза.
20
- Рабыня. Послать ее в трактир за чем-то по вашему вкусу?
- Нет. Давай свою богомерзкую рожку. И побольше. Плещи, плещи, не жалей. - Она грузно плюхается в кресло, заняв большую часть мастерской.
Йерген выбирает из пары оставшихся самую нарядную чашку, и сам наливает из котелка. Ставит остывший напиток перед леди Ровенной. Хочет было убрать здоровую руку, но гостья накрывает его запястье своей. У нее под указательным пальцем золотой лиг. Настоящий! Я впервые в жизни вижу монету такого большого достоинства.
Леди Ровенна ползет золотым кругляшом выше, оглаживает рисунок предплечья:
- Какой хороший эльф. Просто прелесть. Расскажи мне, душечка, как так вы это умеете? Умеете не стареть?
Йерген следит, то ли за монетой, то ли за тем, как пальцы старухи один за другим обводят узоры татуировки и щупают шрам:
- Все стареют, и мы тоже, леди Ровенна. Просто эльфы сначала стареют внутри, а потом только снаружи. А вы, люди, до последнего вздоха остаетесь молодыми в душе. Взгляните на нас, леди Ровенна. Я дряхлый эльф. Вы - молодая, яркая женщина.
Все еще с монетой в руке она треплет его по впалой щеке, трогает острый хрящик уха, спутанные со сна волосы. Мне не нравится, как собственнически она хозяина лапает. И еще больше не нравится, что Йерген позволяет с собой это сделать, пусть даже за золотой лиг.
- Говорят, есть секрет. Нужно выпить вашу сладкую кровушку. - Жеманно смеется старуха.
- Боюсь, в моей крови столько настоя из рожки, что вы не сможете спать дня четыре. - Мягко улыбается Йерген, накрыв руку леди Ровенны своей. Перехватывает монету и осторожно отстраняется. - Давайте, я прямо сейчас напишу ваш лучший портрет? Огненно-алый бархат вам очень к лицу.
- Каков льстец. - Радуется леди Ровенна. - Как-нибудь я все равно тебя покусаю.
Гордиан 5
Невозможно не чувствовать гордость, когда знаешь, что твой род вписан в летопись этого места. Что твое имя навеки связано с возрождением Арглтона.
Увы, моей личной заслуги в происходящем… ну… Примерно как в козле молока. Все, что я сделал - удачно родился. Я Анэстей.
Я Анэстей, и это что-то, да значит. Потому что с каждым проведенным на родине днем восстанавливается моя связь с землей предков. Хочется иметь заслуженное право на гордость. Да что там! Хочется стать ровней отцу. Совершить нечто большое и важное, во славу родного города и народа.
Турнир стал бы прекрасной возможностью, знай я, как пройти дальше первого круга. Проклятые кроммы! Как с ними рубиться на равных?!
21
Даже Серый замок был независим тысячу лет, и сдался кроммам без боя. Так Арглтон остался нетронутым, единственный во всем Восьмигорье. После завоевания наш край оправился первым, и сейчас здесь не бедствуют ни жители, ни наместник. Серый замок по-прежнему самая могущественная крепость в стране.
Внутри замковых стен разросся собственный город, обслуживающий и охраняющий старый и новый дворцы. Места в Сером Замке хватает и для хозяйственных нужд, и для прогулочной рощи, и даже для пустоши вокруг Дома Драконов. Разрушена только молельня предков. Захватчики кровью вымарали наших богов. Руины остались стоять молчаливым напоминанием о силе их гнева.
Потом кроммы вернулись к себе, основав новую королевскую династию и оставив в каждом городе несколько чистокровных семейств. Им, иноземцам, суровый климат не нравится. Зато у нас, простецов, развязаны руки. Городскими делами заправляют выходцы из Восьмигорья. Каждый сезон отец отправляет в Рек и Карпедайн караваны с данью, груженые золотом, самоцветами, самым разнообразным добром. Иногда мы перегоняем колонны рабов. Еще, кроммы забирают все ведьмины сопли. Это светящаяся зеленоватым светом порода, добываемая на речке Синькино болотце. Да, я сам знаю, до чего это нелепо звучит… Надо умудриться придумать такие названия. На староэльфийском и болотце, и ведьмины сопли наверняка звались благозвучно. Но кто теперь помнит староэльфийский?
Гонцы говорят, что до прибытия королевского каравана осталось около суток. Нас почтут вниманием Истинные, - король вместе со свитой и с собственным войском, родовитые
