Можно сказать, что вся жизнь Ленина была подтверждением этого понятия о нравственности. Нравственным, «честным», достойным Ленин считал все то, что способствует победе пролетарской революции, победе коммунизма. Благо пролетарской революции, благо коммунизма было для него высшим законом. И всей своей жизнью Ленин учил нас, что только это и должно быть законом для всякого коммуниста, для всякого сознательного рабочего. Он самым решительным образом боролся поэтому против попыток найти какую-то новую религию, которая была бы непохожей на поповскую и самым суровым образом осудил тех товарищей, которые в голове своей не связывали концы с концами и думали о том, что социализм, коммунизм можно примирить с религией, что можно найти такую религию, которая давала бы основы нравственности для пролетариата. Таких «богоискателей» Ленин осуждал очень резко. После поражения революции 1905—1906 годов, когда кругом царил упадок духа, упадок настроения, вызванный отливом революционной волны, у нас даже в партии нашлись люди, у которых эти концы не увязаны были, и они стали заниматься поисками какой-то новой религии, которая пригодна была бы для пролетариата, для пролетарской борьбы. Они стали писать статьи и книги (Луначарский, Базаров), в которых доказывали, что социализм есть новая религии пролетариата. Другие стали строить эту новую религию, выдумывать ее, приводить ее в стройный вид, чтобы она могла удовлетворить рабочих, отвернувшихся уже от евангельских и библейских богов. Этих «богостроителей» Ленин также сурово осуждал. В числе их был наш писатель Алексей Максимович Пешков (Максим Горький), с которым Ленин постоянно переписывался, которого Ленин очень любил за его талант, за его громадную силу и красоту, с которой тот обрисовывал жизнь трудящихся и жизнь врагов пролетариата. В этих письмах к Горькому Ленин высказывал особенные опасения, как бы грубая поповская религия, от которой уже отвернулись и отвертываются массы, не заменилась новой, более тонкой, которую не так легко будет раскусить пролетариату. Поэтому Ленин и говорил, что нельзя брать нравственность из внеклассового понятия. Поэтому Ленин и считал, что всякая такая нравственность, которая основана не на интересах борющегося пролетариата, есть обман, надувательство и забивание умов рабочих и крестьян в интересах помещиков и капиталистов. Ленин писал:
«Старое общество было основано на угнетении помещиками и капиталистами всех рабочих и крестьян. Нам нужно было это разрушить, надо было их изгнать. Но для этого надо создать объединение. Боженька такого объединения не создаст».
На самом деле, мы знаем, как в разных странах рабочие, которые уже избавились от дурмана религии, иногда попадают в поповские сети и, вместо защиты общих интересов рабочих, защищают интересы рабочих только той небольшой кучки, которая исповедует ту или иную религию. Например, в Германии и во Франции есть профессиональные союзы так-называемых христианских социалистов или, как их называют иначе, католические профессиональные союзы. Социалистическими они называются вовсе не потому, что они добиваются устройства на земле социалистического хозяйства, а потому, что слово «социалистические» привлекает рабочих. Сущность же их заключается в том, чтобы оторвать часть рабочих, одурманенных еще религией, и помешать им объединиться с рабочими, исповедующими другую религию или совсем нерелигиозными рабочими. Сущность католических союзов заключается в том, чтобы рабочий класс разъединить и держать его на поводу у поповщины. А поповщина — это верный глаз буржуазии, которая смотрит за тем, как бы не выпрягся рабочий из капиталистического ярма. И в других странах также иногда натравливают одних рабочих на других. Например, в Америке, до сих пор еще во многих губерниях (штатах) натравливают белых на так-называемых цветных.
Да, вот как-раз Америка показывает пример такой нравственности, где рабочие и крестьяне искусственно разъединяются религиозными и другими предрассудками и убеждениями. Негры, например, и краснокожие индейцы давным-давно в Америке уже обращены в христианство, но негр-христианин не может войти в христианскую церковь, где молятся белые. Бог-то хоть и один, как проповедуют попы, но бог этот смотрит, повидимому, как бы не получилось соединения черных и белых трудящихся, рабочих в один союз. Поэтому христианство уживается в Америке и в других странах с тем, что на церквах делаются надписи: «церковь для белых» или «церковь для черных (для цветных)».
А наша нравственность, ленинская, коммунистическая, заключается в том, что мы разрушаем старое общество, которое основано было на этом разъединений.
Как же создать единение рабочих всех стран, независимо от их цвета кожи, независимо от того, верят ли они в бога или не верят и в какого бога они верят; независимо от формы их черепа, носа, цвета волос? Ленин отвечает:
«Такое объединение могли дать только фабрики, заводы, только пролетариат, обученный, пробужденный от старой спячки. Лишь тогда, когда этот класс образовался, тогда началось массовое движение, которое привело к тому, что мы видим сейчас, к победе пролетарской революции в одной из самых слабых стран, три года отстаивающей себя от натиска буржуазии всего мира».
Стало-быть, наша нравственность выковывается в классовой борьбе, которая объединяет и соединяет в один союз рабочих, трудящихся всего мира. В этой борьбе и выковывается новая нравственность. Когда христианство проповедывало: «люби ближнего, как самого себя», а общество было разделено на классы, разве мог капиталист считать ближним своим того рабочего, который у него выполняет обязанности лакея, чешет ему пятки, убирает за ним? разве он мог считать ближним своим ту поденщицу, которая мусорные ямы выгребает? разве для него ближние те рабы, которые копошатся под землей в шахтах, не видя света? И хотя считается 1924 год со времени рождества Христова, то-есть более 19 веков проповедуется эта самая любовь к ближнему, и хотя попы гордятся успехами христианства и других религий, однакоже, по совести должны они сказать, что любовь к ближнему — это звук пустой, что ближними своими капиталист считает только очень небольшую часть людей, которые ему близки по карману и его удобствам и его наслаждениям, а громадная масса — миллионы, миллиарды людей — для него чужие, которых он может и должен эксплоатировать и грабить, морить голодом, посылать на смерть ради своих прибылей и так далее. И вот, объединение фабрик и заводов, объединение пролетариата, обученного и пробужденного от спячки, создает условие, чтобы все трудящиеся действительно стали ближними друг к другу. В нашем Коммунистическом Союзе, в нашем Интернационале Коммунистическом действительно миллионы — ближние друг-другу. И мы, ленинцы, стараемся создать такое общество, в котором не было бы разделения людей на классы, то-есть не было бы дальних и ближних, а все были бы ближними друг к другу. Значит, коммунистическая нравственность, которая основана на общих интересах всех трудящихся, есть не показная, не выдуманная, не для обмана, а для того, чтобы действительно создать достойные для всего человечества условия жизни. Религия еще будто бы на скрижалях Моисея, на горе Синайской, по рассказам попов, записала именем бога: «не убий». Это не помешало тем же самым составителям библии написать десятки законов, как убивать оптом и в розницу. И это же не помешало попам всех вер благословлять массовые убийства, благословлять самые ужасные кровопролитные истребления человечества. Стоит вспомнить только последнюю империалистическую войну, когда попы разных вер молили своих богов о ниспослании победы своим правительствам, то-есть о том, чтобы эти боги помогли убить как можно более народа. А коммунизм, Коммунистический Интернационал как-раз борется за создание такого общества, в котором люди потеряют всякий повод для убийства друг-друга: не из-за чего будет убивать друг-друга, будет всеобщий братский союз, основанный на общих интересах, исчезнут преступления, потому что не из-за чего будет совершать преступления. Только совершенно больные люди способны будут на преступления. И тогда таких людей общество сможет лечить, сможет устранить все, что порождает даже мысль о преступлении.
Таковы эти мысли, которые являются выводом из взглядов действительного коммуниста, каким был Ленин. В своих многочисленных речах, в статьях, в книгах он подходил не однажды с этой меркой к вопросам нравственности. Да, у нас нет написанных законов нравственности, но коммунистическая нравственность существует, она выковывается нашей борьбой, которая в конечном счете является борьбой за все человечество.
Жизнь Ленина может служить примером того, до каких высот может подняться нравственность, основанная на интересах борющегося за коммунизм, за полное освобождение человечества пролетариата.
