— Какая необходимость? Что она хотела от Вас услышать? Она Вас позавчера на пожарище избила, а потом вручила мобильник? Дайте мне Ваш мобильник, я его посмотрю, а потом Вам верну.
— Я его потерял, когда вы меня поднимали наверх, — лицо Ивана Тимофеевича начало багроветь. Видимо, врать он не умел.
— Хорошо, — согласился Алексей, — тогда скажите мне номер телефона Вашей приятельницы Карлы. Она Вам сделала какое-то поручение и велела отчитаться по телефону. Наверняка, не забыла и свой номер Вам сообщить.
— Она номер записала в тот телефон, который мне дала. Я номер не запомнил, а телефон потерял. Мне было не до телефона, когда Вы меня тащили. Господин офицер, — взмолился Иван Тимофеевич, — мне нужен врач. Пусть мне помогут, а потом мы с Вами продолжим нашу беседу. Я Вам обещаю, что отвечу на все вопросы.
Старый человек на самом деле выглядел больным и беспомощным, и Алексей прекратил допрос, который он учинил старику.
Сам понимал, что очень уж это похоже на садизм — сначала человеку нужно оказать медицинскую помощь, а все остальное, в том числе и вопросы, потом. Тем более что вторично сбежать Ивану Тимофеевичу не удастся — даже внешне было заметно, что у него зашкаливает артериальное давление. Марик повел Ивана Тимофеевича к машине скорой помощи, а Алексей снова поднялся на крышу, чтобы помочь Юре свернуть оборудование. Вскоре к ним вернулся и Марик:
— Колют дедуле какую-то хрень, — сообщил он, — давление у него двести двадцать на сто десять. Врач сказал, что это с перепугу — полежит и оклемается.
— Вот и хорошо, — ответил Алексей, — нам с ним нужно серьезно поговорить. И устроить его на временное жилье просто необходимо. Снова полезет на крышу прятаться. Ольга его недавно переодела, а он через два дня, как из преисподней. Камуфляж ему надо поменять. У меня в гараже есть запасной комплект, мне маловат, а ему будет в самый раз. Я звоню доктору со скорой, надо выяснить, куда его повезут. Пусть отлежится в больничке пару дней, а мы его потом навестим.
Однако доктор сообщил, что от госпитализации пострадавший письменно отказался, хотя предпосылки к этому были на лицо — артериальная гипертензия.
Пришлось ограничиться папаверином, более эффективного лекарства в аптечке не оказалось.
— Понятно, — сказал Алексей, — снова сбежал.
— Но Вы и нас поймите, — забеспокоился доктор, — мы не имеем права насильно госпитализировать. Мы больному с собой дали пачку папазола. Обещал принимать регулярно, до улучшения самочувствия. Так, что не пропадет. И я уверен, что он разумный человек — рисковать своей жизнью не станет.
— К Вам никаких претензий, — поспешил успокоить медика Алексей, — это я о своем.
— Сбежал наш Иван Тимофеевич? Так, что ли? — спросил Марик, — Ох, и шустрым старец оказался. А вот про мобильник он явно соврал. Ничего в шахту не падало. Когда его поднимали я стоял возле шахты, и услышал бы звук от удара телефона. Увидел Иван Тимофеевич нас, узнал, понял, что будем приставать к его особе с неудобными вопросами, и где-то здесь припрятал телефончик. Так, сидел он возле шахты, здесь и искать надо.
Телефон нашелся, но в телефонной книге был зарегистрирован всего один номер на имя какого-то Лома. Алексей набрал записанный номер и ему сразу отозвался мужской голос:
— Вот так-то лучше! Что бомжара скажешь? Ну, что ты молчишь? Раз позвонил, то давай, говори!
Алексей отключил телефон и положил в карман.
— Наверняка симка из этого телефона нигде не прописана. Но номер телефона некого Лома может оказаться вполне легальным. Хотя, тоже большой вопрос… Давайте мы поступим следующим образом — вы бойцы сейчас на базу, а я на полчасика загляну к Степану, в милицию. У Степана может этот Лом давно в друзьях ходит.
Степан не поверил, что Алексей просто ищет владельца найденного мобильника. И только из этих благородных побуждений он сейчас сидит в его кабинете.
— Для того чтобы помочь тебе разыскать нашего городского Карлсона, нужно чтобы активизировался Лом. Найдем Лома, и сразу станет понятно, где искать твою пропажу. Поэтому оставь пока этот аппаратик у нас. Но ты мне так ничего конкретного не рассказал про бомжа, который живет на крыше. Кто он, и какую дорогу тебе перешел? И кто такой Лом, тоже весьма интересно.
— Мне Лом интересен только тем, что через него я смогу найти бомжа по имени Иван Тимофеевич. А Иван Тимофеевич — друг пострадавшего инвалида. Ты же хочешь узнать его имя и фамилию? Тогда, может, и дело возбудишь?
— Хорошо, твое объяснение все меняет. Придется постараться. Твоя, Леша, любознательность сейчас вполне уместна. А авария на мосту тебя не интересует?
— Только из любопытства. Ничто человеческое мне не чуждо. Обидно, что мы там без всякой пользы обшарили все русло Зарянки и продрогли до костей.
— Эта авария — занятное дельце. Там много интересного. Ты представляешь, оказывается, это не простая авария. Это преступление. Потерпевший Карасев с пылу с жару, не раздумывая, сразу отказался от возбуждения уголовного дела по факту гибели его жены. Но гаишники бдительность проявили. Движение на мосту контролировалось сразу двумя видеокамерами. И на видео четко видно, как машину Карасевой столкнула с моста машина ее собственного мужа. Но он, как и полагается в таких случаях, сразу после аварии написал заявление об угоне своего раритета.
— А мы удивлялись, что он как-то не торопился на место аварии. Оказывается, праздновал свободу.
— Не совсем так. Господин Карасев прожженный вор-рецидивист с тремя ходками за решетку. Поэтому, сам понимаешь, разборки с законом при его-то нынешнем положении ему совершенно ни к чему. В конце концов, мог нанять исполнителей. И даже при таком раскладе разве мог он допустить, чтобы причиной аварии стала его музейная копейка. Для организации аварии он мог купить любую угнанную машину.
— Да, участие в аварии собственной машины Карасева полностью снимает подозрение в его причастности. Совершенно глупая подстава.
— Вот именно, подстава. Карасев богат и, наверное, денег у него не просто много, а очень много. Продукты питания при любом кризисе остаются в цене. Особенно недорогой по себестоимости бройлер. Так что у Карасева хорошо налаженный бизнес, быт и развлечения. И все это потерять из-за нелюбимой жены? Когда обнаружился факт пропажи автомобиля, Карасев горько пожалел, что сразу не обратился в милицию с просьбой о возбуждении уголовного дела. Он тут мямлил, что жена в свое время страдала от алкоголизма, вот он и подумал, что пьяная села за руль. Приехал к нам с адвокатом, хотя его пригласили просто для беседы.
— А его музейную машину нашли?
— Нашли. Буквально в день написания заявления об угоне. Стояла на дорожке в загородном парке. Все, как положено — крыло помято, краска ободрана. Имеются следы краски с машины Карасевой. В общем, совершенно понятная картина преступления. Но это только с самой машиной. А кто машину угнал из гаража Карасева и сидел за рулем — это уже из другой истории. И эта история пока продолжает оставаться неразгаданной. У Карасева стопроцентное алиби, да и само преступление, как я уже говорил, в нынешнюю жизнь Карасева никак не вписывается. Работаем, допрашиваем, опрашиваем, но все это только для протокола — я почти уверен, что преступника найти не получится. Карасева просто хотели подставить, а заодно и жену убили. Сам Карасев утверждает, что ни у него, ни у жены врагов не было. Жили они мирно и счастливо. Никому не мешали, во всяком случае, старались так жить. Врет он, конечно. Но на откровенность с его стороны мы и не рассчитываем. Не та у него биография.
— Что так и закроете это дело?
— Пока не знаю, но все к тому идет. А как наш потерпевший из сгоревшего детского сада? Что врачи говорят?
— Пока даже прогнозы не делают. Парень продолжает оставаться в коме. Но возле него постоянно крутится некая бомжиха по имени Карла. По внешности и повадкам она матерая уголовница. Имя у нее редкое, неординарное. По вашим материалам такая личность когда-нибудь проходила?
— Имя действительно редкое. Но мне оно не знакомо. Если хочешь, поспрошаю у ребят. Может и знакомцы твоей Карлы отыщутся. Позвоню, если что-нибудь узнаю. Но и ты не забывай меня информировать. Цепь на ноге инвалида и мне спокойно жить мешает. Ну, что, подписываем пакт о сотрудничестве?
— Мы на самом деле пытаемся хоть что-то узнать о потерпевшем. Парня жалко. Считай, что это будет волонтерская помощь органам дознания. Благословляешь?
— Кто ж от помощи отказывается? Парень действительно серьезно пострадал. И не только от пожара. Официально помочь ему пока не получается, но никто мне не запрещает тоже стать волонтером и записаться в твою бригаду. Скажем, как частное лицо. Правильно? Вот и договорились. Скоро позвоню, я ведь обещал справки навести о бомжихе Карле и ее знакомце по кличке Лом.
