Она окинула взглядом стену из картонных коробок и заранее отбросила свою идею. Не было никакого смысла прятать упаковку от телефона здесь. Это комната, в которой прошлое словно замкнулось в самом себе.
И все же, подумала она и остановила взгляд на нескольких пальто с огромными воротниками, кучей наваленных сбоку на одной из коробок заднего ряда. Не выглядят ли они неестественно вздутыми в середине? Может, под ними что-то лежит?
Потянулась к куче над коробками, но никак не могла достать. Тогда забралась на картонную гору, встала на колени и поползла вперед. Порывшись в куче пальто, с разочарованием констатировала, что под ними ничего не было. Вдруг колено провалилось внутрь одной из коробок.
Проклятие, подумала она, теперь он узнает, что я тут шарила.
Отодвинулась немного назад, расправила картонную крышку и увидела, что какое-либо повреждение отсутствовало.
Из коробки выглянули какие-то газетные вырезки. Они были не слишком старыми, вряд ли их сложили сюда на хранение родители мужа. Немного странно, что муж собрал эти вырезки, но, быть может, они каким-то образом были связаны с его работой или забытым теперь интересом.
— Бог с ними, — пробурчала она. С какой стати интересоваться статьями о Свидетелях Иеговы?
Она немного полистала вырезки. Материал в них был не таким однородным, как можно было бы предположить. Наряду со статьями о всевозможных сектах там также попалась информация о курсах акций и биржевом анализе, об анализе ДНК и даже объявления пятнадцатилетней давности о продаже дач и загородного жилья в Хорнсхерреде. Вряд ли ему все еще это нужно. Может, как-нибудь предложить ему освободить эту комнату? Можно было бы обустроить там гардеробную. Кто бы не хотел иметь такое помещение у себя дома?
Она соскользнула с коробок с охватившим ее чувством облегчения. Ей в голову пришла новая идея.
Затем для пущей уверенности она еще раз оглядела этот картонный ландшафт, и вмятина в средней коробке совсем не показалась особо привлекающей внимание. Да нет, он ничего не заметит.
И она прикрыла за собой дверь.
Идея заключалась в том, чтобы купить новое зарядное устройство. Прямо сейчас. Она возьмет из своих сэкономленных на хозяйстве денег, о существовании которых он не знает, поедет на велосипеде в «Сонофон» на Альгэде и купит его. А когда муж вернется, она подкинет зарядку в песочницу Бенджамина, чтобы придать ей потертый и бывалый вид, положит в корзину в коридоре, где лежат шапки и варежки Бенджамина, и, когда муж вновь спросит, покажет ему.
Конечно, он удивится, откуда она взялась, и, естественно, она изумится его удивлению. Тогда она выскажет предположение, что, раз эта вещь не их, возможно, ее у них кто-то оставил.
Она припомнит, когда в последний раз они принимали гостей. Ведь несколько раз такое случалось, хотя и давно. Собрание собственников жилья. Медсестра. Да-да, гипотетически любой человек мог бы запросто забыть у них зарядное устройство, хотя это и выглядело странным — кто же берет с собой в гости зарядку от мобильника?
Когда Бенджамин будет спать днем, она как раз успеет смотаться за зарядным устройством. Тихо улыбнулась, представив себе изумленное лицо своего супруга, когда он потребует предъявить ему зарядку, а она без промедления выудит ее из корзины с рукавицами. Несколько раз проговорила про себя фразу, чтобы придать ей необходимую убедительность и правильную интонацию.
«Но разве она не наша? Как странно. Тогда, видимо, кто-то ее у нас забыл. Может, кто-то из присутствующих на крестинах».
Ну да, объяснение очевидно. Настолько просто и незатейливо, что не подкопаешься.
8
Если у Карла когда-либо возникали сомнения в настойчивости Розы, теперь они улетучились без следа. Едва он позволил себе повысить свой уставший голос по поводу бесконечного проекта Розы по расшифровке письма из бутылки, как она выпучила глаза и заявила, что в таком случае пускай он сам берег и отчищает, и потрошит, и вообще запихнет себе в задницу осколки от этой долбаной бутылки.
Он даже не успел ничего возразить, прежде чем Роза небрежно закинула сумку на плечо и смылась. Даже Ассад был шокирован и на мгновение застыл как отмороженный, впившись челюстью в четвертинку грейпфрута.
Таким образом они на некоторое время застыли в тишине.
— Кто ее знает, может, и впрямь пришлет сюда сестру, — медленно прозвучало одновременно с тем, как кусок грейпфрута шлепнулся Ассаду в руку.
— Где твой молитвенный коврик? — проворчал Карл. — Если ты помолишься о том, чтобы этого не произошло, будешь мировым чуваком.
— Чу…??
— Очень хорошим мальчиком, Ассад. — Карл махнул ему в направлении гигантского письма. — А теперь давай уберем записку с двери, ее больше с нами нет.
— Уберем?
Карл с одобрением кивнул.
— Ты прав, Ассад. Не мог бы ты снять эту прелесть и повесить ее на стену рядом с твоими замечательными делами со шнурками? Только оставь, пожалуйста, между ними несколько метров пустого пространства, ладно?
Он уже долгое время сидел и с некоторым благоговением рассматривал необычное послание из бутылки. Несмотря на то, что оно успело побывать во многих руках и далеко не все одинаково бережно относились к тому, что вещица обладала потенциальной доказательной силой, он все же не преминул надеть свои хлопчатобумажные перчатки.
Бумага была очень хрупкая. Сидя с ней наедине, как он в данный момент, испытываешь какое-то особое чувство. Маркус называл его нюхом, старина Бак — проницательностью, бывшая жена — интуицией, делая особый акцент на звуке «у». Но как, черт возьми, то ни назови, эта небольшая записка вызывала некий внутренний зуд. Подлинность так и перла из нее. Написана явно в спешке. Несомненно, на неровной поверхности. Кровью, непонятным инструментом. Может, ручкой, обмакнутой в кровь? Нет, не похоже. Линии неодинаковые — местами, казалось, нажимали слишком сильно, местами еле касались бумаги. Карл достал лупу и попытался изучить углубления и неровности, однако документ слишком пострадал. Там, где прежде были углубления, от влаги они могли вздуться, и наоборот.
Мёрк вспомнил задумчивое лицо Розы и отложил письмо в сторону. Когда она придет утром, надо будет сказать ей, что она может потратить неделю на возню с ним. А потом нужно будет двигаться дальше.
Он размышлял, не попросить ли Ассада заварить еще сахарной жижы, однако, исходя из раздающегося в коридоре грохота, заключил, что тот еще не закончил ворчание по поводу вынужденного скакания вверх-вниз и бесконечного перемещения стремянки. Может, Карлу стоит сказать ему, что наверху около шкафа у Ассоциации помощи в организации похорон есть парная лестница, но он не потрудился озвучить эту мысль. Все равно за час его помощник справится.
Карл посмотрел на папку со старым делом о пожаре в Рёдовре. В очередной раз прочитав его, можно будет скинуть материалы шефу, который поместит их в архив на самую вершину настоящей альпийской горы дел, уже возвышающейся на его столе.
Речь шла о пожаре в Рёдовре в 1995 году. Недавно отремонтированная черепичная крыша на белом хозяйском хранилище в Дамхусдалене вдруг развалилась пополам, пламя поглотило верхний этаж за считаные секунды.
Когда пожар был потушен, обнаружили труп. Хозяин постройки не знал погибшего человека, однако несколько соседей подтвердили, что видели, как всю ночь в окнах на крыше горел свет. Поскольку тело так и не опознали, пришли к заключению, что это был бомж и что он неосторожно обращался с газом. Лишь после того, как организация «Природный газ в столичном регионе» заявила, что строение не было подключено к газопроводной трубе, дело пришлось передать в отдел убийств в отделение полиции Рёдовре, где оно и застряло в ящиках с документами вплоть до дня основания отдела «Q». Дело и тут могло продолжить свое незаметное существование, если бы Ассад не обратил внимание на выемку на нижней фаланге левого мизинца.
Карл схватил телефон, набрал номер шефа, но вместо него услышал навевающий меланхолию голос фру Серенсен.
— В общем, так, Серенсен, — начал он. — Сколько дел…
— А, товарищ Мёрк? Я переключу вас на кого-нибудь, кто не поломает об вас пальцы.
Однажды он подарит ей какое-нибудь смертельно ядовитое животное.
— Да, слушаю, — раздался голос Лизы.
Ну, слава богу. Значит, фру Серенсен не напрочь лишена сострадания.
— Скажи, пожалуйста, в скольких из последних пожаров установлена личность сгоревших? Да, во-первых, сколько всего этих дел?
— Ты имеешь в виду самые свежие? Всего три, и нам известно имя только одного погибшего, да и то нет стопроцентной уверенности.
— Нет уверенности?
— Да, мы узнали имя из медальона, который был на нем надет, но мы не знаем, кто это. Вполне можно допустить ошибку.
