— Приятное на первом месте, — с легким неодобрением заметил Ясфир.
— В конце концов, — вежливо, но прохладно откликнулся Кэрридж, — сегодня день рождения его жены, и он вправе не превращать его в деловую встречу.
Ясфир никак не отреагировал на прозрачный намек.
— Что-то не видно госпожи.
— Вы же знаете женщин. Наверное, в день своего рождения готовит сногсшибательный выход.
Ясфир многозначительно кивнул.
— Между западными и восточными женщинами огромная разница. Здесь они пользуются такой свободой, о какой наши женщины не смеют и мечтать. Моя жена, например…
Он вдруг оборвал фразу и устремил глаза на лестницу. Кэрридж последовал его примеру. С нижней палубы только что поднялась Джордана. Все разговоры прекратились. Только музыка по-прежнему лилась сверху, но и она внезапно смолкла, чтобы затем смениться сладострастной восточной мелодией.
Купаясь в лучах прожекторов, Джордана двигалась к центру танцевального пятачка. На ней был костюм восточной танцовщицы: расшитый золотом лиф, ниже которого не было ничего, кроме украшенной драгоценными камнями набедренной повязки, от которой расходились волны разноцветного шифона, образуя вокруг ее бедер и ног некое подобие юбочки. На голове у Джорданы сверкала великолепная диадема, из-под нее струились по плечам роскошные золотые волосы. Шелковая чадра оставляла открытыми только сияющие, обольстительные глаза. Она подняла руки над головой и на мгновение застыла в этой позе..
Кэрридж почувствовал, как ливанец рядом с ним затаил дыхание. Джордана никогда еще не была такой неотразимой. Костюм не скрывал ни единого изгиба ее прекрасного тела. Она начала медленно покачиваться в такт мелодии.
Сначала она просто отбивала такт чем-то вроде кастаньет; по мере убыстрения темпа и сама двигалась все стремительнее. Кэрриджу не раз доводилось наблюдать танец живота: он родился на Востоке и с малых лет был знаком с этим видом искусства. Но никогда еще он не видал ничего подобного.
Это был верх сексуальности. Каждое ее движение вызывало в памяти всех женщин, которых он когда-либо знал, и все они слились в этом, в высшей степени эротичном образе. Дик с трудом перевел глаза с Джорданы на публику и убедился, что с другими творится то же самое. На лицах всех этих людей, мужчин и женщин, отразилась одна и та же бешеная, неутоленная страсть. На всех — за исключением Бейдра.
Он не отрывал от Джорданы взгляда, не меняя выражения лица, без блеска в глазах, даже когда она очутилась прямо перед ним, выполняя классические зазывные движения. Мелодия достигла кульминации. Джордана вдруг опустилась на колени и коснулась лбом носков его туфель.
На палубе воцарилось молчание. Потом гости разразились бурными аплодисментами. Крики «браво!» перемежались возгласами по-арабски. Джордана все еще не двигалась.
Бейдр наклонился, подал ей руку и помог подняться. Собравшиеся продолжали неистово аплодировать. Бейдр жестом прекратил овацию.
— Моя жена и я благодарим вас за то, что вы разделили с нами сегодняшний праздник.
Послышались новые хлопки и крики: «С днем рождения!» Бейдр немного выждал.
— Ну вот, и больше мне нечего добавить, кроме… Пожалуйте к столу!
Не выпуская ее руки, он повел Джордану вниз по лестнице.
Гости последовали за ними, оглашая ночь радостными возгласами и оживленной болтовней.
ГЛАВА V
Стюарды в униформе столпились за стойкой бара, накладывая на тарелки еду. Столы были уставлены разнообразными закусками: жареной говядиной, ветчиной, индейкой, только что выловленной в Средиземном море рыбой. В центре большого стола возвышалась огромная, высеченная из льда, рыбина; на голове у нее помещалось хрустальное блюдо с пятью килограммами крупнозернистой белужьей икры.
Проголодавшиеся гости расселись вокруг столов. Кэрридж заметил, как Бейдр извинился перед собравшимися и двинулся к выходу. У двери он обернулся и бросил на Кэрриджа быстрый взгляд, а затем перевел его на Ясфира, который все еще ждал своей очереди у буфетной стойки. Бейдр чуть заметно кивнул и вышел из салона.
Кэрридж проследовал к ливанцу.
— Мистер Аль Фей к вашим услугам.
Ясфир жалобно посмотрел на еду. В животе у него урчало. Дик принял из его рук пустую тарелку.
— Я попрошу стюарда принести ваш ужин в каюту.
— Благодарю вас.
Дик отдал соответствующее распоряжение и повернулся к низкорослому ливанцу.
— Прошу следовать за мной.
Они прошли по коридору и постучались в дверь, обитую панелями красного дерева.
— Войдите, — крикнул Бейдр.
Дик открыл дверь и посторонился, пропуская вперед Ясфира.
— Что-нибудь еще, сэр?
— Будьте поблизости, вы можете понадобиться.
— Да, сэр.
Тут как раз подоспел стюард с едой для мистера Ясфира. Кэрридж подождал, пока он выйдет, и плотно притворил дверь, щелкнув замком.
— Прошу извинить меня за причиненные неудобства, — начал Бейдр.
Ливанец сел и принялся поглощать свой ужин.
Ничего, — отозвался он, наконец, прожевав икру. Поподбородкуиз уголков губ текла черная от икры слюна. Али Ясфир стер ее салфеткой.
Бейдр прошел к письменному столу, достал из среднего яшика папку с документами и положил на стол рядом с тарелкойливанца.
— В соответствии с договоренностью между вашими директорами и мной, я подобрал документацию по капиталовложениям, а также выпуску облигаций беспроигрышного займа и привилегированых акций на недвижимость, которые, по предварительным расчетам, должны будут приносить двенадцать процентов годовых. Это включает в себя рост прибыли на шесть процентов и дивиденды наличными — в том же объеме. То есть, в конце десятилетнего периода мы сможем вернуть свои деньги плюс сорок процентов, или десять миллионов фунтов стерлингов, в то время как основной капитал удвоится.
— Великолепно, — молвил Ясфир, обгладывая цыпленка.
— Все, что мне нужно, чтобы начать действовать, это «добро» ваших директоров, — заключил Бейдр.
Ясфир и не взглянул на документы. Он положил на тарелку косточку цыпленка и почмокал губами, показывая, как ему понравилось угощение.
— Могу я помыть руки?
Бейдр показал гостю небольшую туалетную комнату. Когда маленький ливанец вернулся, Бейдр сидел за письменным столом. Ясфир оставил папку с бумагами на обеденном столе и присоединился к нему. Бейдр ждал, что он скажет.
— Человек предполагает, а Бог располагает, — начал Ясфир.
Бейдр молчал.
— Обстоятельства вынуждают нас изменить первоначальный план. Боюсь, что мы не сможем продолжать в том же Духе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
