Мел после долгой паузы снова заговорил. Слова давались ему с трудом, но, видимо, он твердо решил выговориться.
— И тогда мы оба поняли, что дальше притворяться, будто наш брак существует, бессмысленно. С одной стороны, я почувствовал некоторое облегчение, с другой — меня совершенно разорил развод. Все мои деньги вложены в землю, и до сих пор я еще не восстановил того, что имел раньше. Хуже всего было расставание с Меган, но все в один голос утверждали, что девочке нужна мать. Я и сам верил, что так будет лучше, пока не узнал, что Меган препоручена своре нянек, а Лайза по-прежнему работает по пятнадцать часов в сутки. Я прилетал в Брисбен как мог часто, но этого все равно было мало, чтобы дочка признала и полюбила меня. Когда Лайза погибла в автокатастрофе и я приехал за Меган, она громко плакала от страха. Ей было всего два годика. Наверное, она подумала, что чужой дядя заберет ее неизвестно куда.
Между тем Меган копалась в прибрежном песке, не обращая внимания на двух взрослых, смотрящих на нее. Она с головы до пяток перемазалась и с серьезным лицом болтала о чем-то сама с собой.
— Сейчас она выглядит вполне счастливой, — заметила Коппер.
— Когда она такая, как сейчас, я и сам думаю, что она счастлива, но слишком уж она привыкла быть сама по себе, — вздохнул Мел. — Она совсем не помнит Лайзу, но ей очень не хватает матери. Все могло быть по-другому, если бы хоть одна из экономок задержалась у нас на год, на два, а то все эти девушки, которые приезжают на две недели, только расстраивают ее. А Меган нужны защита и опора.
— Вы ее защита и опора, — мягко сказала Коппер, но Мел не согласился:
— Одного меня мало. Я ведь не могу весь день оставаться с ней дома. Меган требуется больше заботы, чем я могу ей дать. Слишком часто девочке приходится сидеть на заборе, откуда я могу видеть ее. Она много знает про то, как управляться с коровами и лошадьми, но у нее нет детства, а ведь ей всего четыре года.
Мел замолчал, глядя на дочь, и грустно улыбнулся.
— Конечно, мне надо бы жениться. Но, пожалуй, второго такого брака я не осилю.
— Он необязательно будет похож на первый, — возразила Коппер. Не надо быть романтиком, чтобы понимать: люди женятся не для того, чтобы всю жизнь воевать друг с другом, как это было у Мела и Лайзы.
— Неужели? — хмыкнул Мел. — А где, по-вашему, я найду женщину, готовую отказаться от всего, что у нее есть, ради жизни в такой глуши? Ни друзей, ни магазинов, ни ресторанов, ни интересной работы — одна жара, пыль и тяжкий труд.
Коппер внутренне согласилась. Действительно, все так. Но ведь у той, которая станет женой Мела, будет своя речка и камедные деревья, и воздух, прозрачный как хрусталь. Она сможет прижаться к Мелу, когда ей вздумается. Она будет знать его смуглое сильное тело так же хорошо, как свое собственное, будет проводить в его объятиях долгие блаженные ночи, будет засыпать рядом с ним и знать, что утром проснется рядом с ним. Кто же была эта Лайза, чтобы бросить такую жизнь?
Неприятный холодок сжал сердце Коппер: неужели она действительно похожа на Лайзу?
— Для нее все это не будет иметь значения, если она полюбит вас, — неуверенно возразила она.
— Я вынес один урок из своей семейной жизни, — равнодушно откликнулся Мел, — одной любви мало. Лайза любила меня, по крайней мере на словах, — и вы видите, что из этого вышло. А вы сами? Вы тоже любите Глина, но не настолько, чтобы отказаться от более важных для вас вещей. Почему же моя будущая жена непременно Должна оказаться иной? Да я днем с огнем не найду другую! Нет, — отрезал он, вставая и отвязывая пони от дерева, — больше я не женюсь. Лучше найду приличную экономку, Меган этого вполне хватит. Буду надеяться, что рано или поздно мне повезет.
Он искоса взглянул на дочь.
— Собирайся, Меган. Мы едем домой.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
«Больше я не женюсь…» Эти слова не шли из головы у Коппер еще несколько дней. Впрочем, она не смогла бы внятно объяснить, почему они так врезались ей в память.
В конце-то концов, что ей за дело до Мела и его дочери? Жаль, конечно, что ему так не повезло с женой, но Коппер было обидно, что Мел поставил ее на одну доску с Лайзой. Коппер не бросила мужа, не лишила ребенка отца. Глин сам ее бросил, хотя она всего-навсего старалась работать как можно лучше. Что же его не устраивало?
Но по крайней мере теперь ей стало понятно, почему Мел так сдержан, почему настолько замкнут, что если подчас его и забавляет неловкость Коппер, то улыбается он редко и словно против воли. Иногда Коппер замечала на себе его взгляд. Тогда она злилась и нервничала и боролась с желанием крикнуть ему в лицо, что она совсем не похожа на Лайзу.
Иногда ее одолевала ненависть к Лайзе, превратившей Мела в холодного чопорного незнакомца. Иногда, лежа без сна в темноте, она с негодованием обнаруживала, что завидует Лайзе. Мел говорил, что его жена была очень красива. Наверное, он любил ее, если женился, если привел в свой дом и сделал все, чтобы ей удобно жилось в Бирраминде.
Не много же времени ему понадобилось, чтобы забыть о встрече с ней, с Коппер! Меган уже четыре с половиной года, значит, Лайза стала его женой по меньшей мере лет пять назад, даже шесть, если учесть, что брак дал трещину задолго до того, как был зачат ребенок. Следовательно, прошел всего год после их романтической встречи на средиземноморском пляже, и Мел преспокойно вычеркнул Коппер из памяти и женился на другой?!
Коппер ворочалась в постели. Мел забыл ее, а она, идиотка, не переставала думать о нем, даже когда никакой надежды на новую встречу не оставалось. Она была так счастлива те три дня, что думала, будто это уже навсегда, изобретала бесконечные оправдания Мелу, так и не отыскавшему ее в Лондоне, несмотря на данное слово. Но ей ни разу не пришло в голову, что он просто встретил другую.
А может, он и не любил Коппер? Кто она для него — случайная девушка со случайного пляжа… Эта мысль мучила Коппер, не давая уснуть.
Зато так легче притворяться, будто ее вовсе не задевает, что Мел видит в ней лишь назойливую карьеристку, убеждала себя Коппер. Если он решил каждую женщину подозревать в корысти, это его проблемы. А Коппер всего-навсего надо убедить его во взаимной выгоде от сотрудничества с «Копли трэвел». После чего она с превеликим Удовольствием вернется в Аделаиду и забудет этого человека — теперь уже навсегда.
Прошла неделя, пошла вторая, а Коппер уже не помнила, зачем она явилась в Бирраминду. Отцу она звонила, сказала, что остается, чтобы на месте решить все возможные вопросы, но держала слово и не заговаривала с Мелом о проекте.
