Мисс Маркс растерянно смотрела вслед своей подопечной.
– Беатрикс, нельзя бегать по отелю, – окликнула ее она. – Остановись сейчас же!
– Думаю, у нее есть план, – заметила Поппи. – Вам лучше сходить за ней, мисс Маркс.
Компаньонка бросила на нее умоляющий взгляд:
– Пойдем вместе.
Но Поппи не шелохнулась.
– Я лучше подожду здесь, – отозвалась она с невинным видом.
– Но это неприлично... – Компаньонка перевела взгляд с убегающей Беатрикс на неподвижную Поппи. Решив, что Беатрикс представляет собой большую проблему, она пробормотала проклятие и кинулась следом за ней.
Гарри обнаружил, что он остался наедине с Поппи, которую, как и ее сестру, казалось, ничуть не встревожило присутствие макаки на чердаке. Они смотрели друг на друга, он – вооруженный шпагой, а она зонтиком.
Поппи скользнула взглядом по его белому фехтовальному костюму и, вместо того чтобы застенчиво молчать или изображать нервозность, как полагается молодой девушке, оставшейся без присмотра, завела разговор:
– Мой отец называл фехтование «физическими шахматами». Он восхищался этим видом спорта.
– Я пока еще учусь, – заметил Гарри.
– По методике моего отца, весь фокус в том, чтобы держать шпагу так, словно у вас в руке птица, – достаточно крепко, чтобы не дать ей упорхнуть, но не слишком крепко, чтобы не раздавить ее.
– Он давал вам уроки?
– О да, отец поддерживал увлечения всех своих дочерей к фехтованию. Он говорил, что не знает вида спорта, более подходящего для женщин.
– Пожалуй. Женщины отличаются гибкостью и проворством.
Поппи удрученно улыбнулась:
– Недостаточным, чтобы ускользнуть от вас.
Одной этой репликой ей удалось мягко подшутить над ними обоими.
Они стояли друг к другу ближе, чем вначале, хотя как это получилось, Гарри не знал. От нее исходил восхитительный запах: нежной кожи, духов и мыла. При воспоминании, какими мягкими были ее губы, ему так сильно захотелось повторить мгновение, что Гарри с трудом удержался от поцелуя. Он с изумлением отметил, что у него участилось дыхание.
– Сэр! – вывел его из задумчивости голос Валентайна. – Макака карабкается вверх по веревке.
– Там некуда двигаться, – резко отозвался Гарри. – Попытайтесь поднять лифт выше, чтобы поймать ее в ловушку под потолком.
– Вы пораните ее! – воскликнул нагараянин.
– Я могу только надеяться на это, – буркнул Гарри, раздраженный их вмешательством. Ему не хотелось вникать в планы поимки расшалившейся макаки. Ему хотелось остаться наедине с Поппи.
Прибыл Уильям Каллип с револьвером, который он держал с величайшей осторожностью.
– Мистер Ратледж, вот он.
– Спасибо. – Гарри протянул руку, чтобы взять револьвер, но в этом момент Поппи отпрянула назад, наткнувшись на него. Гарри схватил ее за предплечья и ощутил дрожь, пронзившую ее тело. Он осторожно повернул ее лицом к себе. Ее лицо побледнело, глаза расширились.
– В чем дело? – мягко спросил он. – Вы боитесь оружия?
Она кивнула, судорожно выдохнув.
Гарри поразила сила собственной реакции на ее испуг. Его просто захлестнуло желание защитить ее. Она все еще дрожала, упираясь ладонью в его грудь.
– Все в порядке, – произнес он. Он не мог вспомнить, когда кто-нибудь искал у него поддержки и утешения. Возможно, никогда. Ему хотелось притянуть ее к себе и утешить. Казалось, он всегда хотел и ждал этого, даже не догадываясь о своем тайном желании.
– Каллип, – негромко произнес он. – Забери револьвер, он не понадобится. Отнеси его назад.
– Слушаюсь, мистер Ратледж.
Поппи оставалась в убежище его рук, склонив голову. Ее ухо выглядело таким нежным. Запах ее духов дразнил его обоняние. Ему хотелось исследовать каждую частичку ее тела и обнимать ее, пока она не расслабится.
– Все в порядке, – снова сказал он, поглаживая ее по спине. – Он ушел. Мне жаль, что вы испугались.
– Нет, это мне жаль, что я... – Поппи отстранилась, залившись румянцем. – Обычно я не такая трусиха. Это от неожиданности. Дело в том, что давным-давно... – Она осеклась, пробормотав: – Я опять болтаю.
Гарри не хотелось, чтобы она замолкала. Все связанное с ней он находил бесконечно интересным, хотя и не смог объяснить почему.
– Расскажите мне, – негромко произнес он.
Поппи безнадежно махнула рукой и одарила его кислым взглядом, как бы говоря: я вас предупреждала.
– В детстве я обожала своего дядю Говарда, брата моего отца. У него не было жены и детей, и поэтому он уделял все свое внимание нам.
Ее губы тронула задумчивая улыбка.
– Дядя Говард был очень терпелив со мной. Моя болтовня доводила всех до безумия, но он всегда слушал меня с таким видом, будто располагал всем временем на свете. Как-то утром он приехал к нам с визитом. Отца не было дома, он отправился на охоту вместе с деревенскими жителями. Когда они показались вдалеке со связкой убитых птиц, мы с дядей Говардом вышли им навстречу. Вдруг чье-то ружье случайно выстрелило. Не знаю, как это произошло, то ли оно упало, то ли его неправильно несли... помню только звук выстрела, похожий на гром, и болевые ощущения в руке и плече. Я повернулась к дяде Говарду и увидела, что он медленно оседает на землю. Он был смертельно ранен, а в меня попали несколько дробинок.
Поппи помедлила, в ее глазах блеснули слезы.
– Он был весь в крови. Я бросилась к нему, приподняла его голову и спросила, что я должна сделать. В ответ он прошептал, что я должна всегда быть хорошей девочкой, чтобы мы встретились снова на небесах. – Она прочистила горло и коротко вздохнула. – Простите. Мне не следовало столько болтать...
– Нет, – возразил Гарри, переполненный непривычными эмоциями. – Я готов слушать вас весь день.
Она удивленно моргнула и нерешительно улыбнулась:
– Если не считать дядю Говарда, вы первый мужчина, которой говорит мне это.
Их прервали возгласы мужчин, собравшихся у лифта. Макака забралась еще выше.
– Дьявол, – пробормотал Гарри.
– Пожалуйста, подождите еще немного, – попросила Поппи. – Моя сестра умеет обращаться с животными. Она выманит обезьянку оттуда, не причинив ей вреда.
– Она имеет опыт обращения с приматами? – поинтересовался Гарри, не скрывая иронии.
Поппи на секунду задумалась.
– Лондонский сезон считается?
Гарри хмыкнул с искренним весельем, что случалось с ним не часто, заслужив удивленные взгляды Валентайна и Бримли.
Появилась Беатрикс, прижимавшая к себе большую банку, и поспешила к ним, не обращая внимания на недовольную мисс Маркс, которая следовала за ней по пятам.
– А вот и мы, – бодро сказала она.
– Наши конфеты? – поинтересовалась Поппи.
– Мы уже предлагали ей еду, мисс, – сказал Джейк Валентайн. – Она не берет.
– Это возьмет, – заявила Беатрикс, уверенно направившись к лифту. – Надо будет поднять банку наверх.
– Вы туда что-нибудь подмешали? – с надеждой спросил Джейк.
Все три нагараянских дипломата разразились взволнованными тирадами, смысл которых сводился к тому, что они не хотят, чтобы животное одурманили или отравили.
– О нет, нет, – заверила их Беатрикс. – Если это сделать, обезьянка может упасть в шахту лифта, а я не хочу причинять вред этому ценному животному.
Ее слова подействовали, и иностранцы успокоились.
– Тебе нужна моя помощь, Беа? – спросила Поппи, подойдя ближе.
Младшая сестра вручила ей моток толстого шелкового шнура.
– Обвяжи его вокруг горлышка банки. Узлы у тебя лучше получаются.
– Выбленочный узел?
– Да, как раз то, что нужно.
Джейк Валентайн, с явным сомнением наблюдавший за их действиями, взглянул на Гарри:
– Мистер Ратледж...
Гарри жестом приказал ему молчать и позволил сестрам Хатауэй продолжить. Независимо от успеха их попытки он слишком наслаждался происходящим, чтобы остановить их.
– Не могла бы ты сделать петлю на другом конце? – спросила Беатрикс.