– Мама, не трогай меня, – едва слышно проговорила она.
– Солнышко! – заплакала Валентина Борисовна, прижимая пальцы к губам. – Прости меня, прошу!.. Это я уговаривала Максима, чтобы он подождал с признанием. Не отец, а я боялась потерять тебя. Маша, я не переживу, если это случится сейчас!
– Ничто не изменило бы моего отношения к вам, – медленно проговорила Маша. – Но ваша ложь… Мне обидно, и я не понимаю, почему вы так поступили!
Она направилась к двери, но остановилась и вновь посмотрела на куклу.
– Как звучит моя настоящая фамилия? – спросила она.
– Ярова, – ответил Сергей Борисович.
– А фамилия Максима? Ты сказал, что у нас были разные отцы, значит, фамилия у него другая.
– Да, – кивнул Сергей Борисович. – У отца Максима были немецкие корни, оттого и фамилия необычная. Его зовут Максим Ларк.
Маша помедлила еще секунду и поинтересовалась:
– Бабка его еще жива?
– Умерла, когда Максиму исполнилось семнадцать.
– И где же он был все это время? – Губы Маши задрожали.
– Не знаю, дорогая, – сказал Сергей Борисович, медленно подходя к дочери. – Максим ничего не рассказывал нам о себе.
– Назови адрес, по которому он проживал в Калининграде.
– Для чего? – Сергей Борисович осторожно провел ладонью по плечу Маши.
– Я собираюсь отыскать его.
– Но как? И зачем?
– Он – мой брат! – воскликнула Маша. – Разве ты не понимаешь?! Он не забыл обо мне, – быстро проговорила она. – Всегда хотел, чтобы я была в его жизни, но вы не позволили! Я хочу найти его.
– Как? – повторил свой вопрос Сергей Борисович. – Как ты найдешь человека, имея на руках лишь адрес, по которому он давно не живет?
– Тебя это не должно волновать, – грубо ответила Маша. – Скажи мне адрес, больше я тебя ни о чем не прошу.
Сергей Борисович назвал улицу, номер дома и квартиры. Маша повторила эти сведения про себя несколько раз и бросилась к двери.
– Дочь, остановись! – послышалось за ее спиной, и она нехотя подчинилась. – Не уходи! Давай поговорим…
– Мы уже больше двух часов разговариваем, – отозвалась она, чувствуя, как ноги ее становятся ватными.
– Кто тебе рассказал?
– Папа, тебя только это беспокоит? – Маша повернулась к Сергею Борисовичу и тоскливо посмотрела на его невысокую, слегка полноватую фигуру. – Никто, поверь мне. Я сама догадалась, когда узнала, что у нас разные группы крови.
Он с недоумением развел руки в стороны:
– Группы крови? Все… так просто?
– Нет, отец, все очень сложно, – ответила Маша.
Она приготовила для них злобные, ядовитые слова, чтобы они как можно глубже пронзили сердца отца и матери, но не сумела произнести ни звука. Просто стояла и смотрела на человека, которого обожала, на слезы в его глазах, на подрагивавшие уголки его губ, учащенно вздымавшуюся грудь и на руки, беспомощно сжатые в кулаки. Отец и без того выглядел сломленным. Было видно, что он страдает, и Маша не смогла причинить ему еще бо́льшую боль. Но в ту минуту ей страстно хотелось умереть – оттого, что она проявила жесткость по отношению к людям, подарившим ей столько любви и счастья.
Быстро подойдя к отцу, она остановилась в нескольких сантиметрах от него.
– Папа, – тихо сказала она, – я тебя очень люблю! Просто мне сейчас плохо. Невыносимо плохо!
– Мне жаль, дочь. Не так, не таким образом мы с матерью хотели сказать тебе правду. Прости нас за это! А сейчас иди, я вижу, ты не в силах остаться. Поговорим позже, когда страсти немного улягутся.
Сергей Борисович поцеловал дочь в висок и подтолкнул ее к выходу. Когда за Марией захлопнулась дверь, он вернулся в гостиную, где Валентина Борисовна тихо плакала, уткнувшись лицом в подушку. Услышав его шаги, она подняла голову и посмотрела на мужа красными от слез глазами.
– Сережа, она вернется? – всхлипнула она. – Скажи, что наша дочь вернется, прошу тебя.
Глава 4
По дороге домой Маша зашла в магазин и купила все, в чем раньше себе отказывала. Шоколад – много шоколада, – пирожные с густым сливочным кремом, вино, к нему взяла сыр и сладкий виноград. Обрадованная праздником, который она намеревалась для себя устроить, она остановилась у цветочного магазина, долго разглядывала яркую витрину и, не удержавшись, подарила себе большой букет роз. С огромным пакетом, с красными цветами в руках она шла по улице, производя на прохожих впечатление счастливой молодой женщины. Улыбка играла на ее губах, глаза блестели. Вряд ли кто-либо догадался бы о той трагедии, которая разыгрывалась в душе у Маши.
Дома она поставила цветы в вазу и долго рассматривала нежные лепестки, благоговейно проводя по ним пальцами, внюхивалась в нераскрывшиеся бутоны, которые, к сожалению, ничем не пахли. Потом съела полплитки шоколада, открыла бутылку с вином и быстро захмелела, выпив полный бокал. Присев на диван, Маша попыталась собраться с мыслями. Перед глазами у нее все плыло, танцевало, и она не могла понять – то ли вино виновато в этом, то ли осадок вины, оставшийся на душе после разговора с родителями? Через несколько минут головокружение прекратилось, и Маша почувствовала себя нормально. Она улыбнулась главной сегодняшней новости – тому, что у нее есть брат, но тут же нахмурилась, не предполагая, как она его отыщет. Первая идея, пришедшая ей в голову, показалась Марии стоящей. Через мгновение девушка сидела у компьютера и писала в строке поисковика: «Как найти человека».
– Ого! – воскликнула она, увидев более десяти миллионов выданных ей результатов, и потерла ладони. – Начнем!
Через несколько часов, потраченных впустую, ее энтузиазм начал угасать. Размяв пальцами онемевшие плечи, Маша посмотрела на часы. Стрелки показывали одиннадцать, и она вспомнила о Симе: подруга заметно задерживалась. Словно отвечая ее мыслям, послышался звук вставленного в замок ключа, и в квартиру вошла Арифулина. Не включая света, она раздевалась в темной прихожей, нечто неразборчиво приговаривая, потом раздался шум, будто кто-то упал, и смех.
– Сима, что ты делаешь? – выкрикнула Маша, не отвлекаясь от чтения статьи на экране.
– Лежу на полу.
– Пьяная?
– Уставшая.
Арифулина появилась на пороге, держа в одной руке сапог, в другой – каблук.
– О порог споткнулась, – объяснила она свое падение. – Придется завтра в мастерскую сапоги отнести. А ты чем занимаешься? – Сима, нахмурившись, посмотрела на пустой бокал, стоявший на столе рядом с полупустой бутылкой вина. – Пьешь?!
– Прости, я забыла спросить у тебя разрешения.
– С ума ты сошла?
– Арифулина, прекрати визжать! Бокал беленького мне не повредит.
– Совсем с катушек слетела. – Сима встряхнула Машу за плечи. – Тебе противопоказан алкоголь! Потом, когда ты окончательно выздоровеешь, будешь пить, сколько угодно, но сейчас – нельзя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
