Одним словом, все эти мелкие, но вполне преодолимые трудности. К молодому контр-адмиралу присоединял свой голос министр путей сообщения господин Витте – Сергей Юльевич с чего-то вдруг взял и резко обеспокоился возможным недовольством Германии. Приводя при этом поистине странные аргументы. Например, что строительство порта и крепости станет целесообразным лишь в случае планов наступательной войны и на суше, и на море, что является чрезвычайно наглым вызовом западному соседу. Ну не смех ли – слушать такое от насквозь гражданского штафирки? К сожалению, государь отчего-то весьма благоволил своему министру, причем настолько, что почти без раздумий одобрил его весьма сомнительную идею – поискать что-нибудь подходящее в Архангельской губернии. А минфин, пользуясь такими благоприятными условиями, действовал чрезвычайно энергично и расторопно, за крайне ничтожный срок изыскав-таки возможность изрядно подгадить Морскому ведомству. Тем, что предложил его императорскому величеству устроить новый и крайне необходимый империи незамерзающий порт аж на побережье Мурмана[9]. Конкретнее – в Екатерининской гавани, расположенной у самого входа в Кольский залив. Хорошенькое место, ничего не скажешь: дорог к нему нет (причем вообще никаких), всего пара мелких деревушек в окрестностях, а погоды там по большей части стоят такие, что даже Сибирь кажется приятным курортом. И как будто и этого было мало, министр-интриган предложил назвать будущую крепость и город при ней Романов-на-Мурмане. Вот так вот-с!
Небольшой слух, ничтожная сплетня из жизни сильных мира сего – но после него молодой Агренев перестал наблюдать за лицами и разговорами в обществе, погрузившись в свои несомненно важные размышления. Впрочем, общество этого тактично не заметило – во-первых, время было уже достаточно позднее, и все несколько подустали. А во-вторых, некоторая эксцентричность князя была им уже знакома и привычна. Тем более привычна, что для большинства присутствующих он стал своим – а значит, имел право на мелкие и вполне простительные недостатки. Сам же князь весь остаток раута и всю дорогу домой мучительно ворошил свою память, пытаясь понять – почему он, будучи когда-то школьником, а затем и студентом, никогда и ничего не слышал о базе флота в Либаве. И почему предложенное хитроумным министром финансов название порта в Екатерининской гавани удивительно схоже с вполне памятным ему городом-портом Мурманск.
«Черт, от всех этих размышлений скоро мозги расплавятся! И чего вдруг меня эти мореманские дела так зацепили?»
Разум на это ответить не мог (да и не особо-то и пытался, по причине общей усталости и позднего времени), а вот интуиция беспокойно шевелилась и зудела, тихонечко нашептывая что-то такое… неопределенное и непонятное. Плюнуть бы на все эти дела да забыть – вот только не для того он взращивал и нежно лелеял свое предчувствие, чтобы затем резко от него отказаться.
«Ладно, день был длинный, вечер тоже удался. Да и утро будет, хе-хе, тоже неплохим».
Пальцы молодого мужчины мягко изогнулись, словно бы поглаживая что-то волнующе-упругое и при этом приятно-шелковистое. Вроде женского бедра, например.
«Да и вообще – чего это я гадаю да прикидываю? Когда у меня такие славные господа имеются, как Горенин и Купельников. У первого, кстати, уже и опыт кое-какой в делах подобного рода есть. И аналитический центр скоро появится… Гм, вернее, зародыш оного – когда еще из вчерашних студентов-математиков вырастет что-то путное?.. М-да. Хм, зато у второго из них нужного опыта хоть отбавляй, вдобавок имеются настоящий охотничий азарт и немалый клык на всех казнокрадов в больших чинах. И не важно, в каком ведомстве или министерстве оные заседают – Иван Иванович ко всем одинаково внимателен и предупредителен, хе-хе».
Собственно, этим и соблазнил отставного жандарма змей-искуситель по фамилии Агренев. Всего-то предложением создать и возглавить в компании небольшой отдел по выявлению и пресечению излишнего интереса… гм, всяких там любопытных личностей. Надо сказать, что список тех самых личностей Купельников прочел ОЧЕНЬ внимательно, изредка посверкивая глазами на некоторых высоких и известных титулах. Да и заграничные фамилии чрезмерно любопытствующих личностей, вроде Тиссена или Круппа, тоже не оставили его равнодушным. Опальный офицер подумал, задал несколько вопросов… Гм, десятков вопросов. И тут же, не сходя с места, дал свое согласие.
«Ничего, коготок увяз, хе-хе, – всей птичке пропасть. Горенин тоже вон поначалу многое в штыки воспринимал. А как с первого вора стряс все, что только можно и нельзя, да увидел, как на эти деньги ремесленное училище для ребятни отстроили, – сразу такое понимание открылось!»
Надо сказать, что со временем Аристарх Петрович уже и самостоятельно начал по сторонам поглядывать, причем с нехорошим таким прищуром. Оценивающим. Уж больно понравилось господину главному аудитору чувствовать свою сопричастность к открытию компанией новых училищ или школ, рабочих курсов, ну и всяких там лазаретов. И кому, как не ему, было знать, сколько имеется потенциальных спонсоров в одной только Москве!
Легкое дуновение воздуха принесло с собой тонкий запах лаванды, до слуха сиятельного мыслителя донеслись легкие шаги, а затем на его плечи легли ухоженные женские ручки. Провели полированными ноготками по шее и щеке, опять вернулись на плечи, начав их сжимать и отпускать – на манер большой кошки, решившей поточить коготки.
– Мрр!..
Удивительно сильные пальчики вдумчиво прошлись по плечам и предплечьям, уделили внимание шее, тонкими змеями скользнули под вроде бы застегнутую на все пуговички рубашку… Александр от всего этого массажного произвола лишь тихо блаженствовал, все больше и больше растекаясь в сладкой истоме.
– Мрр…
Обогнув кресло, Наталья еще дальше отодвинула желтую горку металла, освобождая место под свои упругие роскошества, после чего ими же и уселась на стол. Поправила поясок, так, что он еще больше ослабел, затем дотянулась красивой ножкой до мужского бедра и легонько коснулась, поглаживая:
– Котик устал?
От ее низкого грудного голоса организм «котика», вроде как уставший и еще пять минут назад отчетливо намекавший на необходимость немножечко поспать, прямо на глазах наливался бодростью и желанием. Тем более что одна пола халата сама по себе поползла вниз, открывая прекрасный вид на атласно-белое бедро – где уж тут спать, если и до постели дойти некогда?
– Ай! Котик – шалун…
– Хозяин, там к тебе эти пришли.
Вологодский купец второй гильдии на такую новость даже и головы не поднял, продолжая сосредоточенно пересчитывать мятую пачку банкнот. Мало ли кому он понадобился?
– Осьмнадцать, девятнадцать, двадцать. Угум, пять сотен и двадцать рубликов…
Записав соответствующие цифры в толстую книгу-гроссбух и убрав деньги в потертое от частого использования портмоне, он без особо интереса уточнил:
– Кто «эти», Митяй?
– Ну эти.
Дальний (даже не седьмая вода на киселе, а где-то двадцатая) родственник Вожина, состоящий при нем кем-то вроде денщика и помощника разом, на мгновение запнулся. Поднял было руку, почесать в затылке, но все же вспомнил нужное слово:
– Граборы[10], вот!
– Ну так давай их сюда.
Минут через пять в небольшой комнатушке, используемой Савватеем под контору (скорей бы уже закончили отделывать его новый дом!), стало очень тесно: сразу трое старшин артелей землекопов пришли получить честно заработанную деньгу.
– Наше почтение Савватею Елпифидорычу!
– И вам того же, уважаемые. Митяй, ну-ка живенько сообрази там, чего надо!..
Граборская старши́на без лишнего жеманства приняла на грудь по стопке крепкой и духовитой рябиновки. Довольно крякнула, после чего двое дружно захрустели малосольными огурчиками, а третий, с некоторым сомнением понюхав упругую пупырчатую закуску, все же решил не портить послевкусие от столь божественного напитка.
