– Могли бы, сынок!
– Почему же мы живем в навозной куче?
– Понимаешь, сынок, есть такое слово – родина!»
Говорят, были времена, когда за сравнение своей страны с навозной кучей можно было получить десять лет. Не знаю, фактов таких не встречала. Но что совершенно точно, были времена, когда за такой анекдот можно было конкретно схлопотать по морде. Они прошли, те времена, мы стали куда просвещенней, гуманней, цивилизованней. Но, дамы и господа! Перед тем как однозначно осудить этих непросвещенных тоталитарных дикарей, давайте все же попробуем их понять. Да-да, дело нелегкое, из навозной-то кучи… Ну а вдруг получится?
Сказка о «тройке»
Эх, тройка! птица тройка, кто тебя выдумал?
Гоголь
Еще один миф – то, что абсолютное большинство расстрелянных было приговорено к смерти чекистскими «тройками», даже без видимости правосудия. Потому что в сталинском времени есть один нюанс: тогда любая комиссия из трех человек называлась «тройкой». Ну не подумали они о нас, несчастных, которым потом в этих «тройках» разбираться, голову ломать…
…Полностью этот орган назывался: ВЧК – Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем; ОГПУ – Объединенное государственное политическое управление; ГУГБ НКВД – Главное управление государственной безопасности в составе НКВД. То есть это аналог нынешнего ФСБ – скажите еще, что он не нужен, потому что у России врагов нет…
Появился он на свет 7 декабря 1918 года, как реакция на всеохватывающий чиновничий саботаж. Это ведь только в кино Максим приходил и вот так сразу начинал управлять банком[10], а в реальности новая власть испытывала чудовищную нехватку специалистов, и саботаж чиновников был тяжелейшей проблемой. Очень скоро в ведение этой структуры перешла борьба с «контрреволюцией» и с теми преступлениями, которые были признаны угрожающими для существования государства.
ВЧК не зависела ни от НКВД, ни от наркомата юстиции, а была создана прямо при Совнаркоме. На местах, к сожалению, ЧК создавались все при тех же Советах, однако их работой руководили (насколько вообще в той обстановке можно было хоть чем-то руководить) все же не местные власти, а ВЧК.
Поначалу чекисты занимались в основном оперативной и следственной работой, хотя имели право применять и некоторые меры воздействия: лишение продовольственных карточек, конфискацию имущества, составление и публикацию списков «врагов народа». Кстати, этот термин отнюдь не Сталин придумал – в России он появился еще в 1917 году (хотя в то время объявление «врагом народа» было мягким, скорее моральным наказанием). Хрущев не мог об этом не знать, но предпочел забыть…
Однако после начала Гражданской войны чекисты тоже стали жить по законам военного времени, получив чрезвычайные полномочия. В первой половине 1918 года в ВЧК была создана первая «тройка», выполнявшая функции суда. В нее входили Дзержинский, Александрович и Петерс. Летом «тройка» получила право приговаривать и к смертной казни, но для этого приговор должен был быть единогласным, притом что в «тройку» входили люди серьезные, не слесари и не пастухи.
Следующей точкой отсчета стало 5 сентября 1918 года, день принятия постановления о «красном терроре». В те дни право расстрела получили и низовые ЧК, вплоть до районных – правда, приговор должен был утверждаться ВЧК, что уже само по себе связывало руки. Впрочем, практически сразу, уже 28 октября, эти права были у них отобраны, сохранившись только в местностях, объявленных на военном или осадном положении, и то после утверждения Коллегией ВЧК. Наконец, 1 декабря 1918 года с этим вопросом окончательно разобрались. Право приговаривать во внесудебном порядке к расстрелу получили губернские, фронтовые, армейские и областные ЧК. Причем мало того, в качестве надзора на этих заседаниях, за неимением прокуроров, должны были присутствовать представители райкомов РКП(б).
Всю Гражданскую войну эти полномочия становились то чуть больше, то чуть меньше, но до беспредела не доходили и действовали в основном в районах, объявленных на военном положении.
По полномочиям ВЧК можно изучать историю: из ее функций видно, какие преступления в тот или иной момент представляли наибольшую опасность для страны. 11 июня 1919 года Дзержинский на Пленуме ЦК предложил распространить расстрелы на торговцев кокаином, взломщиков общественных лавок, поджигателей, фальшивомонетчиков, шпионов, предателей, должностных преступников и семьи военных, перешедших на сторону белых. Пленум согласился, но только в местностях, объявленных на военном положении, и исключил из этого списка семьи перебежчиков, несмотря на то, что постоянные предательства офицеров стоили Красной Армии такой крови… (Интересно, а если сейчас провести референдум относительно применения высшей меры к торговцам наркотиками, что скажет страна?)
Или еще пример: 21 октября 1919 года был издан декрет Совнаркома о создании Особого ревтрибунала при ВЧК – специально для дел о крупной спекуляции. Приговоры его были окончательными и обжалованию не подлежали. Представляете себе, каким бичом была спекуляция?
А впрочем, едва обстановка в стране нормализовалась, как 17 января 1920 года смертная казнь в отношении врагов Советской власти была вообще отменена, как по приговорам ВЧК, так и по приговорам трибуналов. Но началась польская война, и снова чрезвычайные права были возвращены. К концу войны, в 1921 году, ГубЧК имели право применять высшую меру только за шпионаж, бандитизм и участие в вооруженном выступлении.
…Так что, как видим, никаких ужасных полномочий чекистам не предоставляли. Все перечисленное – деяния, за которые в условиях войны, да еще в прифронтовой полосе, вполне можно схлопотать пулю без суда в любом государстве, хоть самом расцивилизованном и супердемократическом. Равно как и заложники берутся в любых войнах. (Хотя, пожалуй, в эпоху авианалетов и массированных бомбардировок институт заложников утратил смысл, поскольку таковыми становится все население.)
Из одной публикации в другую кочуют страшные рассказы о сотнях тысяч и миллионах людей, расстрелянных кровожадными чекистами. Но ведь существуют и статистические материалы. Согласно статистике, в 34 губерниях Советской России органами ВЧК за 1918 год было расстреляно 6300 человек, за семь месяцев 1919 года – 2089 человек (из них за контрреволюционные преступления 1637 и 387 человек соответственно. Остальные – бандиты, спекулянты и прочие уголовники). В 1921 году, когда за порядок в стране взялись всерьез, был расстрелян 9701 человек, и тоже в подавляющем большинстве уголовники[11]. (Кстати, часто приговоры к «высшей мере» являлись условными.) Таков масштаб «террора», осуществляемого «кровожадными чекистами».
Правда, впоследствии, с легкой подачи эмигрантов, чекистами стали называть всех членов всех комиссий, занимавшихся борьбой с уголовниками и контрреволюционерами. Но не надо путать одно с другим: есть ЧК, есть ревтрибунал, а есть пьяный комэскадрона, вообразивший себя первым после Ленина… Это все абсолютно разные вещи.
Но вот война закончилась, а вместе с ней окончила свое существование и ВЧК, как чрезвычайный орган военного времени. 6 февраля 1922 года ему на смену пришло ГПУ – Государственное политическое управление. Правда, говорить об отмене чрезвычайного положения было рановато – страну по-прежнему захлестывала преступность. Так что у ГПУ снова появились чрезвычайные права: а именно – расстрел бандитов, пойманных на месте преступления с оружием в руках. Однако нас интересуют совсем не эти полномочия. Что ГПУ могло делать со своим основным «контингентом» – политическими противниками власти?
Органов, наделенных правом выносить приговоры, в ГПУ было несколько, и не надо их, опять же, путать. Первый из них – Особое Совещание, созданное 31 июля 1922 года при НКВД (в который, напоминаю, тогда входило ГПУ) и состоявшее из представителей НКВД и наркомюста. Права у него были точно те же, что и у его тезки и предшественника – Особого Совещания при МВД Российской империи: в случае, когда улик для суда не хватает, а человек, по мнению чекистов, достаточно опасен, к нему можно применить в административном порядке ссылку или высылку на срок до трех лет, в крайнем случае – заключение в концентрационный лагерь. В том же виде этот орган сохранился и позднее, когда ГПУ было выведено из состава НКВД и стало называться ОГПУ, и когда оно снова вошло в состав наркомата под именем Государственного управления госбезопасности.
В постановлении ЦИК и СНК об Особом Совещании при наркоме внутренних дел (1934 г.) говорится:
«Предоставить Народному Комиссариату внутренних дел Союза ССР право применять к лицам, признаваемым общественно опасными:
