— Что дальше?
— Подойди ближе и лей молоко мне на грудь.
Надеюсь, это самое страшное, что сегодня случится?
Приближаюсь к Северу, заношу кувшин и начинаю лить белую жидкость на его тёмную волосатую грудь, глядя, как вода постепенно мутнеет, когда в неё стекает молоко.
Хорошо, что мутнеет. Я не вижу, что там... ниже.
"Чёрт, о чём ты думаешь, Рин?!"
— Теперь поставь кувшин и вотри мне в кожу молоко, которое вылила.
— Руками?
— Если хочешь, можешь языком. Но, в целом, я имел в виду руками.
— Это не смешно.
— Делай, Марианна. Много говоришь.
Вспыхнув, ставлю кувшин на бортик, после чего заношу руки над грудью мужчины. Мне придётся к нему прикоснуться... Страшно и странно, что я не испытываю омерзения, а ведь должна.
Осторожно дотрагиваюсь пальцами до крепкой груди. Подушечкам щекотно из-за волос и на удивление приятно.
— Втирай сильнее.
Начинаю водить руками, размазывая молоко по коже. Мне приходится подойти ещё ближе. Грудь почти касается руки Севера, и по необъяснимой мне причине по позвоночнику бегут мурашки от той теплоты, что исходит от него.
— Слабо давишь. Дай покажу, — Ренат вдруг распахивает глаза, опалив меня янтарным взглядом, затем обхватывает пальцами мои запястья и нажимает сильнее.
Наверное, это машинально, что я сгибаю пальцы и впиваюсь ногтями в его кожу. Но столь незначительное действие раскаляет взгляд Севера ещё сильнее.
— Значит, ты никогда не была с мужчиной, Марианна? — спрашивает тихо.
— Это... это не ваше дело.
— Почему же? Я почту за честь быть твоим первым.
Я настолько резко отдергиваю руки, что еле удерживаю равновесие, чтобы не уйти полностью под воду.
— Этого не будет. Никогда!
— Будет. И ты это знаешь, — Север отталкивается от бортиков, но я успеваю отбежать дальше, хотя из-за воды это трудно сделать, так как она сильно сковывает движения.
— Нет. Я сказала, нет. Никогда я не соглашусь. И не надейтесь! — разворачиваюсь и быстро поднимаюсь по лестнице из бассейна.
Не знаю, идёт он за мной или нет, но я изо всех сил спешу выйти, а когда оказываюсь за дверью, облегченно приваливаюсь к ней спиной.
Вода стекает по моему телу на пол. Я тяжело и шумно дышу и смотрю на свои ладони, будто на них остались какие-то следы от прикосновений к Северу.
Я не лягу с ним в постель! Он меня не заставит. Я разобью в хлам проклятую уверенность, с которой он это утверждает.
Глава 11
Глава 11
Марианна
Нервно кусаю губы, расхаживая по своей комнате из угла в угол, чувствуя себя тигром, запертым в клетке. Десять часов. Десять-блин-часов-утра, а Стефа ещё не пришла ко мне.
И я бы, конечно, сама дошла до спальни подруги, если бы не одно очень большое НО. Всю ночь я слушала её стоны, разносящиеся эхом по всему риаду.
Эта коза спала с Игнатом. Жду её, чтобы прибить! А то мало ли, запрусь сейчас к ней в комнату, а там он…
Она вообще не осознаёт, что это же похитители?! Там где-то наши родные с ума сходят, так как не знают, живы ли мы вообще, а она развлекается!
– Привет.
Резко поворачиваюсь, уперев руки в бока.
– Ну, наконец-то. Пришла!
Недовольно смотрю на сонное и блаженное лицо Стефании, которая топчется на пороге и без конца краснеет.
– Эээ, – тянет подруга, потерев ладошкой лоб. – Извини. Я что-то долго спала сегодня. Не знаю, чего это я…
– Серьезно?! Не знаешь?! – подбегаю к Стефе, хватаю за руку и тяну на кровать. С силой усаживаю.
– Эй, ты чего?
– А вот ничего! Я всё слышала!
– Что ты слышала? – Стефа краснеет еще сильнее, постепенно превращаясь в переваренного рака.
– Охи-вздохи. Вот, что я слышала! Стеф, как ты могла? Он же преступник!
– Да я не знаю, как! – скулит подруга и откидывается на постель, закрыв лицо подушкой. – Он был… таким… таким настойчивым. И в то же время нежным… Это была лучшая ночь в моей жизни, Рин.
– Лучшая? Насколько мне известно, это была первая ночь в твоей жизни. Тебе сравнивать-то не с чем.
– Тем более! Не ругай меня. Просто… просто он необычный. И так умеет ухаживать и всё такое.
– Всё такое… господи, Стефаааа! – плюхаюсь на постели рядом с подругой и опускаю лицо между колен. – Это провал. Мы никогда не выберемся отсюда. Нам нельзя покоряться этим людям.
– Ну, мы же с тобой говорили про Стокгольмский синдром? Может, как раз лучше покориться? И нас быстрее отпустят. Где они, кстати? Меня утром никто не будил.
– Где твой Игнат я не знаю. Я
