Видимо, я слишком много восхищался и удивлялся, потому что неожиданно обнаруживаю: я лежу на животе У железной дороги, в зеленых зарослях из листьев и шипов.
Вместе с этим падением меняется и растительная картина. Совершенно того не планируя, я вижу в непосредственной близости самые разные листочки, и среди них нет ни одного целого — все почему-то продырявлены или изъедены. Некоторые почти наполовину лишились своей плоти и выглядят прямо-таки ужасно.
Без сомнения, даже у самых мощных растений есть свои слабости. Они подвергаются нападению насекомых, которые, прежде всего по ночам, обгладывая и обкусывая, ползают по сочной паутине листа. И выглядит все это так, словно жертвы, которые и в самом деле приросли к земле, не имеют возможности противостоять нападению.
За кем же остается решающее слово? Кто правит заболоченным лесом? Зеленые создания или жадные насекомые? Организмы с корнями и листьями или существа с лапками и челюстями?
В любом случае многое уже ясно: даже если растения не способны двинуться с места, они должны были придумать средство, хоть немного сдерживающее яростный голод их врагов, — защитную стратегию, которая поможет не сгинуть без остатка в желудках миллионов насекомых. В противном случае заболоченный лес никогда не вырос бы: на него обрушилось бы войско прожорливых вегетарианцев и измельчило бы в пищевую кашу еще в период детства.
Мощные столетние деревья вокруг меня — явное доказательство эффективной защиты растений. Нам еще предстоит подробно ознакомиться с оружием и оборонной мощью зеленых созданий. Но тем не менее эта защита явно несовершенна. Почему растения терпят такие серьезные потери в виде продырявленной листвы и объеденных стеблей? Разве они не могут защититься лучше? А может, за этой «робкой» защитой скрывается какая-нибудь разумная стратегия? Несколько позже мы получим шокирующий ответ и на этот вопрос.
— Я нашла тропу! Скорее сюда!
Победный крик Марлис отрывает меня от мыслей. Ее весть доносится откуда-то из глубины джунглей. Там, в добрых тридцати метрах от путей, по лесной почве тянется многополосная термитная тропа. Мы пытаемся уследить за ее направлением, но земля под ногами оказывается слишком топкой. Штатив установить невозможно, и, к нашему разочарованию, вокруг не видно ни одного непентеса белоокаймленного. Даже Марлис не смогла найти ни единого кувшинчика. Кажется, в этом деле нас преследуют сплошные неудачи.
Так или иначе, обратный путь будет легче — мы доберемся по узкоколейке. Издалека доносятся ее звуки. Не шум поезда, а стук дизельного мотора, который тянет три «вагона» экстра-класса. Каждый из них снабжен двумя парами колес и на каждом лежит по нескольку досок. Бревнами «состав» не нагрузили — сегодня он используется только для пассажирских перевозок. Китайские лесорубы немного потеснились, позволяя нам сесть, будто это само собой разумеется и здесь всегда была остановка. Затем болотный экспресс снова приходит в движение. Не только вперед, но и покачиваясь и кренясь набок, точно мы отправились в путешествие на корабле. Шаткие рельсы и шпалы прогибаются под нами, но «состав» выдерживают. Пока. Нечего бояться, успокаиваю я себя, скорость небольшая, а конструкция нашей вагонетки рассчитана на падение — даже если поезд перевернется, ничего страшного не случится. И действительно (об этом я узнаю позднее), такое то и дело происходит; рабочие уже привыкли возвращать и вагоны, и груз обратно на рельсы. Они поднаторели и в технике прохождения поворотов на этой дороге. На каждой «стрелке» машинист спрыгивает, сообщает тележке-локомотиву мощный толчок (просто с силой двигает ее в нужном направлении), чтобы она не пропустила поворот. А затем снова забирается на нее. Вот бы и нам так же элегантно направить проект в нужное русло!
Ежесекундное падение
Завтра последний день — и последняя возможность. Что же делать? Как застать за обедом самое прожорливое растение в мире? Обратный отсчет начался — я ощущаю себя, словно зеленый человечек на светофорах Бандар-Сери-Бегаван: он не застывает, как его европейские коллеги, а в самом деле переставляет ноги. Последние десять секунд, перед тем как загорается красный, человечек и вовсе мчится сломя голову. Очевидный и весьма действенный знак. Но как сложится финальный рывок нашего кинопроекта?
Конечно, напоследок мы все еще надеемся на «рай» — на то, что наши термиты в конце концов снова спустятся на землю. Но они даже и не думают это делать. На следующее утро белые муравьи по-прежнему демонстрируют свои умения — ползут вверх по стволу. Я ненавижу этих термитов — упрямых, тупых, непредсказуемых ползунов, которые только и знают, что бойкотировать наш фильм! Никогда еще меня так не раздражали цикады, лес не казался таким однообразным, а каждое движение — таким тягостным. Теперь еще звонит мобильный — даже в девственном лесу никакого покоя: фирма, которая предоставляет автомобили напрокат, сообщает мне, что с завтрашнего дня можно будет воспользоваться джипом. Как здорово!
Обратный путь вряд ли назовешь приятным. Нас одолело разочарование. Я пытаюсь убедить себя, что эту историю еще можно спасти: сначала показать пустой кувшинчик, а после — еще один, но уже заполненный трупами насекомых. Зритель непременно захочет увидеть, как они туда попали. Он в любом случае заинтересуется, протестует мое телевизионное «я», пожелает узнать, как заполнился кувшинчик, захочет стать свидетелем события, которое связывает один кадр с другим. Именно этого события нам не хватает.
— Разве мы не станем снимать тот красный кувшинчик? — Брайан прерывает наше молчаливое шествие, указывая на яркий непентес Раффлза, который уже однажды попадался нам на глаза.
— Почему бы и нет, — довольно безучастно соглашаюсь я и помогаю установить операторский кран.
Всего несколько минут спустя — мы еще не начали съемку — из леса доносится взволнованное и пронзительное:
— Немедленно идите сюда! Сейчас же!
Из-за предчувствия и надежды мой пульс учащается. Марлис даже не оглядывается, когда мы приближаемся к ней; она стоит, склонившись над альбомаргината, и продолжает подгонять нас:
— Быстрее, быстрее, ну быстрее же, просто с ума сойти можно.
Во время вылазки в глубь леса исследовательница наткнулась на это зрелище. На наших глазах разыгрывается безжалостная и беззвучная трагедия. Тысячи термитов, отклоняясь от основной тропы, бросаются к чашечке непентеса. Угрожающе вздернув рога, стражи уже заняли посты на «крышке» растения, чтобы огородить его со всех сторон. Судя по всему, они наблюдают за передвижением работников, которые целеустремленно взбираются на зеленый кувшинчик и набрасываются на его белую окаемку. А там царит хаос. Первые насекомые резко останавливаются, запускают ротовые органы в пушистый участок кувшинчика и как будто забывают обо всем на свете. Например, что они не одни, что следом идут их собратья. Тысячи собратьев. Непрекращающийся поток. Они напирают снизу. Толкаются. Обгоняют. Их становится все больше и больше. Со слепой уверенностью термиты бросаются в толпу, чтобы принять участие в общей вакханалии (рис. 4).
