мне — я тебе» Владислав Сурков?
Раздавая всем творческим тварям по вполне осязаемой паре всякого рода благ, Владислав Юрьевич требует взамен от интеллигенции осенить своим творческим гением собственные интеллектуальные увлечения типа «Околоноля», а заодно, на всякий случай, банально заигрывает с бомондом.
Не исключаю даже, что одним из превалирующих мотивов активной дружбы Суркова с творцами является то, что Владислав Юрьевич сделал определенные выводы из судьбы своего советского предшественника на незавидном посту куратора интеллигенции — Филиппа Бобкова, присматривавшего за ней по линии КГБ и, в конце концов, получившего в 1990-е годы за свое советское церберство от подопечных, что называется, по шапке.
Кремлевский цербер
Мне довелось общаться с бывшим 1-м заместителем председателя КГБ СССР Филиппом Денисовичем Бобковым, 14 лет возглавлявшим 5-е Управление своего ведомства, занимавшегося в том числе и творческой интеллигенцией. И, доложу вам, к своему изумлению, я обнаружил у отставного генерала армии Бобкова массу общего с действительным государственным советником 1-го класса Сурковым.
Судите сами, господа!
И тот, и другой — первые заместители в своих конторах. И тот, и другой отвечают не только за писателей да поэтов, но и за СМИ, например. Да что там… Бобков с Сурковым — это смотрящие за всеми внутриполитическими процессами нашей страны. Бобков гонял диссидентов, Сурков гоняет несогласных. Бобков пресекал идеологические диверсии, Сурков пресекает то же самое в лице внесистемной оппозиции.
И тот, и другой при этом вроде бы и не при делах — приказы-то сверху и шли, и идут. Бобкову приказывало ЦК, Суркову — президент.
А сколько общего у них в подходах к интеллигенции!..
— Я и сейчас иногда встречаюсь с теми или иными представителями творческой интеллигенции — все в порядке, никто не обижается, — сказал мне генерал Бобков.
А это чтоб никто не обижался потом — есть, как мы уже знаем, одна из целей заигрывания действительного советника Суркова с творческими людьми. А ну как слетишь с должности — а они все потом опишут?
Впрочем, главное сходство у этих господ-товарищей, разумеется, в отношении к работе.
— Под Вашим непосредственным кураторством находилась ведь и творческая интеллигенция Советского Союза, — спросил я Филиппа Денисовича. — Какие имена: Рыбаков, Евтушенко, Вознесенский, Солженицын, Любимов… Не сложно Вам с ними было управляться?
— Вот Вы говорите, сложно с интеллигенцией… Интеллигенция всегда одинаковая, — вздохнул генерал Бобков. — Кто в 1993 году подписывал письмо в поддержку того, чтобы Ельцин стрелял по Белому дому? Это письмо ведь было опубликовано! 42 представителя интеллигенции его подписали. Причем одним из первых его подписал бывший главный редактор «Юности» Дементьев. Но Рыбаков это письмо подписывать не стал, Евтушенко не стал. Евтушенко, кстати, всегда при советской власти жил припеваючи, но ее же и критиковал. Если взять Евтушенко и Вознесенского, то Вознесенский тоже всегда жил неплохо, но никуда ведь не лез и не лезет, жил спокойно, в сравнении с Евтушенко. А Евтушенко, к сожалению, был разный человек на разных этапах своей жизни.
Задавая этот свой вопрос Филиппу Денисовичу, я, конечно, ожидал услышать все что угодно, но не его размышления про подметные письма эпохи уже неподвластной КГБ. Все, впрочем, объясняется просто. Добрую треть профессиональной жизни в КГБ Бобков организовывал подписи творческой интеллигенции под письмами, осуждающими либо идеологических отступников, либо откровенных диссидентов. Знакомая, понимаешь, тема. Чего ж о ней не заговорить?
Тем более Филиппа Денисовича, не исключаю, задевает и тот факт, что тот же Евтушенко ломался прежде чем подписать подготовленное в КГБ письмо, а тут — едва ли не сам такие письма организует. Обидно!
А теперь вспомните о многочисленных письмах творческой интеллигенции эпохи Владислава Суркова. Получается, недалеко ушел Владислав Юрьевич от идеологических методов работы Филиппа Денисовича. Не для того ли, чтобы в нужный момент и по нужному поводу подписали известные творцы очередное «свое» письмо, и прикармливает, и заигрывает с ними Сурков?
Время-то на дворе, поди, не советское. Прямо указать, как Бобков, не получится.
Разумеется, Филиппу Денисовичу было легче:
— Я довольно много общался с интеллигенцией той поры, — рассказывал мне он сам. — Не сказал бы, что у нас были какие-то трудности — нормально общались. Позже, одно время, в самом начале демократии некоторые описывали эти беседы как какие-то ужасы, но потом примолкли.
«Беседы» — это в том числе и просьбы подмахнуть осуждающее коллективное письмецо. Кто отказывался — мигом терял полмиллиона тиража книг из пары миллионов, а то и на Запад не выпускали. (Ох и жестокая же была советская власть!) Наступила демократия, настрадавшиеся от Бобкова творцы с наслаждением все и описали.
Думаете, сия разоблачительная чаша миновала Суркова?
Вовсе нет! И в этом герои этой главы тоже похожи, как две капли воды.
Ибо и на Владислава Юрьевича время от времени случается ну точь-в-точь такая же идеологическая проруха. Кто не слышал о скандальном заявлении балерины Волочковой о том, что ее то ли заставили, то ли подписали без ее ведома, но от ее имени письмо в поддержку приговора Ходорковскому? В результате Волочкова, проявившая идеологическую невыдержанность, лишилась эфира на подконтрольном Суркову ТВ.
Так что не только проблемы у Филиппа Бобкова с его идейным наследником Владиславом Сурковым одни и те же, но и методы их решения тоже. Разумеется, время не могло не внести свои коррективы в дело усмирения идейно заблудших писателей, певцов и прочих неустойчивых богемных душ.
Как видите, я ничуть не передергиваю, говоря, что у Владислава Суркова очень много общего с Филиппом Бобковым. И, честно говоря, вовсе не исключаю, что Владислав Юрьевич предметно изучал опыт генерала КГБ. Уж больно почерк похож.
Много схожего у этих господ (пардон, товарищей) и, так сказать, в более личном плане. Филипп Денисович, как и Владислав Юрьевич, заядлый театрал.
— Бывал я, конечно, и в театре на Таганке, у нас с Любимовым были хорошие отношения, — рассказывал мне генерал Бобков, не подозревая, очевидно, что до «хороших отношений» с известными театральными режиссерами его младшего коллеги Суркова Филиппу Денисовичу ох как далеко.
Владислав Юрьевич, например, тоже не чурается театральных премьер, но… своих! Да-да, я не оговорился. Пару лет назад Олег Табаков поставил в своей «Табакерке» пьесу по роману «Околоноля», на которой ничтоже сумняшеся присутствовал ее автор — господин Сурков. Великий Армен Джигарханян говорил мне, что у нас не только крепостной театр, но и «наши люди крепостные».
…Вот, кстати, зачем это все понадобилось самому Олегу Павловичу?
Слава? Смешно! Тут скорее презирать начнут, чем восторгаться. Деньги? Вряд ли Сурков их Табакову заплатил в таких количествах, чтобы они искупили
