Несколько раз перепроверив работу узлов и сопряжений поделку признали годной. Ближайшим доступным проходом в шахту была система вентиляции выработки, к которой Костю и разведчика подвез возвращающийся на свой объект Степан. Марк закончил раньше и сразу уехал.
Заслонки системы вентиляции пропустили усовершенствованного робота с легкостью. Запихнув робота в короб, Степан откланялся. Костя закрыл заслонки и пешком вернулся в диспетчерскую, где было решено разместить систему управления роботом. Брюс устроился удобнее в кресле оператора, работа ему предстояла долгая.
Робот уверенно продвигался по вентиляции до конечной развязки. Когда зона выработки уйдет дальше короб вентиляции продолжат. А пока робот выбрался из него и переместился на пол тоннеля. Освещение на этом участке отсутствовало. Видимо тоже было повреждено последним «выдохом». На транспортерной ленте лежали куски руды в вперемешку с камнем основной породы. Повинуясь командам с пульта робот отошел от ленты и двинулся в глубь тоннеля.
Робот замер и отключил привод турбинки газоанализатора, звук привлекший внимание оператора повторился. Тихое шуршание и поскрипывание повторилось. Так поскрипывают мелкие камешки если по ним тащить волоком небольшой груз. Повинуясь команде оператора, разведчик двинулся дальше, снизив до предела скорость и издаваемый им шум. Источник звука медленно приближался. Брюс до упора выкрутил регулятор громкости.
Шуршание стало совсем отчетливым. И начало удаляться. Разведчик двинулся вперед, изгиб коридора и темная коробка не давала полного обзора. Но обогнув этот оставленный рабочими агрегат не обнаружил ничего. Коридор был пуст. Ожидание в режиме повышенной тишины ничего не дало. Выждав некоторое время робот двинулся дальше.
Последний участок выработки был хорошо освещен переносными прожекторами. Это было обычной практикой, для работы нужно хорошее освещение, а дежурную линию электрики подведут позже, когда фронт работ отодвинется на достаточное расстояние.
Новый тоннель отходил от основного под большим углом и с серьезным уклоном вниз. Проходческий комбайн стоял в тупике, дополнительно освещая его своими фарами. Открытая дверь кабины оставляла впечатление, что оператор вот-вот вернется. С трудом забравшись в кабину робот покрутил камерой. Тревожное впечатление усилилось оставленными ключами в замке, включенной подсветкой салона и не захлопнутыми дверцами шкафчиков с инструментом. Вышневецкий явно взял что-то из инструмента и вышел осмотреть.
Никаких звуков вокруг, никакой активности. Чтобы осмотреть комбайн с другой стороны нужно было либо вернуться назад, либо провести робота под днищем. Константин выбрал первый вариант. Кустарно модернизированный робот мог зацепиться чем-нибудь и застрять. Ведя в обвод машины разведчик заглянул в приемный бункер комбайна. Все как и до этого: рыжеватый камень основной породы, маслянисто отблескивающие кусочки руды и непонятные куски серого материала. Стоп. Эти осколки выглядят неправильно. Не бывает в природе совершенно ровно окрашенных пород с включениями более твердых частей с одинаковой формой зерна. А торчащие прутики металлической арматуры явно несут искусственное происхождение. Это бетон. Но на такой глубине и в этом направлении не должно быть наших конструкций. Костя мысленно сделал зарубку, это требовалось перепроверить при следующем сеансе связи.
С другой стороны комбайна ждал давно ожидаемый невеселый сюрприз. Семенов и Вышневецкий были здесь, в аккурат возле темнеющего отверстия в сплошной скале. Скафандр Вышневецкого стоял опершись рукой на край пролома и казалось продолжал вглядываться в его туманную глубь, скаф Семенова лежал чуть в отдалении. По его перекрученной позе можно было установить что его кончина сопровождалась борьбой или агонией. Оба были в дополнительных экзоскелетах «рабочего» типа. Без серьезной экранировки и бронирования.
Брюс подвел разведчика к ближайшему, им оказался Семенов. Между пластин левого бока зияло отверстие с кулак. Пластина, которая должна была прикрывать это места вырвана наружу. На броне небольшие потеки крови, гораздо меньше чем должно быть при таком ранении. Брюс подвел камеру вплотную к ране, внутри была пустота…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Только окровавленная и заскорузлая ткань комбинезона, там где должно было быть тело. Заглянуть в глубину не получалось, камеры разведчика были жестко закрепленными, а гибкого эндоскопа на этой модели не было. Поляризующее стекло шлема не давало рассмотреть лицо, даже само наличие или отсутствие головы.
— Черт — эмоционально высказался Костя, ощутив пробежавший по спине холодок.
Характер повреждений скафандра Вышневецкого был аналогичным, с той разницей что рана находилась ниже и ближе к центру симметрии. «что-то» напало на него первым, выведя его экзоскелет из строя и уничтожив носителя. Иначе бы он не остался стоять как истукан. Людям свойственно не верить в свою смерть и бороться до конца, здесь же этого не наблюдалось. Подошел посмотреть на свою находку и остался смотреть на нее навсегда. Семенов бросился на выручку и попал под второй удар.
После внешнего осмотра тел, наступило время осмотреть пролом. Буры проходчика одинаково ровно прогрызли и камень основной породы, и бетон чужой постройки. В глубине провала клубился непонятный туман.
Костя запустил газоанализатор. Сразу же поползли предупреждающие надписи. Туман оказался многокомпонентной взрывчаткой, но без смеси-детонатора. Видимо эта часть обороны бункера вышла из строя, раз подрыва не произошло при вскрытии.
— Черти чертово чертили колесо — пробормотал Брюс, погрузившись в размышления. — если система не сработала сразу при вскрытии, то не значит что этого не произойдет в дальнейшем. По хорошему, надо все останавливать и вызывать историков с саперами, пусть разбираются в «подарочке». Но остановить консервацию базы — это потерять очень многое. Восстанавливать бывает сложнее, чем новое строить. Да и энергоцентр нужен нам. Знать бы примерное расположение чужой базы, можно бы было отвести людей от потенциально опасных участков и закончить работы. В шахту больше лезть нельзя, хоть по прогнозу эта взрывчатка и стабильна, причины почему не сработал узел подрыва не известно. Может нет проверки на целостность стен, а может на баллоне с катализатором вентиль окислился. Опять же, что произошло с шахтерами. Если это автоматика, почему не атаковала робота. Почему на скафандрах так мало крови? Почему не просматриваются тела? Значит робота возвращать нельзя. А как же тела? Их нужно вытащить и обследовать, не дело бросать их вот так. Вопросы роились и нарастали как снежный ком.
Повторный осмотр тел добавил в копилку лишь пару новых фактов. Материал скафандра был прорезан с большим усилием острым предметом, а края разреза раздвинуты, вывернуты наружу. Выстрелом охранной системы это быть не могло, от текущего положения тела в глубину пролома не возможно провести прямую линию. А управляемые снаряды нанесли бы другие повреждения, как минимум оставив брызги крови.
Глава 6
С разгрузкой возились долго, штабели контейнеров уходили концами в темноту зала. Лампы освещения то-ли вышли из строя, то-ли включались в другом месте, разбираться было дольше чем сделать без них, была подключена только дежурная подсветка, которой хватало на ориентацию и не более. С лампами скафандров работать было можно, но значительно медленнее. А мы с Настей торопились, по нашему плану мы уже должны были выехать за следующей партией, а разгружен был только мой поезд и пара тележек с ее.
— Слушай, запаса мощности этого тельфера достаточно чтобы брать по два контейнера вместо одного, — предложила она, — хоть сколько-нибудь времени отыграем.
— По идее, ты права. Но это будет нарушением ТБ — с сомнением возразил я, уважение к технике безопасность отец вдалбливал постоянно.
— Мелким. К тому же мы не выходим за грузоподъемность тельфера и строп.
— Ну давай попробуем. — с некоторым сомнением я согласился.
