наверное, действительно и называется “мезальянс”. Только вот мне почему-то кажется, что в данном случае именно жених не дотягивал до своей невесты…
БАБУЛЯ НАИГРАЛАСЬ…
Олеськина уважаемая свекровь вспомнила, что у нее, вообще-то, есть внук, когда этому самому обожаемому “внучеку” исполнилось десять лет. “Ну, что ж, лучше поздно, чем никогда!..” — промелькнула тогда у Олеси наивная мысль. Она вообще склонна была видеть в людях гораздо больше хорошего, чем в них было на самом деле, поэтому она тогда реально понадеялась на то, что так для ее сына будет лучше.
Нет, если уж говорить начистоту, то вовсе даже нельзя было сказать, что сама Олеся пребывала в немом восторге от осознания того, что склероз свекрови в отношении внука оказался излечим. Слишком уж много зла в свое время она причинила их семье… Но с момента развода с мужем на тот миг прошло уже пять лет; у них с сыном была теперь совсем другая жизнь, и ей казалось просто мелочным припоминать сейчас все былые обиды. Да, все это когда-то было, и это было очень больно. Но это вовсе не означало, что Олеся собиралась страдать и убиваться из-за всего этого остаток жизни. Напротив, она собиралась жить дальше и получать от этой жизни только хорошее.
Тем более, что человек вдруг сам решил возобновить отношения. Так что ж теперь, костьми лечь на пути престарелой дамочки, запальчиво перечисляя все преступления, совершенные ею много лет назад?.. Олеся даже и не собиралась заниматься такой ерундой. Плюс, — она тоже стала старше и получила возможность взглянуть на всю эту ситуацию немного с другой стороны. И поняла, что ее тоже трудно было назвать ангелом во плоти. Очень многое в их прошлой жизни можно было бы сделать по-другому, и теперь, с высоты своего возраста, Олеся очень ясно это видела. Где-то следовало изначально проявить большую жесткость и решительность, сразу же обозначив свои позиции, вместо того, чтобы целыми днями напролет беспомощно рыдать в подушку и совершенно по-детски страдать из-за того, что свекровь ненавидит ее, такую маленькую, хорошенькую и славненькую. А где-то, наоборот, не упираться рогом в землю, а попытаться найти какой-либо компромисс…
Теперь все это осталось в далеком прошлом. Возможно, в свои двадцать лет Олеся просто действительно была еще очень глупой. Да и свекровь тогда вела себя… ммм… тоже не слишком умно, мягко говоря. Она сражалась за своего сына, считая, что не может позволить ему оступиться и совершить ошибку. А вот сама Олеся, наоборот, в конечном итоге не посчитала нужным за него бороться, решив, что он попросту не стоит таких усилий… Но теперь все это было позади и превратилось в смутные воспоминания. А жизнь, тем временем, продолжалась… И сулила еще немало сюрпризов.
Короче, кто прошлое помянет, — тому глаз вон!.. — решила Олеся. Какой бы ни была ее свекровь, — при этом она все-таки оставалась бабушкой ее сына. И, если она вдруг вспомнила про него и захотела с ним общаться, то сама Олеся не собиралась этому препятствовать.
При этом следует отметить, что она и раньше не запрещала отцу и бабушке общаться с ребенком. На тот момент, когда папа их окончательно покинул, Сашке было пять лет. И — все! Как отрезало. Ни разу за все эти годы ни папа, ни бабушка больше не вспомнили о “своей кровиночке”, как свекровь причитала после его рождения. Но к этому Олеся тоже отнеслась тогда по-философски. И ни разу за все эти годы ни она, ни Саша не напомнили о себе бывшим родственникам. Как говорится, насильно мил не будешь, — и к детям это, вероятно, тоже относится. В этом не было ничего страшного. Они пережили это вдвоем. Встали на ноги. Научились, в конце концов, жить полностью самостоятельно, без чьей-либо помощи и поддержки. И вдруг — такой сюрприз!.. Нате вам!.. Бабуля объявилась!..
Как они с Сашкой поняли уже позже, именно тогда их незабвенный папашка женился во второй раз, и у его новой молодой жены, — в отличие от самой Олеси, попросту не пожелавшей бороться за свое счастье, — хватило сил увести его “из семьи”, — то есть, от мамы. Как ей это удалось, — один Господь ведает… Но он реально ушел от мамы. И даже сократил все встречи с ней до минимума. И бабулька, оставшись не у дел, вдруг очень вовремя вспомнила о том, что где-то на этой земле, — причем, всего лишь в соседнем доме; далеко идти не надо!.. — у нее есть внук, родная кровиночка, о которой она почему-то благополучно не вспоминала энное количество лет.
Бабуля стала постоянно звонить и приглашать Сашку к себе в гости. А он, — наивный сибирский валенок, выросший без любви бабушек и дедушек, — с радостью бежал к ней, благо, было совсем недалеко… Бабушка иногда кормила его, покупала какие-то подарки. На праздники даже пару раз передавала Олесе через него деньги. Не шибко много, — в пределах тысячи, плюс-минус, — но Олеся с Сашей никогда не были меркантильными; для них был необычайно важен сам факт того, что человек, вроде бы, искренне пытается помочь, порадовать, — и за это ему, разумеется, огромное спасибо. Олеся даже несколько раз разговаривала по телефону с бывшей свекровью, а однажды встретились, — и все прошло вполне нормально и дружелюбно.
А что касается Сашки, — то он просто расцвел! Ему, несчастному ребенку, вечно третируемому бабушкой со стороны матери, от которой он в жизни своей не слышал ни одного доброго слова, очень громкое, показное и эмоциональное проявившееся вдруг обожание другой бабушки было как бальзам на рану…
Если бы только было можно вернуть все назад, — Олеся действительно костьми легла бы на пороге, лишь бы не пускать ребенка к этой совершенно неадекватной, — как еще раз подтвердилось впоследствии, — даме. У ее сына и так была не слишком простая и веселая жизнь, чтобы позволять еще кому-то причинять ему лишнюю боль… Но тогда, в тот момент, ей действительно казалось, что так будет лучше. И, в первую очередь, именно для ребенка.
Бабули хватило на два года…
Саше исполнилось уже двенадцать лет, когда бывшая свекровь попросила у Олеси разрешения взять его с собой в Питер. Она некогда училась в этом городе в университете, и там до сих пор жили ее многочисленные родственники, которых ей захотелось вдруг навестить. Олеся с радостью согласилась, не углядев в этом намерении ничего криминального. Саша вообще с детства был натурой творческой; по музеям он, без устали, мог бродить целыми днями, — а тут еще сама поездка в
