Назавтра, едва забрезжил рассвет, вскипятив чай, позавтракали и сразу услышали, как на донках весело и заливисто зазвенели колокольчики. Между прочим, рука у товарища сильно отекла, ладонь распухла, но на мой вопрос о самочувствии он ответил, что хотя рука и побаливает, попробует проверить две-три закидушки. Я уже вытащил пару сомиков и одного чебака (амурского язя), когда услышал крик Николая: «Иди сюда быстрей, опять эта зверюга попалась, только сейчас не малютка, а целое чудовище!» Он держал поводок закидушки здоровой левой рукой. На крючке яростно болталась, извиваясь всем телом и издавая какие-то отрывистые звуки, похожие на стрекотания кузнечика, косатка-скрипун длиной 30 см.
— Обрезай поводок, а то и ты испортишь руки!
Мне не хотелось терять неплохую рыбу. Я обернул косатку полой шинели, сломал плавники, после чего снял «скрипуна» с крючка. Собрав и уложив вещи, снасти и рыбу, мы зашагали к городу. В пути товарищ жаловался мне, что боль усилилась, а рука опухает и отекает все сильнее. По моему совету он не медля отправился в поликлинику. Когда уха была уже готова, появился приятель. Правая его рука была подвешена на косынке из бинта. Потом приятель несколько ночей почти не спал из-за сильной боли, а всего пробыл на бюллетене около двух месяцев. Вот что такое косатки!
В заключение следует добавить, что местные рыболовы считают-косаток сорной рыбой, я же с этим согласиться не могу: уха из этих рыб получается отменной.
КЛЮЧИК К СЕРДЦУ АМУРА
Насадку из побега тростника, привязанную к крючкам донной или поплавочной удочки, амур не берет. Нужно, чтобы побег был на поверхности воды или чуточку выше ее и находился недалеко от зарослей тростника. Для ловли используется спиннинговая снасть без поплавка и грузила. Амур смелее берет насадку, если она представляет собой очищенный от листьев стебель длиной около метра. Леска обматывается вокруг стебля, а крючок маскируется в листочках верхушки молодого побега. Снасть опускается в воду в 2–3 метрах от тростника.
Место ловли выбирают заранее, тихой зорькой понаблюдав за гладью плеса: амур — рыба стайная, любит гулять у поверхности воды. Лучшее время для ужения — утренние и вечерние часы.
Леску применяют диаметром 0,4–0,5 мм, крючок № 10–12. Поклевка резкая. Амур хватает насадку и тут же делает сильный рывок в сторону. Видимо, он так отрывает верхушку у склоненного к воде растения. Подсечка должна быть достаточно сильной, поскольку ротовые ткани рыбы довольно жесткие.
Попавшись на крючок, амур, особенно экземпляры в 4–6 кг, оказывает упорное сопротивление и долго не утомляется. Вываживание доставляет рыболову много приятных и волнующих минут.
Очень активен амур на протяжении всего светового дня осенью. Поедая в большом количестве начинающую увядать водную растительность, он нагуливает жир на зиму. Для успеха ловли необходимо хорошо маскироваться: осторожностью амур превосходит леща и карпа.
* * *
Точно зная, что в водоеме водится данная рыба, следует использовать различные насадки и в первую очередь растительность, окружающую водоем, ибо она часто попадает в воду и идет в пищу амуру. Приманку нарезают небольшого размера, чтобы рыба могла ее легко заглотать. Не откажется амур от капустного листка, сорванного в огороде, особенно если он свежий, росный. Поэтому держать его накануне рыбалки и во время ужения надо в прохладной воде. Леска диаметром 0,3–0,8 мм, крючок № 4–8. Полоска из капустного листка (шириной 5 и длиной 50 — 100 мм) вырезается с таким расчетом, чтобы в середине ленточки оставалась целой прожилка. Крючок заводится с утолщенной стороны в 3–4 мм, затем капустную ленточку собирают на нем гармошкой и острие прячут в прожилку, не доходя 10–15 мм до края.
Можно взять молодой побег куги, нарезать цилиндрики длиной 3 см и снять с них верхний слой, оставив только мякоть. Цилиндрики, толщина которых примерно 1–1,5 см, посредине проткнуть крючком. Приманку забрасывать на чистое место к кромке растительности.
* * *
Недалеко то время, когда Амур был единственным домом этой красивой и сильной рыбы, он дал ей и название. А сейчас амур живет во многих водоемах Средней Азии, Краснодарского края, Молдавии, Украины, Подмосковья.
Тело амура прогонистое, спина — зеленовато- или желтовато-серая, бока — темно-зеленые, брюхо — светло-золотистое, спинной и хвостовой плавники — темные, остальные — светлые. Он достигает 30 кг веса. Это типично растительноядная рыба, но, как ни странно, молодь кормится мотылем, рачками. Наблюдения удильщиков показали, что чаще его можно встретить там, где растут рдест, водяная гречиха и элодея.
За сутки амур поедает столько травы, сколько весит сам. Удильщики много раз видели, как стебель молодого камыша, будто подрезанный у дна, медленно тонул. Это завтракал или обедал амур. Бывало и так: из воды выскакивала рыбина, хватала ртом нижние ветки ольхи и утаскивала ко дну. В первую очередь, конечно, амур поедает мягкие и нежные стебли и листья.
Нельзя сказать, что амур часто попадается на удочку. Видимо, это объясняется тем, что обычно корма в водоеме достаточно. Возможно, сказывается и еще одна причина: там, где дно чистое — растительности нет — и насадку легко заметить, он появляется редко, а в зарослях ему найти ее трудно.
Там, где глубоко, годится поплавочная удочка, а если дно пологое, сподручнее ловить донкой. В качестве насадки кроме перечисленного выше применяют молодые побеги гороха, вики, клевера и т. д. Они должны быть нежными и яркими. Для надежности пучок можно обвязать зеленой ниткой. Крючок лучше с коротким цевьем. Клюет амур и на зеленого червя, но реже, хорошо берет на камышового кузнечика, саранчу. Жаднее клев в сумерках.
Амур — сильная рыба, обязателен подсачек.
С УДОЧКОЙ И РЮКЗАКОМ
В ПОДМОСКОВНЫХ ДЖУНГЛЯХ
Если взглянуть сверху на пространство между реками Клязьмой и Окой, в глаза бросится обилие голубых пятен и полосок, обрамленных ярко-зелеными кружевами лесов. Это водоемы. Внушительные, с зеркалом в сотни гектаров, и совсем крохотные озера, тинистые, полузаросшие торфяные карьеры и узкие глубокие протоки, неторопливые реки и говорливые ручьи… Местами они расположены так кучно, что сливаются в затейливо раскинутое море. И тогда может показаться, будто это вовсе и не водоемы, а опрокинутое лазоревое небо, густо усыпанное изумрудными островками…
А спустившись на землю Мещеры, можно попасть в царство непроходимых болот, буйной растительности, птиц и зверей, в места, где, бывает, не встретишь и следов человека, словом, в настоящие «джунгли». Раздолье здесь рыболову!
…Лодчонка резко скользит по маслянисто-черной воде. Еще темно, но рассвет уже угадывается. На фоне далекого, искрапленного угольками-звездочками неба все зримей зубчатая стена деревьев, окружающих озеро. Сергеич, мой кормчий и знаток здешних рыболовных угодий, уверенно направляет суденышко прямо на склонившиеся к воде кусты, в неровном лунном свете похожие на пучки серебряной пряжи. Короткое замешательство, недовольный шелест листвы, царапанье веток о борта — и мы на новом плесе. И так — несколько раз…
Неприметно набегает вишнево-алая заря. Вокруг быстро светлеет, лишь в чаще черной паутиной продолжает висеть непрочная тьма. Звонче и разноголосое становится птичий переклик. Зыбкие кроны берез беззвучно полощатся в неподвижной воде…
Мы на приземистом торфяном островке, словно оброненном кем-то на выходе из заливчика. С него очень удобно подбрасывать рыбе коварное угощение. Слева и справа — рукой подать — густая щетина тростника. А впереди такой желанный любителю ловить карасей затянутый водорослями тихий уголок с широкими окнами открытой воды.
— Э, да здесь воробью но колено! — сделав несколько забросов, поворачиваюсь к Сергеичу, — Неужели в этой луже есть крупная рыба?
— Это мы скоро узнаем, — хитро прищурившись, ответил он. — Не забудь положить под руку подсачек…
Сергеич оказался прав. Едва только солнце, просочившись сквозь низкорослый осинник, блестками рассыпалось по заводи, как мы уже опустили в садок но пятку крупных, с тарелку, карасей.
Поплавок Сергеича снова «повело». И вдруг за спиной раздался шумный всплеск. В заросли метнулась охристо-рыжая ондатра. Сергеич вздрогнул и нерасчетливо резко вскинул руку. Оборванный конец лески взвился над головой.
— Экая досада! — простонал он и в сердцах взмахнул удилищем вслед уплывавшему зверьку.
А в следующую секунду и я бросился к своей удочке: поплавок приподнялся и задергался.
— Погоди с подсечкой, — остановил меня Сергеич. — Линь это. Он долго смакует, прежде чем заглотит…
Поплавок и впрямь не торопился уйти под воду, вправо, влево кивал красной головкой, приподнимался, дрожал, порой совсем замирал. И когда я уже поверял всякое терпение, неожиданно скрылся с глаз. Бамбуковое удилище согнулось дугой.
