Мужчины – тупиковая ветвь эволюции.
– Значит, ты та самая. – Один из парней, сгорбившийся с геймпадом в руке, поднимает бровь. Он красивый, с убийственно очаровательными ямочками на щеках.
Я видела его на банкете: он стоял с капитаном команды Конора. Он вернулся домой раньше Конора, но это моя вина: мне надо было сбегать в дамскую, а очереди были чудовищными.
– «Та самая»? – переспрашиваю я, строя из себя дурочку.
– Которая поставила Кона на колени, превратив в любвеобильного слюнтяя. – Мистер «Ямочки на щеках» глядит на меня с надеждой, ожидая, что я объяснюсь.
– Вот черт, так это была ты? – спрашивает другой парень. – Поверить не могу, что мы сбежали раньше времени, так и не увидев это шоу века! – Он укоряюще смотрит на сидящего рядом парня. – Я же говорил, что надо было пропустить еще по стаканчику.
– Не допрашивай мою гостью, Мэтт, – ворчит Конор. – Всех остальных это тоже касается.
– Ты наша новая мамочка? – Третий парень с глупыми щенячьими глазами, улыбаясь, открывает пиво, и я не могу сдержать смех в ответ.
– Ладно, хватит. – Конор сталкивает Мэтта с дивана поменьше и жестом показывает мне, чтобы я села. – Вот поэтому, тупицы, у вас и не бывает гостей.
Их дом по сравнению с моей маленькой квартиркой огромный. Большая гостиная с двумя старыми кожаными диванами и парой кресел с откидными спинками. Массивный плоский телевизор с по меньшей мере четырьмя игровыми консолями. Когда Конор сказал, что живет с четырьмя соседями, я ожидала, что войду в кошмарную пещеру, полную мужских запахов, коробок от пиццы и грязного белья, но на самом деле тут довольно чисто и совсем не пахнет ногами или пердежом.
– Эй, гостья? – В дверном проеме, отделяющем гостиную от кухни, появляется четвертое лицо. – Что тебе заказать во «Фреши Боул»? – спрашивает он, прижимая мобильный к уху.
– Салат с курицей гриль, пожалуйста, – тут же отвечаю я. Я хорошо знакома с меню одного из немногих заведений Гастингса, где подают полезные блюда.
– Я заплачу, – бормочет Конор, когда я тянусь к сумочке, чтобы внести свою долю.
Я гляжу на него.
– Спасибо. Тогда в следующий раз моя очередь.
В следующий раз? Как будто этот редкий случай, когда я ужинаю в доме Конора Эдвардса, когда-то, черт возьми, повторится? Скорее комета Галлея покажется на несколько десятилетий раньше срока.
И даюсь диву от этого непредвиденного поворота событий не только я. Когда Саша через несколько минут пишет мне и я сообщаю ей, где нахожусь, она обвиняет меня в том, что я ее разыгрываю.
Пока Конор спорит со своими соседями, какой фильм включить, я тайком отвечаю подруге.
Я: Это не розыгрыш, клянусь.
ОНА: Ты в самом деле у него ДОМА????
Я: Клянусь своим постером Арианы Гранде с автографом.
Это единственная поп-звезда, от которой Саша разрешает мне фанатеть. Обычно она твердит: «Если они не умеют петь вживую – без фонограммы и автотюна, то никакие это не музыканты, бла-бла-бла».
ОНА: 50 % меня все равно думает, что ты мне врешь.
Вы только вдвоем?
Я: Вшестером. Я + Кон + 4 соседа.
ОНА: Кон???? МЫ УЖЕ ПОЛЬЗУЕМСЯ ПРОЗВИЩАМИ?
Я: Нет, мы сокращаем его имя для удобства.
Я хочу подчеркнуть это закатывающим глаза эмодзи, но телефон бесцеремонно выхватывают у меня из рук.
– Эй, отдай, – протестую я, но Конор только дьявольски ухмыляется и читает мою переписку с Сашей вслух своим соседям.
– У тебя есть постер Арианы Гранде с автографом? – спрашивает Алек. Вроде Алек. Я до сих пор не могу запомнить их имена.
– Ты целуешь его перед сном? – осведомляется Мэтт, отчего все взрываются смехом.
Я таращусь на Конора.
– Предатель.
Он подмигивает.
– Как часто грозила мисс Диллард, моя учительница географии в старшей школе, если она заметит, что кто-то пишет записки на уроке, она зачитает их всему классу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Мисс Диллард – похоже, садистка. И ты тоже. – Я драматично закатываю глаза. – А вдруг я бы жаловалась подруге на невыносимые менструальные боли?
Гэвин рядом с Алеком бледнеет.
– Отдай ей телефон, Кон. Ничего хорошего из этого не выйдет.
Серые глаза Конора вновь вперяются в экран.
– Но подруга Ти не верит, что мы тусуемся вместе. Стойте, давайте предоставим доказательства. Улыбку, парни.
И ему хватает наглости сделать снимок. У меня отвисает челюсть, когда все четыре соседа напрягают на камеру свои бицепсы.
– Вот так, – говорит Конор с довольным кивком. – «Отправить».
Я насильно вырываю телефон из его наглой руки. Ну конечно, он отправил эту фотку Саше. И она тут же отвечает.
ОНА: Черт меня побери. Я хочу вылизать ямочки на щеках у Мэтта Андерсона.
ОНА: А потом отсосать ему.
Я хохочу, а Конор вновь пытается отобрать у меня телефон. В этот раз я побеждаю в борьбе и уверенно запихиваю айфон в сумку, пока никто не добрался до него своими грязными руками.
– Видите? – говорю я, обращаясь к находящимся в комнате, и поднимаю кожаную сумочку. – Это священное место. Любого мужчину, который попытается порыться в женской сумке, убьет во сне Сумочный Мясник.
Конор хихикает.
– Черт, детка. Серийный убийца в тебе вырывается наружу.
Я отвечаю ему сладкой улыбкой. И наконец снимаю свой кардиган, потому что от всех этих накачанных мужских тел становится жарко.
Как только ткань соскальзывает с моих плеч, я чувствую, как множество взглядов устремляется на мою грудь. На моих щеках вспыхивает румянец, но я не обращаю на него внимания и поджимаю губы.
– Все в порядке? – уточняю я у Гэвина, карие глаза которого точно остекленели.
– Эм, да, все хорошо. Я… ты… эм… мне нравится твое платье.
Мэтт хихикает со своего нового места на одном из кресел.
– Подними челюсть, любовничек.
Это выводит Гэвина из ступора. И хоть вначале остальные парни и пялились, они снова начинают нормально себя вести, и я им за это благодарна. Я бы, конечно, не назвала их идеальными джентльменами, но они и не мудаки.
Как только привозят еду, парни включают «Глубинную звезду номер шесть». Я ем свой салат с курицей гриль, смотрю, как на подводную военно-морскую базу нападает гигантский краб-монстр, и все это время задаюсь вопросом, какой гипнотической силой меня заставили тусить с Конором Эдвардсом.
Не то чтобы я была против. Он интересный. Даже милый. Но я до сих пор не разгадала его намерений. Когда дело доходит до мужчин и дружбы с ними без видимой причины, я обычно становлюсь скептиком. В машине я спросила его, зачем он устроил то представление перед Абигейл и ее дружками, и он просто пожал плечами и сказал:
– Потому что шутить над кем-то из сообществ – весело.
Я верю, что ему было весело над ними шутить, но в то же время понимаю, что это не единственная причина. Просто я не могу спросить его об этом при соседях. Из-за чего у меня возникает вопрос, знает ли он об этом и использует ли их как прикрытие, чтобы мне не отвечать.
– Где тут вообще логика? – Джо, который велел мне называть его Фостером, курит кальян, откинувшись в кресле. – Разница в давлении между такими большими глубинами потребовала бы несколько часов декомпрессии перед подъемом.
– Приятель, их миниподлодку пытается съесть гигантский краб, – говорит Мэтт. – Ты слишком много думаешь.
– Не-а, чувак. Это абсурд. Если они хотят, чтобы я всерьез воспринимал их сюжет, то они должны соблюдать базовые законы физики. Ну сами подумайте. Где преданность сценарному делу?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Конор рядом со мной на диванчике трясет головой, явно сдерживая смех. Он такой привлекательный, что сложно сосредоточиться на чем-то, кроме его точеной челюсти и безупречно симметричного лица, точно у кинозвезды. Каждый раз, когда он на меня смотрит, мое сердце делает сальто, как счастливый дельфин, и мне приходится усилием воли сохранять видимое спокойствие.
