секунду, Женя, обняв как младенца автомат развернулся и помчал за Владиславом. У Антона упало, но слово, данное им весило тяжело и отказываться от своих намерений он не собирался. Взглянул на Зарину: у девушки из глаз выступили слезы и дрожал подбородок.
Впереди показались трое мужчин в шляпах и кожаных жилетках. Плачущая Зарина встала перед Антоном, и он приставил оружие к ее голове. Загорийцы наконец заметили их и остановились. К ним подоспел одноглазый Георгий и что-то сказал.
— Я её пристрелю! — прокричал Антон, — она заложница.
— Спокойно, дорогой! — ответил Георгий. — что хочешь? Золото? Это моя жена, отпусти, да? Как мужчину прошу.
— Веди к бахталу! Где вы его держите?
— Хорошо, идем, дорогой.
Загорийцы расступились и Антон, держа автомат у виска Зарины, последовал за одноглазым. В стане стояли деревянные остовы от шатров, загорийки в черных походных юбках выполняли работу по их демонтажу. Завидев идущую под дулом автомата соплеменницу, они запричитали и сбились в кучу. Антон заметил, за остовом самого большого шатра накрытый брезентом объект, похожий на памятник в день торжественного открытия. Откуда-то появился толстый барон Роберт Епанько.
— Зарина, ты в порядке? — спросил он.
— Да, дядя, я привела бещастя, Оставь Колю, ты ведь обещал.
— Обещал?
— Да, ты говорил, что оставишь его если я замену приведу.
— Зачем тебе такой мужик? Да и мозгами он уже тоже бещасть, нового бахтала встретишь.
— Не хочу нового!!! — капризно закричала Зарина и вырвалась из-под дула автомата. Обернулась к Антону и злобно прошипела: «Там нет патронов, бещасть ты»
Козловский нажал на спусковой крючок и тот глухо щелкнул — по стану прокатился смех окруживших его загорийцев.
— Твой Коля, — начал Роберт, обращаясь к племяннице, — твой Бахтал, твой. Оставим так и быть. Чавалэ, чикос, томен и кондузкан э Бахтал. Рапидо!
Антона схватил за руки и ноги жилистые загорийцы и словно волна прибоя, весь табор, с криками, двинулся к накрытому брезентом «памятнику». Оказавшись у него два молодых загорийца стянули брезент и Козловский увидел деревянное строение похожее на скворечник, но на четырех бревнах-ножках, меж которых были сложены поленья и валежник. Ко входу вела лестница, по которой взобрался загориец и отпер дверь на засове. Трое затолкнули внутрь будки Антона и закрыли дверь на засов. Пол был железным и каждый звук отдавал эхом в этом странном помещении.
В углу, свернувшись как пёс, лежал Колька Дорофей. Теперь его сияние прошло и он выглядел утомленным и равнодушным. Его пустые остекленевшие глаза смотрели сквозь Антона, не моргая.
— Кто ты такой? — спросил Козловский. — Нас сожгут?
— Ххххаррк, — захрипел Николай, — как фсегда одно и тоже! — шепелявил Колька.
— Кто ты такой?
— Я не имею имени. Уже тысячу лет ф гостях у фас.
— Те звезды, это что такое?
— Сигнальные буйки, фсего лишь, я подаю их, но эти подлецы фскрывают их и форуют наполнитель.
— Этот самый бахт?
— Этот самый, — грустно сказал Николай. — Уже столько лет улететь домой не могу.
Ты как-то вселился в этого пастуха?
— Я есть бестелесный дух. Я ф лишайнике. Я по фашей классификации гриб.
— Ты ведь можешь проходить сквозь стены!
— Уже не ф этом теле, ресурс исчерпан. К сожалению.
Антон почувствовал запах бензина и донеслись слова Рамо: «Рапидо, огонь!»
— Они нас сожгут?
— Нет, — бросил Бахатал и сел, прислонившись к стенке. — Фсего лишь проведут реакцию по фыделению меня из одного тела ф другое, а старое съедят, это у них деликатес. Барону достается мозг, он от него испытыфает неземное удофольствие. Все потому что там концентрация опиата самая фысокая.
— Жесть. Я не хочу быть Бахаталом.
— Тфое мнение никого не интересно. Как только пол нагреется до определённой температуры начнется реакция фыделения и принятия тела реципиента.
— Черт! Черт! Черт!
— Температура около шестидесяти градусоф должна быть, сейчас разгорится. Уже пошло тепло.
— Так а тараллини зачем ты ел?
— Фосполнял запас питательных фещестф, растение утрини. Ф специях там содержится. Оно мне необходимо.
Антон подошел к стене и посмотрел на мир сквозь щель: по небу неслись гонимые ветром кучевые облака, хвойный лес шелестел, а снизу поднимались клубы черного дыма. Мысль о том, что он потеряет себя пугала и шокировала. Не было никакой возможности скрыться — даже если он выломает засов, подлые загорийцы вновь запихнут его в эту духовку к лишайнику. Благодетель ведет в ад. Трусливые нарциссические металлисты. Это из-за них он оказался в той будке, это из-за них он погибнет. Как он проклинал этих патлатых лабухов. Чувствовалось как пол становится с каждой секундой горячей. Колька-бахтал развалился на полу, видимо, чтобы площадь соприкосновения сделалась большей.
— Не фолнуйся, это будет быстро, — сказал он и Антона передернуло от омерзения и страха. Сердце быстро билось и вспотели ладони, дышать становилось все тяжелее, и он ртом приник к щели в досках, втягивая воздух. Начала кружится голова. Колька-бахтал закрыл глаза и открыл рот, бледное тело его начала пробивать судорога. Спустя минуту в будке стало нестерпимо жарко, Антон снял куртку и расстегнул рубашку, обливаясь потом он сидел у стены и дышал в щель. Бахтал начал шипеть. Антон взглянул на него и к своему ужасу увидел как изо рта пастуха начало парить зеленоватое облако, дымка.
Снаружи послышались недовольные возгласы загорийцев, солнце скрылось за тучами и подул сильный ветер. Резко потемнело и от порывов ветра заскрипело все это жуткое строение. Антон мысленно просил духов Земли о спасении. И оно пришло. Ударил сильный дождь. Крупные капли били по жестяной крыше, остужая её. Зеленоватое облако отделилось от пастуха и поднявшись к потолку сконденсировалось там мелкими каплями. После чего начало капать обратно на дёргающегося Николая. Антон, поджав к подбородку ноги, наблюдал как зеленая жидкость втягивалась словно губкой раскрасневшимся от агонии пастухом.
Козловский выглянул в щель и увидел, что дождь стал снегом. Белые хлопья убелили всю опушку и навьюченные машины загорийцев. Кочевники выкрикивали грязные ругательства, вздымая свои мускулистые руки к небу, не понимая, как возможен снег в конце апреля. Меж тем, снаружи всё забелело, температура заметно снижалась и даже в «скворечнике» сделалось прохладно. Запахло бензином — загорийцы подлили топлива в огонь, но это не спасало их планы. Температура стремительно снижалась и перепуганные они молились своим язычески богам.
Раздался ружейный выстрел и женщины-загорийки в ужасе закричали. Антон прильнул к щели и увидел как весь табор бежит к стоянке машин. Тощие загорийцы расталкивали своих толстых женщин, в панике убегая от неизвестного стрелка. Послышались шаги по лестнице. Засов сдвинулся в бок и дверь со скрипом приоткрылась.
— Антоша, выходи! — сказал Сергей и хищно
