Нанна стала жарить Лассе в этой печи. Правда, в последнюю минуту он, к счастью, сумел сбежать от ведьмы.
— Хотя, по-моему, я уже немножко поджарился, — сказал он.
Время от времени ведьма кричала «Замри!», и тогда все должны были замереть и не шевелиться. Один раз ведьма крикнула «Замри!», когда Лассе стоял на одной ноге и корчил рожи. Он высунул язык, заткнул пальцами уши и скосил глаза. В таком виде ему и пришлось замереть, и он стоял так, как дурачок, пока ведьма не пришла и не расколдовала его. Слышали бы вы, как мы над ним смеялись!
У дочек тёти Йенни есть замечательный кукольный дом, он стоит в зале в углу. Мы с Анной не могли удержаться и время от времени подходили к нему и разглядывали. В этом доме есть настоящая кухня, столовая, спальня и гостиная, и в нём живёт кукольная семья. Нанна сказала, что семью зовут граф и графиня Гюлленмуркла. У них есть красивая дочка, она сидела на стуле в гостиной. Её звали Исабелла Гюлленмуркла.
Вечером, когда взрослые наконец наелись, они поднялись наверх, чтобы поиграть с нами. Мы играли в жмурки. Водил дядя Нильс. Ему завязали глаза большим клетчатым платком, и нам очень нравилось подбегать и дёргать его за пиджак.
Потом мы играли в фанты. Моим фантом было маленькое золотое сердечко. Когда судили, моему фанту выпало три раза перекувырнуться через голову. Это очень просто. Я перекувырнулась, и мне вернули мой фант. А Улле должен был крикнуть в печку имя своей возлюбленной. Он подошёл к печке и крикнул: «Лиза!» Лассе так и покатился со смеху, а я чуть не сгорела от стыда. Улле с презрением посмотрел на нас и сказал:
— Дураки! Я назвал мою маму, ведь её тоже зовут Лиза!
Нашему папе выпало покаркать вороной. Но самое смешное задание получила тётя Йенни. Она должна была залезть на стол и прокукарекать по-петушиному. Правда, тётя Йенни отказалась влезать на стол.
— Чепуха! — заявила она. — Ни один стол не выдержит такую толстуху!
Наверно, она была права, потому что весила больше ста килограммов.
Наконец нас отправили спать, и это было самое интересное на всём празднике. В зале на полу нам постелили соломенные матрацы и дали каждому по одеялу. Я обожаю ночевать в незнакомых местах. Там пахнет не так, как дома. А как приятно лежать на полу! Когда мы улеглись, взрослые пришли взглянуть на нас.
— Смотрите, вот лежит несколько метров молодой Швеции! — сказал мой папа.
Взрослые думали, что мы сразу заснём. Но четырнадцать детей не могут лежать молча, поэтому сразу не заснул никто. Нанна, старшая дочка тёти Йенни, рассказала нам об одном кладе, который какой-то рыцарь давным-давно зарыл поблизости от их дома. Лассе решил тут же идти искать этот клад. Но Нанна сказала, что его никто не может найти, потому что он заколдован. Не знаю, может быть, Лассе всё-таки ходил искать клад, я заснула.
Домой мы отправились только к концу второго дня. Было уже почти темно. Мы больше ничего не кричали друг другу, потому что очень устали. Я лежала в санях на спине и смотрела на звёзды. Их было много-много, и все они были страшно далеко. Я забралась поглубже под меховую полость и шёпотом запела, так, чтобы меня не услыхали Лассе и Боссе:
Где ты, звёздочка, живёшь?Что ты ешь и что ты пьёшь?
Надеюсь, и в будущем году тётя Йенни пригласит нас к себе на праздник.
Прославленный конькобежец из Бюллербю проваливается в прорубь
Если пересечь загон, где летом пасутся коровы Анны и Бритты, выйдешь прямо к небольшому озеру. Зимой мы там катаемся на коньках. В этом году лёд на озере был особенно гладкий. Но мама запретила ходить на озеро, потому что там сделали прорубь, когда рубили лёд для нашего погреба. Я сказала маме:
— Да ведь её оградили можжевельником, мы его увидим и не станем подходить близко.
И мама нас отпустила.
Но на Лассе иногда находит дурь. Особенно когда ему хочется покрасоваться. Так было и на этот раз. Лассе стал кататься у самой проруби.
— Смотрите на прославленного конькобежца из Бюллербю! — кричал он, подъезжая к самой проруби и сворачивая в последнюю секунду.
— Осторожней, Лассе! — предупредил его Улле.
Мы стали бранить Лассе, но это не помогло. Он катался вокруг проруби и выделывал всякие кренделя. Лассе умеет ездить даже задом наперёд!
— Вот как мчится великий конькобежец из Бюллербю! — крикнул он снова.
В самом деле, Лассе мчался задом наперёд, спиной к проруби. На этот раз он не успел свернуть и плюхнулся в воду. Мы, конечно, заорали. И Лассе тоже, даже ещё громче. Мы очень испугались, что он утонет. Но потом мы легли на лёд цепочкой и ухватили друг друга за ноги. Ближе всех к проруби лежал Боссе, Улле держал его за ноги, а мы держали Улле. Боссе протянул Лассе руку, помог ему выбраться на лёд, и мы со всех ног пустились домой. Лассе почти плакал, но всё-таки не по-настоящему.
— А если бы ты сейчас был усопленником, как бы ты пришёл домой? — спросил Боссе.
— Дурак, не усопленником, а утопленником! — огрызнулся Лассе.
Но, конечно, он был благодарен Боссе за то, что Боссе помог ему выбраться из проруби. Иначе он ни за что не подарил бы ему всех своих оловянных солдатиков.
Мама ужасно рассердилась на Лассе. Она заставила его лечь в постель и выпить горячего молока. И не разрешила встать до самого вечера. «Пусть полежит и подумает о своих грехах», — сказала мама. Вот после того, как Лассе полежал и подумал, он и подарил Боссе своих солдатиков.
А вечером, когда мы строили снежные крепости и бросались снежками, Лассе был уже с нами. У нас с Бриттой и Анной была одна крепость, а у мальчишек — другая. Но вообще-то мы не любим играть с мальчишками в снежки. У них снежки слишком твёрдые, и бросают они их слишком сильно. Они ринулись на нашу крепость, и Лассе орал во всё горло:
— Смерть или победа! На вас идёт Гроза Севера!
Бритта крикнула ему в ответ:
— Какая ещё Гроза? А где же прославленный конькобежец из Бюллербю, который провалился в прорубь?
И Лассе замолчал.
Но крепость нашу они захватили, нас взяли в плен и под страхом смертной казни приказали нам весь вечер лепить снежки.
— Зачем вам столько снежков? — спросила Анна.
— Запас на лето! Сама знаешь, летом снежков не достать, — ответил Лассе.
— До лета ты ещё раз сто провалишься в прорубь! — сказала Анна.
Но вскоре мы с Бриттой и Анной замёрзли и побежали в хлев греться. Там было тепло и уютно. Мы стали играть в шарики. Мальчишки тоже пришли в хлев. Коровы смотрели на нас во все глаза. Наверно, они не понимали, зачем люди играют в шарики. Конечно, это не очень умная игра, но играть в неё весело.
А потом пришёл папа и запретил нам шуметь. Он сказал, что одна корова вот-вот отелится. Эту корову звали Лотта. Мы стали смотреть на Лотту. Когда телёнок родился, папа принял его на руки. Это был маленький хорошенький бычок. Счастливая Лотта начала его облизывать. Папа попросил нас придумать телёнку имя.
— Гроза Севера! — тут же предложил Лассе, который признавал только старинные имена.
Я сказала, что глупо давать такое имя хорошенькому телёночку.
— А может, он вырастет в злющего быка! — сказал Лассе.
Улле предложил назвать нашего телёнка Петером, и папа согласился, что такое имя телёнку подходит гораздо больше.
— Тогда пусть его зовут Северный Петер, — попросил Лассе.
Потом мы побежали к дедушке и рассказали ему, что корова Лотта принесла телёночка.
И тут как раз пора было ложиться спать. Когда мы с Лассе и Боссе поднялись на чердак и я собиралась уйти в свою комнату, Лассе сказал:
— А мне всё-таки здорово повезло, что я не утонул!
— Смотри не провались ещё раз! — сказал Боссе.
Как Бритта была учительницей и как мы первого апреля обманули настоящую учительницу
Каникулы кончились, и мы снова пошли в школу. Вернее, не пошли, а поехали. На финских санках. У нас трое финских саней. Иногда мы составляем их вместе, и у нас получается самый настоящий поезд.
Учительница сказала, что рада нас видеть. Я тоже была рада увидеть её после каникул. Она такая добрая. В честь первого дня занятий она угостила всех детей карамелью. Карамель она купила в Стокгольме, куда уезжала, пока у нас были каникулы. До этого я ни разу не ела карамели, купленной в Стокгольме.
Увидеться с детьми из Большой деревни тоже было приятно. На переменках мы обменивались глянцевыми картинками. Конечно, только девочки. В нашем классе учится девочка, её зовут Анна-Грета. У неё очень много глянцевых картинок. Мы с ней поменялись картинками на первой же переменке после каникул. Я дала ей корзину с цветами и томте, а она мне — принцессу. Это почти самая красивая картинка из всех, какие я видела. Так что я не прогадала.
