Это был первый праздник костров, когда ей разрешили остаться одной, без сопровождения. В эту ночь Бренна предоставила внучке свободу, и, почувствовав себя самостоятельной, Кейлин начала смотреть на вещи совсем по-другому. Все молодые люди желали потанцевать с ней, и она танцевала у костра почти до зари. Она не хотела прятаться в темноте с каким-нибудь парнем, но выпила свою первую чашу медового вина и чувствовала себя замечательно. Кейлин хотела вернуться домой со своими братьями, но они намного раньше исчезли в темноте с двумя девицами. Больше она их не видела. Только когда первые лучи зари осветили небо и музыка наконец смолкла, она пошла к вилле и обнаружила, что до нее здесь побывала смерть.
Кейлин побледнела и отодвинула кусок хлеба. Сама мысль о еде вызывала тошноту. Сира сразу догадалась.
— На то воля богов, — сказала она тихо. — Иногда они добры, иногда жестоки, потом снова добры. Ты и Бренна живы, потому что ваше путешествие в этом мире еще не окончено. Ты ведь не сомневаешься в мудрости богов, Кейлин Друзас?
— Да! — воскликнула Кейлин. — Зачем мне жить, когда моя семья погибла? Что могли совершить мои братья в своей жизни такого, что их существование стало неугодным в этом мире? Им было только семнадцать!
— Я не могу ответить тебе, детка, — честно призналась Сира. — Могу лишь сказать — происходит то, что должно произойти. Что такое смерть? Это только переход из этой жизни в другую. Мы не должны бояться ее. Когда придет твое время, те, кого ты любишь, кто ушел раньше, будут ждать тебя на Священных островах. А до этого ты должна почитать богов, которые создали тебя и даровали такую судьбу, которая им была угодна. Ты можешь, конечно, скулить, отчаиваться, обвинять их в несправедливости, но зачем попусту растрачивать драгоценное время, отведенное тебе?
— Мне даже нельзя их оплакивать? — спросила Кейлин с горечью.
— Оплакивать можно только их ужасный конец, — сказала Сира, — но не их самих. Они ушли в лучший мир. А теперь ешь завтрак, Кейлин Друзас. Тебе нужны силы, чтобы позаботиться о Бренне.
— Не обращайтесь со мной как с глупым ребенком, госпожа, — попросила Кейлин.
— Тогда не веди себя как ребенок, — ответила Сира с легкой улыбкой, вставая из-за стола. — По виду ты уже вполне взрослая девушка, а мы не ленивый народ. Мы надеемся, ты будешь зарабатывать на пропитание, а не чувствовать себя нахлебницей. — Она отвернулась от Кейлин и начала готовить завтрак для остальных членов семьи.
— Пусть бабушкино ворчание не вводит тебя в заблуждение, — сказал Корио с усмешкой, когда Кейлин зло посмотрела Сире вслед. — У нее мягкое сердце. Она старается, чтобы ты не навредила сама себе.
— Странный способ выражать любовь, — мрачно проворчала Кейлин.
— Хочешь, я расскажу тебе о семье? — спросил Корио, пытаясь отвлечь ее. Когда она кивнула, он начал:
— Хотя наш дед наплодил десятерых сыновей, только трое живут в этой деревне: мой отец Эппилус и мои дяди Люготорикс и Сеговакс, сыновья Брайны. Остальные со своими семьями разбросаны по другим деревням на холмах, принадлежащих добунни. У нашего деда пять жен.
— А я думала, только четыре, — прервала Кейлин.
— Четыре живых, а всего пять. Брайна отправилась на Священные острова несколько лет назад. Недавно Берикос женился на женщине по имени Бриджит. Она не добунни, а из племени катувеллони. Наш дед одурел из-за нее. Она не намного старше тебя, Кейлин, но невероятно злая. Моя бабушка — главная среди жен Берикоса, но если мнение Бриджит противоречит мнению Сиры, Берикос поддерживает Бриджит. Это несправедливо, но ему нравится покровительствовать ей. К счастью, Бриджит оставила моей бабушке и Маеве их обязанности по ведению домашнего хозяйства. Это ее слабая сторона. Она предпочитает проводить дни в своем доме, натираясь благовониями и готовясь доставить удовольствие деду. Когда она отваживается выйти, ее сопровождают две служанки, которые предупреждают все ее желания. Они говорят, что она держит деда в руках с помощью колдовства и тайных снадобий.
Трое высоких мужчин, один темноволосый, два других с волосами, как у Кейлин, подошли и присели рядом с ними.
— Мать говорит, что ты дочь Каины, — обратился к ней темноволосый мужчина. — Ты ребенок нашей сестры, красавица? Я Эппилус, отец этого красивого молодого бездельника и младший сын Сиры и Берикоса.
— Да, я дочь Каины и Гая Друзаса. Меня зовут Кейлин, — ответила она тихо.
— Я Люготорикс, — представился один из темно-рыжих мужчин, — а это мой брат-близнец Сеговакс. Мы сыновья Брайны и Берикоса.
— Мои братья Тит и Флавий тоже были близнецами, — сказала Кейлин, и по ее щекам снова покатились слезы. Она даже не пыталась утереть их.
Мужчины отвернулись, давая девушке время успокоиться, а Корио робко положил руку кузине на плечо и погладил ее. Кейлин взяла себя в руки и даже сумела найти комичное в своем положении. Бедный добрый Корио пытался утешить ее, но в действительности его сочувствие чуть не довело ее до истерики. Ей необходимо выплакаться и погоревать, но не сейчас. Не здесь. Попозже, когда она найдет укромное место, где никто не увидит ее слез. Успокоившись, Кейлин глубоко вздохнула.
— Спасибо, все хорошо, — произнесла она, отодвигая руку Корио.
Все трое мужчин с уважением встретили ее спокойный, уверенный взгляд, и Эппилус сказал:
— Я вижу, ты все еще носишь буллу.
— Я не замужем, — ответила Кейлин.
— Внутри твоей буллы есть маленький кусочек оленьего рога и капелька янтаря, в которой застыл крошечный цветочек, — проговорил Эппилус. — Разве я не прав, Кейлин?
— Откуда вы знаете, что лежит в моем амулете? — спросила она с удивлением. — Я полагала, что только я и моя мама знали об этом. Даже бабушка не знает, что в моей булле. Она священна.
— Да, но не для твоих ложных римских богов, — ответил он. — Рог оленя посвящен Цернунносу, нашему богу охоты. Янтарь — это частичка Дану, матери-Земли, соприкоснувшейся с Лагом, богом солнца; цветочек означает плодородие, это Маха, которая является одновременно богиней жизни и смерти. — Он улыбнулся ей. — Братья твоей матери послали тебе эту защиту еще до твоего рождения. Я верю, амулет уберег тебя, и поэтому ты смогла добраться до нас.
— Я об этом не знала, — тихо сказала Кейлин. — Моя мама немного рассказывала о своей жизни до брака с моим отцом. Я думаю, единственное, что она могла сделать, чтобы не причинять боль тем, от кого она ушла и кого очень любила, так это совсем не общаться с ними.
Эппилус улыбнулся:
— Ты все правильно поняла, Кейлин. Такая мудрость смолоду восхищает. Я рад принять тебя в семью твоей матери. Полагаю, наш отец не сделал этого. Он никогда не мог простить Каине брак с Гаем Друзасом, и эта гордыня дорого обошлась ему. Он очень любил твою мать, ты знаешь. Она была его радостью.
— Почему он ненавидит римлян и все, что касается их культуры? Некоторые римляне прожили на этих землях много лет. Семья моего отца смешалась с британцами так давно, что в нас почти не осталось ничего римского. Только наш родоначальник был настоящим римлянином. Его сыновья женились на девушках из племени добунни, как и мой отец.
— Нашим отцом, — объяснил Люготорикс, — владеет прошлое. Британское прошлое. Прошлая слава добунни. Прошлое, которое начало блекнуть и меняться с приходом римлян несколько веков назад. Наша история, Кейлин Друзас, передается из уст в уста, и Берикос может пересказывать ее, как бард. Сира, близкая к нему по возрасту, помнит Берикоса еще юным мальчиком. Он всегда изучал историю нашего народа, его обычаи. Берикос знал, что когда-нибудь будет править нами, и тайно страстно желал восстановить былую славу добунни. Когда ушли легионы, Сира говорит, он плакал от радости, но с той поры мало что изменилось в Британии.
Однако он видел упадок городов, построенных римлянами, и форм управления, оставленных ими здесь. Вортигерн, который называет себя королем Британии, по сути, никогда не мог объединить племена. Сейчас он постарел и не имеет реальной власти над добунни и другими кельтами. Для Берикоса брак твоей матери с твоим отцом был величайшим предательством. Он собирался выдать ее за воина по имени Карвилиус. Наш отец надеялся, что Карвилиус поможет ему вернуть с годами все территории добунни, отнятые римлянами, но этому не суждено было сбыться. Каина полюбила Гая Друзаса, и мечта нашего отца рухнула.
— Я совсем ничего не знаю о народе моей матери. Мне надо многое узнать, чтобы понять, — медленно произнесла Кейлин. — Моя бабушка говорит, мы не можем вернуться домой. Она говорит, что мой кузен Квинт Друзас убьет меня, чтобы завладеть землями моего отца. Я должна стать добунни, дядюшки. Надеюсь, это возможно?
— Ты дочь Каины, — ответил Эппилус. — Ты уже добунни.
Глава 3
Деревня, где находилась Кейлин, была центром территории кельтов из племени добунни и представляла собой типичное для Британии укрепленное поселение на холме. В ней насчитывалось пятнадцать домов, обнесенных крепостными стенами. Дом ее деда был самый большой. Все дома, за исключением дома Берикоса, строились из дерева, со стенами из прутьев, обмазанными глиной, с крышей из соломы. Дом вождя был каменный, но также крытый соломой. На территории племени добунни существовало еще десять деревень, но в каждой из них было только по восемь домов. Дом деда показался Кейлин достаточно удобным, но он сильно отличался от виллы, где выросла девушка. На вилле полы были выложены из мрамора, иногда в виде мозаики. В доме ее деда пол тоже оказался каменным, но в других домах добунни — земляной. На вилле стены были покрыты штукатуркой, разрисованы и украшены. Стены из глины и прутьев у деда, конечно, некрасивы, но хорошо защищают от дождя и холода. А это самое главное назначение стен. На вилле отца она имела собственную маленькую спальню. В доме деда ей приходилось делить постель с Бренной. Их ложе находилось в нише и, по мнению Кейлин, было вполне уютным.
