— Шиппи Перкинса? — удивился Карли. — Впервые слышу это имя.
— Однако именно его ты захотел зарезать в баре у Пола.
— Ты можешь заткнуться, дура! — он быстро зажал ей рот. — Тем утром, когда меня арестовали, я подумал, что это как раз за ту поножовщину, но они стали допрашивать о мошенничестве с ожерельем. Тогда я понял, что им ничего неизвестно о той драке. Кстати, что произошло с твоим дружком?
— Я его отвезла к Фанни, потом пригласила доктора Рикклея, чтобы тот им занялся. Тебе повезло, он остался жив и уже собирается сматываться.
Клинт внимательно посмотрел на девушку и опять схватил ее за руку.
— Ты что-то темнишь, милочка. Почему ты спрашиваешь, знаю ли я этого типа или нет?
— Мне кажется, он замешан в дело с ожерельем. Карли даже подскочил, услышав ее слова, ведь из-за этого он торчит тут так долго.
— А ну-ка, повтори, девочка! — приказал он.
Тогда она рассказала, как провела эти два дня, как по ночам сидела у изголовья Перкинса и не спускала с него глаз, слушая, когда он бредил.
— К делу, к делу! — взволнованно прервал ее Клинт. — Что говорил этот тип в бреду? И почему ты думаешь, что это связано с ожерельем? Давай, говори скорей!
— Не торопись, дорогой, — улыбнулась она. — Перкинс произносил разные имена. Сейчас я вспомню... — Она сделала паузу и приложила ладонь ко лбу. — Вспомнила! Он называл имена Виллонс, Бартон, Ридланд, Ньюмен, Монро, Эвертон, Клоуд и Грабалл. И этот дурак, каждый раз, когда произносил имена Бартон, Виллонс Эвертон и Ньюмен, начинал хохотать, приговаривая, что они глупые комедианты.
Тело Клинта напряглось, пока он слушал странную исповедь своей любовницы.
— Ты уверена, что он называл именно эти имена? — спросил он взволнованно.
— Это так же верно, как то, что я сейчас нахожусь перед тобой и люблю тебя больше жизни.
Он ущипнул ее за розовую щеку.
— Ты просто драгоценность, девочка. Ты об этом рассказала инспектору?
— Нет. Но это подтверждение тому, что ты не имеешь никакого отношения к ожерелью.
Карли потер подбородок:
— Теперь понятно, почему инспектор спрашивал, знаю ли я некоего Кола Эвертона, и возил меня к нему в тюрьму на очную ставку.
Девушка так удивленно воззрилась на Клинта, как будто вместо него увидела перед собой китайца.
— Кол Эвертон — лучший гравер штата, — объяснил Карли. — Уверен, что Данлоп первым делом подумал, что этот дьявол в обличии человека подделал чек и письмо.
Дверь камеры открылась, и вошел Джексон.
— Конец программы, голубки, — улыбнулся он. — Ну, Клинт, готов сообщить нам какие-нибудь новости?
— Всегда готов, мистер Джексон, если от этого зависит моя свобода.
— Наверное, ты стал таким благоразумным после разговора с ней?
— Конечно, — рассмеялся Карли, — но думаю, что теперь мне надо потребовать от вас охранную грамоту, что вы навсегда оставите меня в покое.
— Хорошо, пойдем в кабинет шефа, он решит, что с тобой делать.
Через час инспектор Данлоп выслушал повествование Конни и весело обратился к своим подчиненным:
— Джексон, отведите этого мошенника в камеру. А после приходите сюда, вас ждет неотложное дело.
Карли запротестовал:
— Мистер Джексон, мы же договаривались...
— Мы тебя освободим только после того, как проверим все, что сообщила твоя возлюбленная, парень.
Джексон снова отвел Карли в камеру и через несколько минут возвратился. Инспектор посмотрел на часы с сосредоточенным видом и обратился к девушке:
— Конни, ты нам будешь нужна.
В ее красивых глазах отразились страх и беспокойство.
— Я же достаточно вам помогла, рассказала все, что знаю. Что же вы еще от меня хотите?
— Одну маленькую услугу, — ответил полицейский. — Чтобы ты встретилась с этим Перкинсом на квартире твоей подруги Фанни. Нужно, чтобы он привел нас в гнездышко своих дружков.
Увидев, что лицо девушки потемнело от страха, он спокойно заверил ее:
— Ничего не бойся, детка. С тобой пойдет наш человек Пат Нимрод. Ты, как и сказала Перкинсу, вернешься домой, чтобы он ничего не заподозрил. Ты поедешь в одной из наших машин, замаскированных под такси. Оно останется на въезде Франкфурт-стрит, и когда ты выйдешь с этим типом из дома, то пойдешь по краю тротуара. Такси подъедет, и Перкинс сядет в нашу машину. Поняла, Конни?
— Ясно, инспектор. Ну, а потом? — спросила она не очень уверенно.
— Все остальное будет очень просто, — усмехнулся полицейский. — Нимрод свяжется с нами по рации и будет докладывать о каждом шаге.
Повернув голову к Джексону, он продолжал:
— Том, на всей скорости дуй в тюрьму. Как видишь, наши подозрения в отношении Кола Эвертона оказались не напрасными. Думаю, вам не нужно объяснять, что вы должны делать. Единственное, чего я хочу от вас — предельной быстроты.
Все выяснилось даже до свидания Конни с Перкинсом. Когда все детали были сопоставлены, Джексон сказал:
— Дело движется, шеф.
— Соединитесь с Нимродом, — приказал инспектор Дан-лоп, — и узнайте, что там происходит? — Вдруг он неожиданно вспомнил:
— Ты уж извини меня, Пат. Совсем забыл, что твоя жена в родильном доме и ты должен быть рядом, чтобы подбодрить ее в решающий момент.
— Я уже звонил туда, шеф, — засмеялся Нимрод. — Мне сказали, что роды задерживаются, поэтому пока я смогу выполнять задание.
— Хорошо, но учти, ты сам так решил, — сказал инспектор.
Конни вела беспорядочный образ жизни и никогда не испытывала угрызений совести. Совесть была для нее устаревшим, заплесневевшим понятием. Она всегда поступала так, как ей нужно, постольку поскольку хотела выжить в этом жестоком и несправедливом мире. Так и в этом случае. Конни махнула рукой на все, любовь к Клинту ослепляла ее.
Он сложила в маленький чемоданчик кое-что из своей одежды и взяла два костюма Клинта. После чего села в такси, за рулем которого сидел агент Нимрод.
— Я могу поехать с вами на Франкфурт-стрит, мистер Нимрод, ведь голубок с нетерпением дожидается меня, — любезно проговорила девушка, усаживаясь на заднее сиденье.
Когда машина подъехала к дому Фанни, Конни быстро вышла из нее и пошла по краю тротуара.
Перкинс встретил девушку с довольным лицом. Серый костюм Клина сидел на нем превосходно, и у Шиппи сразу поднялось настроение.
— Как ты поздно, детка, мои друзья, наверное, потеряли терпение.
— Я бы ждала тебя вечно, дорогой, — нежно произнесла она.
Не успели они спуститься с лестницы, как «случайно» появилось свободное такси.
— Эй! Такси! Такси! — крикнул Перкинс, выбегая навстречу.
Если бы он повернулся к Конни, то увидел бы злобную усмешку, которую та не смогла скрыть.
— На Тоннел-авеню, в Джерси, — попросил Шиппи. — Скажу, где остановиться. И пожалуйста, побыстрее, я хорошо заплачу.
Водитель утвердительно кивнул и приготовился ехать. Перкинс обнял девушку за талию и поцеловал.
— Думаю, что мы с тобой отлично отдохнем во Флориде, милая, — прошептал он.
Мнимый таксист, казалось, не обращал никакого внимания на Перкинса. Он открыл рот только тогда, когда машина поехала по полупустой и широкой Тоннел-авеню. Немного притормозив, он спросил через плечо:
— Какой номер дома, мистер?
— Сто второй. Там красивая садовая решетка, — неожиданна он поправился: — Нет, остановите, пожалуйста, у девяносто восьмого.
Шиппи повернулся к девушке и взял ее за подбородок.
— Ты помнишь, что я тебе сказал. Жди меня здесь, в машине. Не думаю, что мои друзья в прекрасном настроении.
— Хорошо, Шиппи, постарайся не задерживаться, дорогой. У меня зверский аппетит.
— Поужинаем в поезде, куколка.
Нимрод затормозил машину у ограды дома номер девяносто восемь и угрюмо закурил, выпустив дым в боковое окно. Он увидел, как Перкинс прошел два длинных строения и быстро свернул на дорожку, ведущую к номеру сто два. Глубоко вздохнув, агент принялся наблюдать за домом. Он чувствовал, что внутри этого небольшого здания с плотно закрытыми окнами, находятся приятели Перкинса. Ему показалось, что створка окна, выходящего в сад, приоткрылась и за темными занавесками мелькнул чей-то силуэт. Оттуда, видимо, следили за приближающимся Перкинсом. Тогда Нимрод нажал кнопку замаскированного в машине передатчика и, соединившись с управлением, доложил:
— Нахожусь на Тоннел-авеню в Джерси около дома под номером девяносто восемь, но вся компания, должно быть, находится в сто втором. Жду указаний, шеф.
— Продолжайте слежку, Нимрод, мы сейчас выезжаем. Джексон нам только что позвонил из тюрьмы.
— Хорошие новости, шеф?
— Великолепные, Пат. Кол Эвертон раскололся. Мошенник по уши втянут в это дело, кстати, как и надзиратель Ральф Ньюмен, который осуществлял связь между Мью Монро и Эвертоном. Джексон уже доставил заключенного к нам.
— А что египтянин Хусейн Камаль? — осведомился Нимрод.
— Не знаю, но предполагаю, что этот человек не имеет никакого отношения к преступлению. Гангстеры, наверное, ликвидировали его. И последнее: следи за каждым шагом этих мерзавцев, пока мы не приедем.
