такого характера даже случайным бытовым ссорам. «По прогнозам аналитиков, в ближайшее время можно ожидать нового ухудшения общественно-политической ситуации на Северном Кавказе.
Такую вероятность связывают, в том числе, с деятельностью неправительственных организаций (НПО), подконтрольных Западу и содействующих разжиганию межнациональных столкновений (сеть EAWARN, возглавляемая членом-корреспондентом РАН, директором Института этнологии и антропологии РАН, членом Общественной палаты РФ В.А. Тишковым, – лишь один из таких примеров).
На пресс-конференции, состоявшейся 15 мая 2007 года в Нальчике, руководитель общественной организации балкарского народа «Алан» С. Беппаев заявил, что в настоящее время «враги России делают ставку на неправительственные организации, с особым упором – на сепаратистски настроенные, радикально-националистические силы и на прозападные СМИ».
Факт ведения на Юге России активной работы по созданию новых националистических организаций, способных резко дестабилизировать общественно-политическую обстановку, сам по себе сомнений не вызывает. Причастны к созданию подобных организаций британский институт освещения «Войны и мира», Южный региональный ресурсный центр (ЮРРЦ), институт «Открытое общество», Агентство по международному развитию, российское движение «За права человека».
Большое влияние, по словам Игоря Логвиненко, заместителя атамана Терского казачьего войска, имеет организация «За права человека». То, что прозападные НПО, действующие в России, берут курс на формирование радикальных настроений среди перспективной студенческой молодёжи, часть которой уже скоро может придти в органы власти, вызывает особые опасения.
Сегодня прозападные НПО внедряются в систему образования, активно контактируют с ректорами вузов, выплачивают им гранты за различную информацию. На этой почве вырастает реальная угроза»[47].
Исследования, проводимые под эгидой подобных организаций, хорошо финансируются, что привлекает к сотрудничеству научный потенциал интересующих иностранные разведки, как правило, социально неблагополучных регионов. Так, Всемирный банк, который многие аналитики называют в числе основных спонсоров «цветных революций» на постсоветском пространстве, в 2005 году предлагал реализовать через определенные неправительственные организации и научные институты проект исследования на тему: «Переходный период от образования к трудоустройству и вовлечение молодежи в общественную жизнь на Юге России».
В ходе исследования предполагалось провести опросы и собрать информацию по ряду вопросов. «Однако довольно странным оказалось содержание пункта о конфиденциальности проекта: «В отношении конфиденциальности информации команда местных исследователей не будет обсуждать содержание исследований со средствами массовой информации, организациями гражданского общества и даже с членами семьи. Данные будут собираться в таком виде, чтобы позволить Всемирному банку получить достаточное количество информации для проведения демографического анализа, но сохранять конфиденциальность в отношении самих респондентов. Руководитель команды местных исследователей будет отвечать за конфиденциальность всех данных, записей и пленок, полученных в ходе полевых исследований, и сообщит Всемирному банку о всех случаях упущений в обеспечении конфиденциальности»[48].
В западных центрах, занимающихся изучением наших проблем, давно создан атлас, отражающий конфликтогенные зоны Юга России и динамику развития процессов в них.
Такая информация необходима не только для прогнозирования социальных взрывов и межнациональных конфликтов, она же дает возможность провоцировать развитие процессов в выгодном для заказчиков русле.
Не случайно события в Кондопоге и Ставрополе связывают именно с проведением подобных исследований и использованием их результатов для разжигания национальной розни и провоцирования перехода бытовых ссор в плоскость межэтнических разборок.
«С одной стороны, США и их сателлиты, прикрываясь псевдодемократической риторикой и лозунгами «прав человека», всеми доступными способами (политическое давление, экономический шантаж, информационное воздействие через СМИ, развертывание финансируемых из-за рубежа террористических сетей) пытались навязать России слабо адаптированный к национальной специфике и отвергаемый традиционными сообществами западный политико-правовой и социокультурный проект (в духе «Открытого общества» Поппера – Сороса – Ходорковского) с тем, чтобы заставить Россию взять на себя все «издержки» принудительной модернизации культурно разнородного Северного Кавказа.
Иными словами, «игнорировать теорию сетевых войн не стоит хотя бы потому, что США, стремящиеся к планетарному контролю, уже ведут такую войну против нас. Сетевые структуры могут выглядеть вполне мирно и внешне не быть связанными ни со стратегическими институтами, ни с профессиональной разведкой – вербовкой, добыванием секретов и т. д. Мы обязаны понимать их правила, осмыслять принципы, изучать стратегии, систематизировать логику. Ведь невинная НПО любителей шахмат, молодежное движение, правозащитная общественность или религиозная секта вполне могут быть элементами подрывной сети – притом, что большинство участников об этом не будут и догадываться»[49].
С другой стороны, через альтернативную сеть псевдотрадиционалистских НПО (например, международный фонд «Закрытое общество», возглавляемый М. Яхимчиком и связанный с ведущими англо-американскими геополитическими центрами) эти же силы активно работали с традиционалистскими этнорелигиозными элитами, отвергавшими либеральную и унификаторскую политику Москвы на Кавказе, провоцировали и использовали их недовольство для создания новой модели антироссийского сопротивления, институционализации сепаратистского движения в регионе, смещения акцентов с обвинений в международном терроризме на «борьбу с российским неоимпериализмом». Особенно показательны в этом смысле были полевые командиры, близкие лидеру движения «Нохчи-латта-Ислам» и одному из идеологов ичкерийских НВФ Х.-А. Нухаеву, рекламирующему себя как «чеченский традиционалист», а на самом деле обслуживающему геополитические интересы Запада в регионе.
Если внимательнее присмотреться к тому, что происходило на Северном Кавказе на протяжении всех 90-х годов, то нельзя не заметить, что очень часто действия прозападных, либеральных, псевдоправозащитных НПО были точно синхронизированы с выступлениями и акциями лидеров бандформирований или представителей их политического крыла. Так, например, скандальный и нашумевший в конце 1990-х гг. план Х.-А. Нухаева о разделе Чечни на две части (горную и равнинную) параллельно отстаивался некоторыми известными своей прозападной ориентацией российскими политическими партиями как вариант урегулирования конфликта. Всяческого внимания заслуживает и тот факт, что «горячие сторонники» данного плана в российских академических кругах (например, из Института этнологии и антропологии РАН, являвшиеся соорганизаторами целой серии международных конференций и авторами печатных изданий, подводивших псевдонаучную базу под раздел Чечни и дезинтеграцию России) были параллельно вовлечены в деятельность все тех же прозападных НПО на Кавказе. Как правило, они являлись (а многие и являются) активными участниками разного рода мониторинговых сетей и экспертных групп (по вопросам этнических конфликтов, толерантности, правозащитной деятельности и т. п.), финансируемых из-за рубежа через систему грантов для неправительственных организаций. Совокупность имеющихся фактов указывает на наличие где-то единого «центра управления», синхронизирующего действия столь разношерстной публики по дестабилизации внутренней ситуации в России по принципу «молота и наковальни», между которыми загоняются органы государственной власти»[50].
Основной целью сетевых войн на Кавказе и шире – регионе от Черного моря до Тихого океана и от Каспийского моря до Персидского залива является разрушение России и других многонациональных государств с целью взятия под контроль США – НАТО всей Евразии. «Так реализуется четкий сценарий установления контроля над Черноморско-Каспийским и Центрально-Азиатским регионами.
Осуществляется он в рамках решений Стамбульского саммита НАТО, прошедшего летом 2004 г., на котором Кавказско-Каспийский регион был объявлен стратегическим районом НАТО.
В годы «холодной войны» стратегия атлантизма базировалась на теоретических построениях первых англосаксонских геополитиков (Макиндер, Мэхэн и Спикмен), основой которой является так называемая «петля анаконды», нацеленная на «удушение» континентальной России за счет оттеснения ее от морских пространств с постепенным отсечением от нее окраин.
