«И, судя по всему, мы в этот круг не входили».
– На момент аварии на базе находилось больше сорока человек, – продолжала Кэт. Судя по ее напряженным плечам и поджатым губам, она была в бешенстве.
И Грей не мог ее в этом винить. Он снова посмотрел на монитор и снимок клубящегося черного облака.
– Известно, какое именно отделение УППОНИР заведует этим местом?
– ОБТ, отдел биологических технологий. Это относительно новое отделение. Его задача заключается в исследовании точек соприкосновения биологии и физики.
Грей нахмурился. Сам он занимался в «Сигме» приблизительно тем же самым. Это была очень опасная территория, включающая в себя все направления от генной инженерии до синтетической биологии.
В коридоре послышались голоса, приближающиеся со стороны лифта. Грей оглянулся.
– Получив разрешение Пейнтера, – объяснила Кэт, – я попросила директора ОБТ доктора Люсиуса Раффи присоединиться к нам и помочь разобраться в ситуации.
По мере того как новоприбывшие подходили ближе, в их голосах все явственнее слышалось напряжение, порожденное вызовом в этот поздний час.
В дверях центра связи появились двое мужчин. Одним из них был представительный негр в плаще до колен, наброшенном на костюм от Армани. На вид ему было лет пятьдесят с небольшим. Его волосы были тронуты проседью, подбородок украшала аккуратная бородка.
– Здравствуйте, доктор Раффи, – сказала Кэт, шагнув вперед и пожав негру руку. – Благодарю вас за то, что пришли.
– Вообще-то ваш человек не оставил мне выбора, – проворчал доктор Раффи. – Он перехватил меня как раз тогда, когда я после «Богемы» Верди выходил из Центра Кеннеди.
В дверь протиснулся его спутник, Монк Коккалис. Это был самый настоящий бульдог с обритой наголо головой и мускулистым телосложением защитника американского футбола. Он скосился на Грея, словно показывая: «Ты только взгляни на этого типа!», после чего прошел в помещение и чмокнул в щеку свою жену.
– Милая, я вернулся домой, – шепнул он на ухо Кэт.
Доктор Раффи смерил их взглядом, пытаясь понять, что может объединять такую пару. Грею было понятно его недоумение. Монк и Кэт действительно смотрелись вместе довольно странно.
– Насколько я понимаю, мой муж ввел вас в курс событий в Калифорнии, – сказала Кэт.
– А то как же, – тяжело вздохнул доктор Раффи. – Но, боюсь, я не смогу дать вам никакой конкретной информации относительно того, что же там произошло… а также относительно истинного характера работ, которые могли вызвать принятие столь решительных мер против базы. Я позвонил кое-кому из своих ближайших помощников, чтобы они занялись этим вопросом. Будем надеяться, они свяжутся с нами в самое ближайшее время. В настоящий момент мне известно только то, что исследования возглавлял доктор Кендолл Хесс, специалист в астробиологии, особо интересующийся теневыми биосферами.
– Теневыми биосферами? – нахмурилась Кэт.
Доктор Раффи махнул рукой, успокаивая ее.
– Он исследовал радикально отличные формы жизни, особенно такие, которые для своего существования используют необычные биохимические и молекулярные процессы.
Грей имел некоторое знакомство с этой темой.
– Вроде тех организмов, которые вместо ДНК используют РНК?
– Совершенно верно. Но теневые биосферы могут быть и еще более необычными. Доктор Хесс предположил, что может существовать какая-то скрытая форма жизни, которая использует принципиально иной набор аминокислот. Вот почему он основал свою лабораторию неподалеку от озера Моно.
– И почему же? – спросил Грей.
– Еще в 2010 году группа ученых НАСА взяла микроба, обитающего в этой сильнощелочной среде, и заставила его переключить проходящие в нем биохимические процессы с фосфора на мышьяк.
– И почему это имеет такое большое значение? – поинтересовался Монк.
– Как астробиолог доктор Хесс был знаком с работой ученых НАСА. По его предположению, это открытие доказывает, что основой первой жизни на Земле, скорее всего, был мышьяк. Он также высказал гипотезу, что где-то на планете до сих пор может процветать биосфера организмов на основе мышьяка.
Грей понял, чем было вызвано возбуждение ученого. Подобное открытие могло перевернуть биологию с ног на голову и открыть новую страницу в истории жизни на Земле.
– Но доктор Хесс также исследовал многие другие возможные теневые биосферы. – Доктор Раффи нахмурился. – Такие, как каменная плесень. – Увидев недоуменные лица своих слушателей, он объяснил подробно: – Каменная плесень – это бурый или черный налет, который образуется на открытых каменных поверхностях. В прошлом древние люди соскребали его, создавая петроглифы.
Грей мысленно представил себе примитивные изображения людей и животных, которые можно найти по всему земному шару.
– Но самое странное в каменной плесени то, – продолжал доктор Раффи, – что до сих пор неясно, как она образуется. В результате химической реакции? Или же это побочный продукт какого-то неизвестного микробиологического процесса? Никто не знает. На самом деле споры о том, является ли эта плесень живой или неживой, ведутся еще со времен Дарвина.
– Но как изучение какой-то грязи на камнях может привести к катастрофе и взрыву? – недовольно проворчал Монк.
– Не могу сказать. По крайней мере, сейчас. Мне только известно, что исследования доктора Хесса уже привлекли внимание частных инвесторов, и его последняя работа финансировалась частной корпорацией в рамках федеральной программы передачи технологий. – Доктор Раффи пожал плечами. – Вот что происходит, когда резко урезают бюджетные расходы на научно-исследовательскую деятельность.
– Что это за корпорация? – спросила Кэт.
– За многие годы исследований теневых биосфер доктор Хесс открыл множество новых экстремофилов, организмов, процветающих в суровой и необычной среде. Такие микробы оказывают существенную помощь в изучении редких химических веществ и соединений. Добавьте к этому быстро развивающуюся сферу синтетической биологии, которая занимается проверкой пределов генной инженерии, и получится очень заманчивое предложение.
Грею было известно, что частный бизнес, и в том числе такие гиганты, как «Экссон», «Дюпон» и «Бритиш петролеум», уже вкладывает миллиарды долларов в подобные предприятия. Но когда ставки столь высоки, корпорации нередко ради прибыли жертвуют безопасностью.
– Если вы правы насчет того, что частный сектор финансирует работы доктора Хесса, – сказал Грей, – не может ли эта авария быть следствием технологической диверсии?
– Пока что я ничего не могу сказать, но, если честно, я сильно сомневаюсь. В данном случае финансирование было в значительной степени альтруистическим. Исследовательский проект назывался «Неогенезис».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
