— Обычная коммерческая сделка, — усмехнулся Дронго, — ты мне, а я тебе.
— С Валей у них тоже была обычная сделка? — разозлился Лапесский. — Он покупает пакет акций, а братья Дегтяревы подставляют ему свою сестру? Это все Игорь, он у них самый хитроумный, а Виктор был просто грубым мужланом, который вечно лез напролом. Хотя мне лично его жалко, он был неплохим парнем.
— Говорят, что вы с ним дружили?
— Да. Когда я был женат на Вале. Я же вам говорю, что Виктор был очень неплохим парнем. Хотя грубым, не очень воспитанным, иногда несдержанным. Все это было… Когда я услышал о том, что случилось в замке Гоффорда, я даже не удивился.
— Почему?
— Вы очень ловко втягиваете меня в разговор, — криво усмехнулся Лапесский, — в разговор, которого я хочу избежать. Но я вам отвечу. Виктор был не совсем урановешенным человеком. И присутствие рядом с ним такой известной женщины, как Злата, рано или поздно должно было закончиться подобной трагедией. Это было почти неизбежно…
— Я не совсем вас понимаю. Если об этом знали вы, то почему об этом не догадывался сам Виктор?
— Человек вообще не может догадываться о том, как он себя поведет. Это виднее со стороны. Его характер начал формироваться еще в юности, когда он был женат на Марине. Тогда он показал свою полную несостоятельность, и родители Марины просто выставили его за дверь. А ведь он очень любил Марину. Представляю, какая это была для него травма. Вот он теперь всю жизнь и доказывает, что Марина тогда ошиблась. Вернее, ошиблись ее родители. Но, похоже, у него не очень получается. Он встречается обычно с самыми известными женщинами в Москве. Словно нарочно выставляет эти связь напоказ, чтобы о них все знали. Но у этих дамочек свои запросы и свои претензии. С такими, как Злата, тысяча проблем. Им мало просто дать денег, их нужно ублажать, носить на руках, возить на все премьеры и вечеринки. Она была не дешевка, которую можно просто купить. Это обеспеченная женщина, которая может позволить себе самой выбирать, с кем ей проводить время.
— А мне говорили, что он ей заплатил…
— Конечно, заплатил. Иначе она бы просто не поехала с ним в Гоффорд. Это само собой. Но нужно еще держать свой бешеный характер при себе. Я это так говорю, потому что и сам не ангел. Вы видите шрам у меня на подбородке? Это мы с Виктором однажды «погуляли» в одном баре в Киеве. Там была такая свалка. Нас сильно отдубасили, но и мы в долгу не остались. Дрались сразу с четырьмя здоровыми хохлами.
— Вы не с Украины?
— Я из Минска. Вот тогда я и получил свой шрам. Веселые были времена.
— Раз вы решили со мной поговорить, может, все-таки скажете, почему вы развелись с Валентиной?
Лапесский отвернулся. Нахмурился. Поднял голову и спросил:
— Вы считаете, что вам обязательно нужно знать об этом?
— Желательно. Я вылетаю в Гоффорд, чтобы провести независимое расследование. Поэтому мне важны подобные детали. О Халдарове вы уже определенно высказались. Братьев Дегтяревых тоже охарактеризовали. Может, объясните, почему вы развелись?
— Я никогда не говорю на эту тему, — мрачно ответил Григорий Лапесский.
— Прошло уже больше десяти лет.
— Поэтому и не хочу говорить. Что было, то было и прошло. Сейчас у меня уже новая семья, растет сын.
— От брака с Валентиной Лапесской у вас тоже есть сын.
— Есть, — недовольно кивнул Лапесский, — и я его очень люблю, хотя он постепенно становится мне не таким родным. Но это уже вина Валентины. Она его все время настраивала против меня. Представляете, что он думает, когда видит рядом с матерью таких типов, как Нурали Халдаров? Хотя бы нашла кого-нибудь из «наших». Извините, я говорю слишком откровенно. Мне не нравится, когда славянская женщина встречается с кем-то из…
— …«чернозадых», — подсказал ему Дронго, — не стесняйтесь. В конце концов, я тоже «чернозадый».
— Я не хотел вас обидеть. Просто у каждого народа свои привычки, свои традиции, свои идеалы. Она могла выбрать кого-то из… других. Но у нее в друзьях либо азиаты, либо кавказцы, либо евреи.
— И ни один из них вас не устраивает?
— Да, не устраивает. Мне не нравится, что у моего сына может быть отчим еврей или кавказец. Не нравится. И я, не скрывая, говорю об этом. Вам бы понравилось, если бы у вашего сына появился отчим из представителей другого народа, другой культуры? Вот и мне не нравится. Считается, что об этом неприлично говорить. А я говорю открыто. Мне не нравится Нурали Халдаров. И не только потому, что он проходимец. А еще и потому, что он приехал к нам из Ташкента и является узбеком. У моего сына не должен появиться братик с узкими глазами.
— У Халдарова глаза очень даже европейские, — заметил Дронго, — и, между прочим, у него мама донская казачка.
— Это он всем так говорит, — возразил Лапесский, — наверно, какая-нибудь еврейка. Я бы не удивился. Бухарская еврейка. А он нарочно всем говорит, что казачка, чтобы втереться в доверие к славянам. Обычный и хорошо рассчитанный трюк. В Европе он бы уверял всех, что его мать полька или чешка.
— Трудно жить с подобной философией. Вы не думали, что в таком случае будет лучше, если сын иногда будет жить вместе с вами.
— Конечно, лучше. Но она его мне не отдает. Я даже хотел подать в суд. Она все время держит мальчика рядом с собой. Даже летает вместе с ним в Великобританию. Я только иногда встречаюсь с Алексеем, по большим праздникам. Валентина очень неохотно отпускает его к нам после того, как у меня родился второй сын. От второго брака.
— И ваша супруга стопроцентная славянка? — спросил Дронго, с трудом скрывая иронию.
Лапесский взглянул на него и покачал головой.
— Вы меня неверно поняли. Я не националист. Я обычный человек. Мне просто не хочется, чтобы мать моего сына, какая бы она ни была, встречалась с кем-то из этих «нацменов». Просто не хочется. А моя жена наполовину татарка. У нее отец русский, а мать татарка. И ничего плохого в этом нет.
— Вы позволяете себе то, чего не позволяете своей бывшей супруге.
— Да. И правильно делаю. Она уже и так… В общем, прекратим наш разговор. Мне не хочется ни говорить об этом, ни вспоминать. Мы развелись с Валей десять лет назад, и с тех пор мы чужие люди. Она может встречаться с кем угодно. Хоть выходить замуж за этого Нурали, это ее право. А мое право — не принимать этого выбора и не лобызаться с ее новыми партнерами. Ничего, через полгода Алексей станет совершеннолетним, получит паспорт, и тогда посмотрим… Может, он сам выберет, с кем ему жить…
— Вы не считаете, что можете таким образом нанести душевную травму своему сыну? Он уже подросток, и подобный разлад даже между бывшими родителями может вызвать у него потрясение.
— Потрясение у него может вызвать рожа Нурали Халдарова, — решительно заявил Лапесский, — извините, но ваше время закончилось. Я больше не хочу говорить на эту тему.
— Ясно, — Дронго поднялся, — спасибо вам за то, что уделили мне несколько минут вашего времени.
— Не за что. Если будете в Гоффорде, особенно не напрягайтесь. Это мой вам совет. Стрелял, конечно, Виктор, даже если он все отрицает. Он иногда бывал слишком неуравновешенным и совершал похожие поступки. Помните об этом. До свидания…
— До свидания. — Дронго вышел из кабинета, взглянув на часы. На Рублевке обычно не бывает пробок. Значит, до встречи с Мариной Шмерлинг у него есть еще немного времени.
Глава 6
По указанному адресу был дачный поселок, в котором проживали некоторые члены правительства. Дежурный сотрудник охраны проверил документы Дронго, сверил номер его автомобиля и разрешил им проехать. У дома они притормозили. Дронго вышел из салона автомобиля, подошел к двухэтажному строению. Раньше здесь встречались даже деревянные домики, но с тех пор многие дома были перестроены и превратились в строгие двухэтажные каменные особняки. В таких дачных поселках предпочитали не слишком увлекаться архитектурными изысками. Желающие могли купить себе участок земли в другом месте и выстроить даже многоэтажный замок или дом самой немыслимой конструкции.
Дронго вошел в дом. Пожилая женщина лет шестидесяти встретила его на пороге.
— Здравствуйте, — он узнал ее голос, — вы господин Дронго?
— Да.
— Марина Владимировна ждет вас, — показала домработница в сторону гостиной.
Он прошел дальше. Высокая женщина в строгом черном платье сидела на диване. У нее были коротко остриженные светлые волосы, хорошо подобранный макияж. Зеленые глаза холодно встретили гостя.
— Вы хотели со мной встретиться и поговорить? — спросила хозяйка дома. — Садитесь, — она показала на стулья, стоявшие у стола. Он уселся на один из стульев, она села напротив.
— Я вас слушаю, — сказала Марина.
— Я частный эксперт по вопросам преступности, — начал Дронго.
