Это было сумасшествием. Безрассудным, непонятным. Пугающим. Желанным.
Когда чужие пальцы зарылись в волосы, едва заметно прихватывая их. Когда чужие губы накрыли шею, оставляя жадные, жаркие укусы. Когда руки сомкнулись капканом на талии, а одна наглая ладонь проползла под рубашку, гладя спину и вызывая мурашки.
Стон. Громкий, совершенно неприличный, мой. И мои руки, крепко обнимающие чужую шею. Я не хочу отпускать, потому что этот дракон рядом нужен, как воздух. Одно дыхание, одно сердце, одно.
Плечо обжигает. Резко и больно. Но это разгоняет розовый туман перед глазами, открывая неприглядную картину.
Краэнг прижимает меня к стене. Мои ноги обнимают его за талию, куртка и рубашка — расстегнуты. Чужая ладонь добирается до груди.
Ящерка на плече оскаливается и шипит. На краэнга — не на меня. И это окончательно отрезвляет. Потому что.
Нет, на такое я не подписывалась. Жаркие объятия идут бонусом за всё хорошее? Плата натурой? Я бы воздержалась. Особенно, зная, сколько у краэнга было фавориток.
Стоим. Молчим. Мужчина тяжело дышит куда-то мне в волосы. Интересно, он не. очешуел от страсти? Вроде нет. Но смотреть отчего-то не хочется.
Очень медленно сползаю по нему, ясно ощущая чужое желание. Отстраняюсь, делая шаг назад, и он отпускает. Только едва слышно вздыхает, встряхиваясь.
На улице день, в кабинете светло, а у меня ощущение, что мы стоим в полной темноте.
Сердце все ещё бешено стучит.
— Что ж. Это тоже в какой-то степени ответ на мой вопрос. Значит, связь закрепилась,
— хрипловатый голос нарушает тишину.
Господин ректор шагает назад к своему креслу. Волосы заплетены в косу. Он спокоен — как будто произошедшее померещилось исключительно мне.
— Никогда. Больше. Так. Не делайте. Не знаю, что за магию вы применили, но принуждать человека вы не имели никакого права! — конечно, я должна вести совсем не так.
Нельзя повышать голос на облеченное властью лицо. На того, кто может стереть с лица земли одним желанием. Нельзя указывать, что делать, аристократу и могущественному магу.
Я всё сделала неправильно. А он… запрокинул голову — и расхохотался. Отрывисто, почти зло, но от души.
Глава 4
— Смелая, да? Или глупая? — мужчина не вставал, но, казалось, краэнг видит меня насквозь.
В жутких глазах снова вспыхнуло золото.
— А, нет. Просто отчаявшаяся. Но всё равно смелая. Садись, нам нужно серьезно поговорить. Похоже, я зря думал, что ты всё это подстроила. Лжи я не вижу. А, значит, теперь у нас обоих есть враг.
И вот как-то меня эти слова совершенно не вдохновили. Краэнг. нервировал. он будоражил что-то внутри, что я считала давно уже умершим.
И ведь нет в нем ничего, кроме совершенной красоты, магии и поганого характера. Но.
— Я бы многое отдал, чтобы узнать, о чем вы думаете сейчас, моя дорогая избранница.
— Сомневаюсь, что вам это понра. что?!
Хорошо, что сидела. Плохо, что не лежала.
— О чем вы говорите? Краэнг Асайши? — наверное, мой голос всё-таки дрогнул. На мгновение. Больше слабости при общении с хищником позволить себе было нельзя.
— Знак на твоём плече. Зачем ты ходила в дворцовый парк и почему подошла ко мне так близко? Разве не знаешь, что в таком состоянии дракон может убить любого просто потому, что не узнает?
Мужчина впился в меня взглядом. Острым. Жестким. Соврешь — и. плохо это закончится.
Но врать я сейчас и не собиралась. В конце концов, что бы там ни произошло в тех проклятых кустах — это одна большая ошибка. И её нужно исправить.
Говорят же, молчание золото! Надо слушать народную мудрость! Но вместо этого я задумалась — и пропустила момент, когда можно было не доводить дракон до маньякобешенного состояния.
Просто потому, что с губ сорвалось рокове:
— Простите, но — нет. Моя семья жила в человеческом городе, представителей расы драконов у нас почти не было, а я вообще довольно редко покидала дом. А знак… Как можно его убрать?
И всё. В смысле — совсем всё. Пушной клыкастый зверек пришел. Очень злой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Настолько, что спустя секунду я наблюдала, как глаза мага снова налились янтарным светом, в волосах заплясало пламя, и это же пламя пробежало по коже.
Сам он собственного состояния похоже не заметил. Встал плавно, одним слитным движением.
И спустя одно заполошное биение сердца оказался рядом со мной.
Сильные пальцы клешнями вцепились в плечи. Меня приподняли и немилосердно тряхнули.
На аристократичном лице дракона была написана чистейшая ярость. Первобытная. Безумная. Не знающая преград и расстояний. И в этот момент реальность вдруг четко обрела краски. То, что до последнего казалось игрой, обманом, сном — стало объемным и живым. Это моя последняя жизнь — поняла четко. Возвращаться мне некуда, а третьей не будет.
— Даже не вздумай ис-ссбавляться от этого! Не всс-сдумай идти против меня! Я сам, лично покус-саю, если посмеешь об этом помыс-слить! — разъяренный хищник уже не тряс
— напротив, крепко-крепко притиснул к себе.
Так, что даже вдохнуть было невозможно. Меня приподняли, продолжая легко, как куклу, удерживать на весу. А дракон. обнюхивал. И, кажется, кое-где даже пытался то ли облизнуть, то ли на зуб попробовать.
Время застыло.
Глава 5
Было уже не страшно — а немного неудобно и щекотно. Сейчас краэнг точно не был человеком. Им руководил зверь. И зверь этот был крайне растревожен и взволнован. Вот он уткнулся в волосы, обнюхал шею, провел когтями по спине, вздыхая и тихо порыкивая.
Чужой огонь лизал мои пальцы, касался одежды — но не поджигал. Я не ощущала никакого жара — только приятное тепло. Ласку. Странную, диковатую. Но что-то отзывалось на неё внутри.
Пальцы сами собой вцепились в плечи мужчины. А потом. я просто положила голову на его плечо — устала висеть просто так. Кажется, это первое, что я сделала правильно.
Буквально всей кожей ощутила, как хищник расслабляется, как уходит агрессия, гаснут отблески.
— Никогда больше не смей так делать, глупая девчонка. В следующий раз я могу забыться, не рассчитать силу — и ты пострадаешь. А я себе этого никогда не прощу,
— последнее прозвучало едва слышно, но заставило сердце встрепенуться.
Что он имеет в виду? Что я стала ему дорога? Почему? Как?! Когда?! Это какой-то хитрый ход? Но зачем?
— Что значит метка? — спросила ровно и совершенно спокойно. Внутри всё замерло. — Если вы считаете, что человечке объяснения не нужны, тогда я сделаю всё, чтобы её свести. Любой ценой. Мной никогда больше не будут играть, — я больше не кричала, не злилась, не боялась. Никаких лишних эмоций и глупостей.
Я тоже умею быть упрямой. Умею меняться.
В золотых глазах плеснуло яростное пламя.
Золотистые чешуйки таяли на лице краэнга.
Я думала — он уже не ответит. Прогонит прочь. Но, когда уже хотела развернуться и уйти, мужчина заговорил:
— Ты многое скрываешь от меня, девочка без прошлого. А взамен требуешь откровенности. Что ж, — ректор заложил руки за спину и медленно прошёлся туда-сюда по кабинету. В какой-то момент рукав его рубашки чуть задрался — и я вдруг увидела плотный браслет из странного мерцающего металла, обхвативший чужое запястье, — кое-что я могу рассказать. Ты всё равно уже сделала всё, чтобы об этом узнало как можно больше народу.
Я не понимала, правда не понимала. Тогда я была слепым котенком в этом мире. Просто не могла осознать масштаб грядущей подставы.
Краэнг отвернулся, не глядя на меня. Его нисколько не смущало, что ещё несколько минут назад он меня страстно обнюхивал и очешуевал от своих хищных инстинктов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Как ты знаешь, существует одна раса, которую называют драконы. Да, так нас называют другие… на самом же деле в это понятие входят и василиски, и химеры, и драконы всех видов, и некоторые другие подвиды чешуйчатых. Мы обладаем долгой жизнью и огромным магическим резервом, а также второй, хищной ипостасью, которая зачастую диктует нам свои предпочтения, — он помолчал, глядя в алеющие небеса. На улице пели птицы, играл с ветвями огромного раскидистого платана ветер…
