Шульген:
«Во многих землях ты побывал,Много всякого повидал,В богатырстве силу обрелИ сюда вот теперь пришел.Оказался в стране Самрау,Словно в собственный дом вступил.Что же дальше делать решил?Кажется мне, ты не видишь пути,По которому надо идти.Давай против Самрау войной пойдем,Акбузата его отберем,Один из нас жезл волшебный возьмет,Сядет на Акбузата другой —Устоит ли кто против силы такой?Станем мы во главе страны —Всех кругом покорить мы должны;Станем могучими царями!Дай ты мне свой жезл колдовской —Ввергну эту страну я в пламя;Я царевну, что красотойВсех пленяет, в плен захвачу.На коня ее гордо вскочу.Не забудь: ведь я брат твой родной —Разделе свою славу со мной!»
Урал:
«Знай, Шульген: они никогдаЛюдям не причиняли вреда,Кровь ничью они не проливали.Других врагами не считали.Лучше отправимся мы вдвоемВ царство дивов и их побьем.Всех, кто в страшных муках томится,На свободу вернем из темницы.Захочешь ли девушку отобрать.Иль Акбузата захочешь взять,Бери, если девушка согласится.Если конь с твоей властью смирится.Из-за девушки воевать,Смерти дорогу открывать —Не будут ли это злодейством считать?Можно ли в отчий край возвратитьсяС кровавым именем убийцы?Азраку мы должны победить,Водою Живого родникаРод человеческий окропить.И тогда всех людей на землеСможем в бессмертных мы превратить».Слыша это, Шульген замолк,Взяв наконец мысли брата в толк.Однажды в укромном месте, когдаВремя Хумай коротала одна,К ней неслышно Шульген подошел.Руку ей положил на плечо,Сладкозвучно и горячоС нею речь о любви повел:«Добрые и злые делаВозвращаются к их творцу», —Ты когда-то давно изрекла.Черных помыслов между нами,Пиров, где топят друг друга в крови,Не будет — во имя нашей любви.Слово есть у меня к тебе:Вместе с братом выросли мыТам, где воды лишь и холмы;Сердца наши в дружбе закалены.Если выслушаешь, скажу.Тайну заветную разглашуИ со страстью и нетерпеньемТвоего слова я буду ждать.А отвергнешь мое предложенье,Не сможешь ответа ясного дать,Буду вынужден для решеньяЯ другие пути искать.Лишь пришел во дворец я твой,Был пленен твоей красотой,Вмиг душой ты моей овладела,Хоть на меня и не поглядела.То ли меня ты тогда не узнала,(Лицо ли мое тебе что сказало)И тебя это испугало,Или испытывала меня,Как испытывают коня,Иль, быть может, приход УралаСтал причиной, что в подземельеТы меня заточить велела.Снова увидев твой светлый лик,Обо всем позабыл я вмиг.«Не может лучше красавицы бытьВек ищи — не найдешь такую, —Думал я, любя и тоскуя,Подавляя сердечный крик.Пожелаешь — и будем вместе.Прикажи — на тебе женюсь.Ну, а станешь противиться если,В одиночестве удалюсь».
Хумай:
«Егет, я выслушала тебя,Тайные помыслы твоиБезошибочно поняла.Дочь я лучшего из царей,Старшая из дочерей.Мечты исполнятся все твои,Созову я большой майдан,Твою удаль увижу там,Акбузат сам выбора ждет,Только равного изберет.Конь в подарок мне матерью дан,Кликну — явится на майдан.Коль батыр ты — сразу поймет.Если из ножен вырвешь меч,Притороченный к луке седла,Вскинешь его над собой, тогдаБудешь признан батыром ты,Перейдет тебе конь навсегда.Я отцу моему скажу,Что, мол, замуж выхожу».Так сказала Хумай в ответ.Тем ответом он был согрет.Вот царевна майдан созвала,Акбузата к себе призвала;С громом в небесной глубине.Вызвав бурю по всей земле,Глыбы камней круша на горах,Всех ввергая в смертельный страхВдруг возник, будто сам собой.Словно с неба летящей звездой,Акбузат в мир сошел земной.Подойдя послушно к Хумай,Голову склонил, говорят.Успокоился Акбузат.Весь майдан восторгом объят:На коне чудесном седло,Ну а к луке седла тогоПриторочен алмазный меч;Лита из золота лука седла,Недоуздок на нем золотой;Уши — два шила над головой,Грива развевается гордо,Вздернута точеная морда,Зубы — как дольки чеснока,Грудь соколиная, узки бока,Крут и легок в копытах он,Медью отливают глаза,Шея тонкая, как змея;Двойная макушка, впалые щеки,Словно вытянутые — ноги,Веки — как у дикого беркута;Ступает, вздернув голову кверху,Землю хвостом метет на ходу,Уши ножницами раздвигает.Танцует на месте, кося глазами;Как у волка, быстрая кровь,Так и пылает пара зрачков.Дрожит под ногами его земля,Пена стекает из пасти, бела,А помчится, вспорхнув, как птица, —Только следом пыль заклубится;Любого, кто повстречается с ним,Поражает величьем своим —Вот таким был дивный тот конь,Слетевший вниз, как небесный огонь.И Хумай коня обласкала,И такие слова сказала:«Как звезда, ты на небе жил,Свято честью своей дорожил.Тех батыров сбросил с седла,В ком не людская кровь текла.Батыров моих наперечетЗнаешь ты — им узду не давал,Достойными себя не считал;Ну а сам для меня батыраТоже искать по свету не стал.Вот два батыра, что здесь сошлись,Прихода твоего заждались.Сочтешь ли своим того, кто пригож,По богатырству ли изберешь,Только один в твоей судьбеСтанет избранником, другом тебе,Так же, как нареченным мне».
Акбузат:
«Не принесет мне славу красивый,На мою не взберется он спину,Я признаю лишь отвагу и силу.Когда грозой набухает туча,Когда рванет ураган могучий,Все ж не смиряется птиц порыв,А перекати-поле, найдя обрыв,Дальше летит, бурю опережая.Я ж помчусь — Смерть сбежит, завывая,Камень на месте не улежит,Волна взволнуется и закипит —Рыба с ума сойдет под водой;А по Каф-тау ударю ногой —Разлетится она толокном.Кровожадные твари кругомДо единого смерть найдут.Благодетели их спасут.К луке золотого седлаМеч приторочен подобьем крыла.Долгие годы солнце егоКалило жаром огня своего,И потому никакое пламяМеч тот алмазный вовек не расплавит.Ничто не может его раздробить.Лезвие прочное притупить.Если батыр, вступающий в спор,Не забросит превыше горТяжесть в семьдесят батманов,Затем тремя пальцами не поймает,Пусть батыром себя не зовет, —Меч алмазный он не возьмет.Коль силачом он не будет таким,Другом достойным не будет моим;Всадник такой усидит ли в седле,Если я поскачу по земле?Кто хочет имя батыра иметь,Кто мною желает завладеть,Пусть испытанье такое пройдет —Тогда и в руки меня возьмет!»И все, кто слышал слова Акбузата,К подножью большой горы пошли.Ровно в семьдесят батмановИсполинский камень нашли.Вывернуть из земли хотели,Целый месяц кряхтели, потели,Вытягивали его целый год —Камень не поддавался тот.Хумай на Шульгена поглядела:«А ну-ка, подними!» — повелела.Шульген к камню тому подошел,Стал ощупывать с разных сторон,Понял, что камень очень тяжел,Так напрягся, что по колениВ землю, там где стоял, ушел.Месяц тужился, говорят,Год весь тужился, говорят,Толкал обеими руками —Только с места не двигался камень;Окончательно изнемог,Повалился бессильно с ног.Посмотрела Хумай на Урала,«Ну, теперь ты, батыр», — сказала;К камню Урал подошел, говорят.Был огорчен и наполнен стыдом.Ибо был посрамлен его брат.По камню стукнул он кулаком,Из земли его вырвал рывком,И затем тот камень схватил,В небо синее запустил —Точно выстреленный, тот взмылИ в небесном пространстве исчез.Все засмотрелись в глубь небес.Каждый падения камня ждал.Было утро — полдень настал,А потом — час закатный пал.Наконец в небе шум раздался —Это камень назад возвращался.В страхе, что он, упав, прибьет,Горьким плачем зашелся народ:«Ах, не дай беде разразиться,Камню на головы наши свалиться!» —Так Урала народ умолял.Руку одну подставил Урал,Камень падающий поймал.«В какой стороне Азрака?» — спросил,И когда ему показали,В сторону страны АзракиКамень что есть сил запустил.Люди, собравшиеся толпой,Переглянулись между собой,Стали строить догадки: куда, мол.Приземлятся запущенный камень?После этого АкбузатГолову перед ним склонял:«Покориться тебе я рад», —Он как будто бы говорил.Расступился тут народ —Выступил царь Самрау вперед,Руку богатырю протянул,Зятем быть своим предложил.Зазывалы тут всех собрали,Свадьбу сказочную сыграли,И, благодарности полны,Просили: «Будь батыром страны?»За этим всем я Шульген наблюдал,Видел, как был восславлен Урал,Вынести такого не мог,Завистью черною истек.И Урал его пожалел,С Хумай по душам поговорил,Отцу ее все как есть объяснял;Совет они стали держать втроем,Отозвать Айхылу решили потом.Вновь на свадьбу собрать народ,Выдать замуж ее за Шульгена.Решили, чтоб успокоился тот.И согласился с тем Самрау,Дочери благословение дал,Устроить пир большой приказал.Когда свадьба Хумай и УралаШла, веселье было и смех,Внезапно вся земля задрожала,Напугав и встревожив всех.Синее небо над головойПокрылось огненной пеленой.Люди вскинули вверх глаза.Засмотрелись на небеса,Стали растерянно думать-гадать,В чем причина старались понять,—Никто не мог ничего сказать;Когда стояли так, в страхе немом,Думая: может быть, это — див?Когда стояли, в страхе застыв,С неба что-то, огнем полыхая,Стало падать, плача, стеная;Все стояли, рты пораскрыв.И тот дымный клубок огня,Что стремительно вниз слетал,Изловчившись, поймал Урал.Клок огня, что с небес спускался,Девушкой Айхылу оказался.Когда возвращалась она назад,Ее огонь объял, говорят.Каждый рассказу ее ужаснулся:«Когда ваш камень к небу взметнулся,Я с небес на него смотрелаИ уж только потом разглядела,А тот камень через моряДалеко-далеко уходил,Прямо на землю Азраки-царяРаскаленным комком угодил.Землю надвое он разбил.Вздыбился огонь высокоИ меня собой охватилТак, что я потеряла память.Очнувшись, стала сбивать я пламя,С трудом добралась до своей страны».Все тут были поражены.Осознал Шульген наконец,Что Азрака ему солгал,Уверив, что он — Айхылу отец,Когда-то замуж ее отдал.Девушка, что с небес сошла,Той самой невестой его была.«То, что когда-то мне див говорил,То, что на дочке своей женил, —С начала и до конца — все сплошь,Оказывается, хитрость и ложь», —Про себя подумал Шульген.И соврал он и сам: мол, в пленЯ попал и сбежал вот к вам.Поверила Айхылу тем словам.Видя, что снова Шульген предсталВместе с дивом, который не разВыйти замуж ее умолял,Хумай встревожилась тотчас,Дух сомненья ее объял.Самрау же про себя был рад:Два батыра — оба зятья.Будет опорой мне каждый брат,Жить в спокойствии буду я.
Глава 7
