Дежурный санитар поднял на нас глаза и встал нам навстречу из-за стойки. Голдерс, студент, выпуск через год. Сейчас у нас на практике. Из него получится неплохой педиатр, но, увы, отработав в клинике положенные пять лет, он уедет в Суран[[32], где постарается стать домашним врачом в семействе какого-нибудь имперского чиновника.
— Скажите, Голдерс, — обратился я к нему, — тело Гельмута Янка все еще у нас?
Он сверился с журналом и ответил:
— Да, доктор Ицк, никто за ним даже не обращался. Лежит во втором холодильнике, пятая полка.
— Прошу, — сказал я своим спутникам, приглашая их за собой.
Мы поднялись на второй этаж и прошли в холодную комнату, полную охранных заклинаний. Сохранитель был встроен в стену, а пятая полка, как и все остальные, выдвигалась, стоило потянуть за ручку.
— Ну, как видите, он здесь, — сказал я, разглядывая тело. — Скажите, а что он успел натворить, после того как умер?
— Человека убил, — ответила Селена, осторожно склоняясь к правой руке трупа, сжимающей стилет с окровавленным лезвием, но, не касаясь ни лезвия, ни трупа. — Он тоже должен быть где-то у вас тут. Александр Свит, ножевое в горло.
— Да, этого я помню, — сказал я. — Теперь понятно, отчего рана была более рваной, чем резаной. Его, если не ошибаюсь, привезли во второй половине дня, в воскресенье.
— Эрик, будь добр, дойди до приемного покоя и позвони в отдел, — сказала Селена своему напарнику. — Если шефа еще нет, расскажи все Вэнди и попроси ее приехать сюда с походным набором. Тогда пусть она сама свяжется с Квентином и все ему расскажет, возможно, он захочет привлечь еще какого-нибудь специалиста.
Эрик кивнул и вышел из комнаты.
— И часто у вас тут такое? — поинтересовалась Селена, разглядывая сапоги на ногах мертвого убийцы.
— Вы имеете виду, часто ли у нас тут люди после вскрытия встают, одеваются, уходят, кого-то убивают, а затем возвращаются и, не раздеваясь, укладываются обратно? — спросил я. — Честно говоря, не припомню. На городском кладбище и не такое случалось, но у меня, в морге — впервые. Кстати говоря, если не ошибаюсь, Александр Свит должен быть рядом, на шестой полке.
Я потянул за ручку, и шестая полка выехала из стены. Я не ошибся, Свит лежал именно тут.
— Как вы думаете, быть может, ему было скучно лежать одному, и он таким образом обзавелся товарищем? — спросил я, задвигая господина Свита на место.
— Не исключаю, — улыбнулась Селена. — Кстати, мне нужно будет поговорить с тем, кто сидел у вас на входе в воскресенье, в первую половину дня.
Сэр Генри Свиклай, премьер-лейтенант Стражи
— Квентин, я вот не пойму, ты придуриваешься или на самом деле такой? — не удержался я. — Мы же утром этот вопрос обсудили. У тебя других дел нет? Подбросить?
Вообще, я стараюсь не вести разговоры в подобном тоне с офицером, если присутствуют его подчиненные. Но тут и наличие в кабинете старшего констебля Зорра меня не удержало.
— Простите, сэр, какой — такой? — спросил Уиллис. — Разве не вы меня учили, что не бывает малых и больших преступлений, что Стража должна одинаково внимательно относиться ко всем делам?
Учил. Выучил на свою голову. Это он мне мои слова припомнил, когда я ему говорил, что так же важно разнять пьяную семейную ссору, как и найти убийцу городского советника.
— Да где ты тут дело увидел? — спросил я. — Ну, эльф. Ну, подбросил девчонку патрулю. Да, нехорошо, я бы такому руки не пожал бы. Но преступление где?
— Сэр, вы же слышали, что Илис сказал, он ранен был.
Оборотень, услышав свое имя, оторвался от созерцания мухи, бьющейся в стекло окна, и торжественно кивнул.
— Старший констебль, а ты уверен, что он себе просто палец не порезал? — спросил я его. — Или когда брился.
— Нет, — ответил он. — Палец не мог порезать. Ногу мог. Сильно. Но не когда брился. Он не брился. Ему лет сто, а у эльфов волосы на лице лет в триста расти начинают.
— Ну, пусть даже раненый. И что? Может, подрался с кем, может, дрова рубил и топором себя повредил?
— Может, сэр, — согласился Уиллис. — Порубил, значит, дрова, полноги себе оттяпал. Дай, думает, дочку свою пристрою понадежнее. А и то: как она с таким растяпой жить станет? И понес девочку на Поросячью. Зачем ее на пороге эльфийского особняка оставлять или в приют относить? Конечно, пусть ее лучше патруль Стражи найдет.
— Правда? — спросил Илис несколько удивленно. — Так и было?
Я встал, подошел к окну и посмотрел на плац, где сейчас шли занятия по строевой со свежим пополнением.
— Чего ты хочешь, сержант? — спросил я.
— Открыть дело, сэр, — ответил Уиллис.
— Какое еще дело? На кого?
Уиллис задумался. То-то и оно, что нет состава преступления — нет дела.
— Для начала, дело о покушение на убийство, — сказал он. — Да, покушение, совершенное неустановленным пока эльфом на несовершеннолетнего ребенка.
Я медленно повернулся и принялся внимательно его разглядывать. Молча, ни слова не произнося. Он не смутился.
— Он оставил ребенка в заброшенном здании, — начал Уиллис объяснять свой полет фантазии. — Патруль мог и не найти ее. Тогда бы она могла погибнуть от холода и голода.
— Нельзя так с детьми, — сказал старший капрал Зорр. — Плохой эльф.
Это он мне говорит. Объясняет, чтобы я понял, значит.
— Малин[33] с тобой. Предположим, — сказал я. — И как ты это дело крутить будешь?
Судя по лицу сержанта, он довольно слабо себе это представляет. Хорошо, если вопросом таким вообще задавался. И ведь не первый день в Страже, должен знать, что такое висяк.
— Начну с того, что допрошу ребят из патруля, которые ее нашли, а дальше — по обстоятельствам, сэр.
Быстро ответил. Значит, все-таки задавался. По обстоятельствам, значит. Ну-ну.
— А давай, допроси, — сказал я. — Прямо тут, у меня.
Я вызвал секретаря звонком.
— Пригласи-ка мне сюда капрала эр Ариди и младшего констебля Стоклонг, — сказал я ему. — Констебль Треверс, насколько я помню, в патруле на Правой Четвертой спице? Если вдруг он здесь, тоже пусть приходит.
— Я уточню, сэр, — пообещал секретарь.
— Короче так, сержант, — сказал я Уиллису. — Ты сейчас тут у меня с ребятами беседуешь. Если я увижу, что дело есть и это не совсем висяк, то забирай его. Нет — с тебя бутылка хорошего виски и катись отсюда.
— Хорошо, сэр.
Ну и дурак. Я б не согласился.
Дверь кабинета открылась, пропуская двоих стражей. Во-первых, того самого капрала эр Ариди, с которым капрал де Трие полюбила делить ночные патрули. Я невольно посмотрел на шею — вроде целая. Хотя это не гарантия, конечно. Он у нас уже шесть лет работает, и я им более чем доволен. Нормальный скромный парень, с понятиями. Высок, одного со мной роста, хотя и поуже меня в плечах. Сероглаз, с правильными чертами лица. Мундир застегнут на все пуговицы, на поясе длинный меч-полуторка. Тридцать один год, холост. Живет один. Ну, может быть тут мои сведения уже и устарели. Где-то есть брат; другой родни, вроде как, нет. Судя по всему, служил в имперской гвардии. Замечательно фехтует как на мечах, так и на кинжалах, меня только так делает, а я ведь, по молодости, призовые места занимал на городских первенствах. Из лука и арбалета стреляет без промаха, гномские метательные секиры кидает лучше гномов. Не глуп, службу несет справно. Практически образцовый страж. Награжден лазурным грифоном в прошлом году, а до того — двумя благодарственными грамотами от капитана. Побольше бы таких стражей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
