Забродов взял папку и пожал плечами:
– Не волнуйтесь, Дмитрий Палыч. Все будет хорошо.
– Да, вот еще что… Пока здесь эти похороны, суета… – добавил Грановский. – Не говорите Еве, что папка теперь у вас. Мало ли что… Пусть она думает, что я ее спрятал у себя.
– Как скажете, – пожал плечами Забродов, понимая, что чем меньше людей будет знать о местонахождении ценных документов, тем больше вероятность, что они останутся в сохранности.
После того как Грановский ушел, Забродов, подумав, решил от греха подальше спрятать папку вместе с раритетным изданием «Тысячи и одной ночи» в один из своих специально оборудованных за книжными полками тайников.
Сначала он аккуратно снял с полки стоящие в два ряда несколько томов собрания сочинений Достоевского, потом нажал на едва заметную, похожую на шляпку гвоздя кнопку. Оборудованный в стене сейф запирался на кодовый замок. Набрав нужное сочетание цифр, Забродов спрятал папку и книгу в сейф, закрыл дверцу, набрал нужные цифры и поставил книги Достоевского на место.
Конечно, правильнее было бы все-таки поинтересоваться, что за документы находятся в папке, но Забродов так устал, что почувствовал, как у него начинают слипаться глаза.
Окна в комнате были занавешены шторами, Илларион Забродов прилег на диван и не заметил, как задремал. Точнее, он сразу провалился в глубокий сон. За годы службы он научился засыпать крепко и глубоко, поэтому снов практически никогда не видел. А может, они просто не фиксировались в его памяти. Уметь глубоко засыпать было одним из условий полевой службы. Только так можно было быстро восстановить силы. Но в этот раз Забродов проспал минимум пару часов и проснулся от нескольких резких, коротких, почему-то прерывистых звонков в дверь. Кто-то быстро нажимал на кнопку и тут же отпускал. Забродов почему-то вспомнил, что именно так звонили, когда баловались, дети, подсаживая друг друга, и убегали потом вниз по лестнице. Но теперь звонки повторялись.
Взглянув в глазок, Забродов сразу понял, в чем дело. На площадке стоял невысокий растрепанный белоголовый мальчишка лет десяти, босой и в пижаме. Одной рукой, приподнимаясь на цыпочки, он с трудом дотягивался до кнопки звонка, а другой придерживал слишком большие для него очки. Дверь расположенной напротив соседской квартиры, где жил Грановский, была распахнута настежь.
Илларион Забродов открыл дверь и сразу подхватил мальчишку на руки. Тот, очевидно, как и все дети, умел с одного взгляда отличить хорошего человека, поэтому не стал сопротивляться, обхватил Забродова за шею и тихо заплакал. А потом вдруг встрепенулся и еле слышно произнес:
– Там дед. Умер, наверное…
Илларион Забродов уже догадался, что это и есть внук Грановского Митя, которого на время похорон отца оставили с дедом. Но с пожилым человеком, очевидно, что-то случилось, и мальчик, не одеваясь, выскочил на площадку.
Забродов, прижимая мальчика к себе, положил в карман джинсов ключи от квартиры и, захлопнув дверь, направился к соседу.
Дмитрий Палыч Грановский лежал прямо в прихожей. В руках у него была телефонная трубка. Очевидно, он хотел куда-то позвонить. Забродов включил в прихожей свет и хотел поставить мальчика на пол, но тот вцепился в него мертвой хваткой.
– Митя, – как можно спокойнее проговорил Забродов, – надень тапочки, а я попробую помочь дедушке.
– Вы что, сможете его оживить? – с надеждой спросил мальчик, послушно слезая на пол и надевая тапочки.
Забродов ничего не сказал. Дмитрий Палыч, как ему показалось, не дышал, но он попытался нащупать пульс. За годы службы в экстремальных условиях Забродову приходилось сталкиваться с разным. Случалось, людей действительно возвращали с того света. Даже медики иногда раньше времени констатировали смерть. Здесь каждая минута была дорога. И Забродов достал из кармана джинсов мобильный и набрал номер «Скорой помощи». Зная, что к мертвецу они не поедут, Забродов сообщил, что пожилому человеку стало плохо и он потерял сознание.
Еще раз прослушав у старика пульс, теперь уже не на руке, а на шее, Забродов взял лежащее на полочке маленькое зеркальце и поднес его к лицу Грановского. Зеркальце чуть запотело. Это давало надежду на то, что Грановский еще жив.
Митя стоял рядом и переминался с ноги на ногу.
– Деда полицию хотел вызвать… – вдруг произнес Митя.
– Что? Что ты сказал? – не сразу понял Забродов.
– Я в своей комнате спал, – сказал мальчик, едва сдерживая волнение. – Я спал. А к нам воры залезли. И деда закричал, что милицию сейчас вызовет. А они испугались и убежали. А деда упал. Я когда из своей комнаты выбежал, он уже упал. Но я тоже молодец! Я успел тревожную кнопку нажать! На моем мобильнике есть тревожная кнопка. Я ее нажал, и сейчас мама приедет! Я бы ее дождался, но испугался, что деда умер, а воры вернутся и меня тоже убьют…
Илларион Забродов осмотрелся, заглянул в комнату и только теперь отметил: действительно, было похоже на то, что здесь что-то искали. На полу были разбросаны какие-то бумаги, книги… И совсем некстати работал телевизор.
– Папа! Папа! – вдруг закричал Митя, подбегая к экрану. – Это мой папа! – с гордостью повторил он, очевидно не осознав того, о чем говорили с экрана.
Забродов прислушался.
– По последним сведениям, в самолете находилось пять человек. Из них опознаны четыре человека. Один – гражданин Франции, пилот Мишель Миро, который инструктировал полет. На борту были также известный московский бизнесмен Виктор Петрович Протасов и один из руководителей занимающейся авиаперевозками компании «Серебряные крылья», которая и купила самолет «Эльф» на последнем авиасалоне во Франции, Сергей Дмитриевич Грановский. Они летели в Минск с частным визитом. За штурвалом был российский летчик Павел Львович Мишин. Останки пятого пассажира не опознаны. Поступившие к нам ранее сведения о том, что это была жена генерального директора компании «Серебряные крылья» Эдварда Васильевича Паршина Мария Ивановна Паршина, не подтвердились. Причины аварии под Минском выясняются. Работает следственная группа. По предварительной версии, пилот не справился с управлением. Хотя, вполне возможно, человеческий фактор не был главной причиной аварии.
После показанных вначале фотографий на экране появились кадры оперативной съемки с места аварии. Митя, который буквально прилип к экрану, увидев обгоревшие части самолета и, очевидно, в конце концов разобравшись, что случилось, вдруг закричал:
– Нет!
Илларион Забродов опять подхватил его на руки и прижал к себе. Две трагедии для такого маленького и, похоже, более чем восприимчивого мальчика было слишком.
Медики приехали вместе с полицией, которую, очевидно, после тревожного звонка сына вызвала Ева Грановская. Она открыла дверь своим ключом и буквально застыла на пороге.
Митя, очевидно испугавшись строгих, сосредоточенных людей в полицейской форме и белых халатах, вместо того чтобы броситься к матери, еще сильнее прижался к груди Забродова и только прошептал:
– Мама…
Было похоже, что у него от испуга просто пропал голос. Ева первой пришла в себя и бросилась к сыну. Она взяла его за руку и, всхлипывая, спросила:
– Митя, Митенька, что здесь случилось?
Мальчик, буквально вцепившись в Забродова, молчал. И тогда Ева Грановская уже другим, строгим, сухим голосом обратилась к Забродову:
– Что здесь произошло?!
– Митя говорит, что воры, – проговорил Забродов.
– Они что, его убили?! – с ужасом отозвалась Грановская.
– Сейчас… – почти шепотом проговорил Забродов, кивнув в сторону медиков, которые колдовали над стариком.
Медсестра уже делала ему укол.
– Жив? – с тревогой спросил Забродов.
– Мы его забираем, – строго сказал молодой врач и, вызвав санитаров с носилками, уточнил: – Родственники кто?
– Мы, мы родственники. Мама и я родственники! – вдруг отозвался Митя, слезая с рук.
– Вы с нами поедете? – обратился врач к Еве Грановской.
Та молча кивнула.
– И я. Я с дедой поеду! – закричал Митя и гордо добавил: – Я тоже родственник.
– Простите, вы побудете с ним еще немного? – сказала Ева, с надеждой взглянув на Забродова. – Я скоро вернусь.
– Но, хозяйка, нам нужно задать вам несколько вопросов! – вклинился в разговор один из полицейских.
– Я не хозяйка, – покачала головой Грановская и, взглянув на Забродова, добавила: – Вот у него спросите. Он сосед. Он больше знает.
– Я, я больше знаю! – с готовностью отозвался Митя.
– Хорошо, мы опросим свидетелей! – гордо произнес второй полицейский.
Осмотр квартиры ничего нового не дал. Полицейские, очевидно, куда-то спешили, потому что, взглянув на часы, один из них, помоложе, протянул Забродову визитку и попросил:
– Вы за мальчиком присмотрите. А мать его пусть завтра нам позвонит.
