– О, я не думаю, что до этого дело дойдет, впрочем, сейчас посмотрю, что можно сделать. – С этими словами Крид спешился.
Он перешагнул через корни деревьев, подошел к драчунам и поднял их за шиворот на ноги. Они никак не могли успокоиться и размахивали руками, готовые снова вцепиться друг в друга. Крид легонько встряхнул их в качестве предупреждения. Они продолжали петушиться. Тогда Крид сжал их шеи руками так сильно, что они едва не задохнулись и застонали. Ханна испуганно вскрикнула. Крид отпустил их, и драчуны упали на землю, словно подкошенные.
– Надеюсь, это остудит их пыл хотя бы на время, мисс Магуайр, – заявил Крид. – Могу я еще что-нибудь сделать для вас?
Девушка не произнесла ни слова, лишь покачала головой. Крид, довольный, кивнул. Затем приторно-вежливым тоном попросил всю компанию следовать за ним в тишине и оседлал коня. Он повел его вверх по горной тропке, пустив шагом. Ханна едва поспевала за ним, пытаясь сохранять порядок в отряде.
– У него варварские методы улаживания дел, – пробурчал Флетчер Харрис, потирая шею.
Ханна в душе была с ним согласна, но вслух сказала:
– Зато в высшей степени эффективные. – Девушка осмотрела Эрика, нет ли у него синяков и ушибов. – Надеюсь, вы не будете впредь провоцировать нашего провожатого на подобные действия.
– Да уж, – отозвался Эрик, – только я все равно должен отомстить Флетчеру!
– Об этом больше ни слова! – строго произнесла Ханна, не дав Флетчеру даже рта открыть. – В назидание остальным вы оба весь вечер будете шагать рядом. Надеюсь, вы поняли? Только попробуйте не послушаться!
Мальчишки виновато кивнули и пошли рядом, с опаской поглядывая на ехавшего впереди Крида Брэттона. Каждый про себя думал: с ним лучше не связываться.
Следующие несколько миль все шли в полном молчании. Лучи заходящего солнца едва проникали сквозь крону деревьев, тишину нарушали только крики животных и чириканье птиц. Дорожка становилась все уже и уже, и теперь по ней можно было идти лишь гуськом. Высокие деревья, окруженные молодой порослью, наступали на них со всех сторон, забирая последние лучи солнца. Коричнево-зеленая масса листвы тяжелыми кружевами свисала вниз, преграждая путникам дорогу.
«Настоящий девственный лес, – подумала Ханна. – Сюда еще не ступала нога человека».
Видимо, случившийся когда-то в лесу пожар, вспыхнувший от молнии, очистил лес от старых сухих деревьев, и теперь на их месте выросли новые. Ханне не раз доводилось видеть лесные пожары, это было зрелище не из приятных. К счастью, огонь обошел стороной их поселок.
То здесь, то там Ханна замечала древние деревья с обгоревшими стволами. Интересно, плачут ли деревья, когда умирают, ведь им тоже больно. Что за мысли! Конечно, они не плачут. У дерева нет души, и оно не может страдать. У животных тоже пет души, но они страдают. Сколько зимних вечеров провели Ханна и отец у очага, обсуждая эти сложные вопросы. Джошуа стоял на твердой позиции и утверждал, что у животных нет души, что они созданы, чтобы помогать людям. А Ханна всегда побивала его аргументом, что Господь любит их, Он не может не любить их, раз их хозяева люди. Конечно, отвечал Джошуа, Господь любит их, как любит и все свои создания, но только человеку Он дал разум и сочувствие. Горечь захлестнула душу Ханны, когда она вспомнила ответ отца. Сочувствие?
Если это так, то кто такие «черноногие» – люди или животные?
Окончательно запутавшись, Ханна решила отбросить всякие сомнения. Все люди созданы по образу и подобию Божьему, и она должна любить их. Но как можно любить того, кто убил ее отца? Его можно только ненавидеть.
Ханна запретила себе думать об индейцах и предалась воспоминаниям о покойном отце, поистине удивительном, исполненном доброты человеке.
Рядом с Ханной шел Суэйн Йохансен. Он споткнулся о корень, и Ханна схватила его за руку, не дав упасть. Иногда поперек дороги лежали рухнувшие деревья, их приходилось обходить. Крид Брэттон указывал, где именно.
Ханна не отрывала взгляда от провожатого. Интересно, он действительно жестокий и бесчувственный или просто хочет таким казаться. Брэттон отлично владел собой, не давая воли эмоциям. И все же от Ханны не ускользнуло, что в какой-то момент он поехал медленнее, дав детям возможность отдохнуть. И она подумала: «В каждом человеке есть что-то хорошее. Вот и в Брэттоне тоже. Иначе он не стал бы провожать их до ближайшего поселения в двадцати милях от места трагедии». Ханна облизнула пересохшие губы. Любопытно, что бы он сказал, объяви она ему о своем намерении дойти до лагеря Кер-д'Ален.
Там жили их знакомые, точнее, знакомые ее отца. Джоуэла Алена она почти не знала. Года два назад он приезжал к ним в Джубили. Это был высокий мужчина с волевым лицом и твердым взглядом. Ханне он нравился. И отец не скрывал желания когда-нибудь выдать за него свою дочь. Пусть бы Джоуэл посмотрел, как она умеет заботиться о детях.
Девушка снова вздохнула. Брэттон наверняка проклинает себя за свое великодушие и жалеет, что взял их с со бой. Он не обязан опекать их, но она попытается его упросить.
И Ханна решила положиться на волю Господа: как Он решит, так и будет. Она просто предложит свою идею мистеру Брэттону и послушает, что он скажет.
Расположившись на ночь в укромном местечке, они уложили детей, накрыв их одеялами, которые прихватили из Джубили, и Ханна решила сообщить Брэттону о своем намерении.
Не веря своим ушам, он молча смотрел на нее. Затем гневно произнес:
– Только этого не хватало!
– Пожалуйста, тише, детей разбудите. Будто не слыша, он громко продолжал:
– Послушайте, леди. Совершенно неизвестно, какая безумная идея придет вам в голову в следующий миг, и я не собираюсь провожать вас и ваших сопляков в Кер-д'Ален! Черт возьми, ведь это больше сотни миль отсюда!
– Ваши слова оскорбительны, – заявила Ханна, – и я бы попросила вас вести себя более достойно. Не бросите же вы детей в каком-нибудь глухом местечке на произвол судьбы. В Кер-д'Ален есть люди, которые могут им помочь. Лагерь расположен на новой дороге, которая ведет из крепости Уолла-Уолла до Форт-Бентона в Монтане. Подумайте, мистер Брэттон, как важно найти родственников детей. У них было такое замечательное детство, не лишайте их счастья.
– Ах, вот оно что! – прервал он ее грубо. – Но не у всех детей бывает замечательное детство, леди!
Некоторое время Ханна задумчиво смотрела на него. В его тоне было столько горечи, что она поняла: какая-то рана все еще бередит его душу. И уже более мягко продолжила:
– Конечно, не у всех детей, мистер. Но возможно, вы, как никто другой, можете это понять. Вы – паше единственное спасение.
