Их глаза все-таки встретились на долю секунды, и Кэт сразу позабыла про обещания самой себе. Ее снова захлестнуло волной необъяснимого раздражения. Она направилась к своему столу, стараясь думать только о теме сегодняшнего занятия.
– Я рада снова видеть всех вас в этом классе. Сегодня мы начинаем заниматься поэзией. Ей мы уделим всю неделю, после чего перейдем к изучению пьесы Шекспира.
Кэт стояла, прислонившись к столу. Ее кожу кололи тысячи крошечных иголочек. Она видела реакцию Картера на выбранное ею стихотворение, отчего до крови закусила губу. Кэт старалась сосредоточиться на объяснении, но ей почему-то отчаянно хотелось скорчить рожу, показать язык или сделать еще что-нибудь, не подобающее для ее возраста и профессии.
Что это с ней сегодня?
Кэт сделала глубокий вдох:
– А теперь мне хотелось бы спросить: что все вы знаете о поэзии?
В классе стало тихо. Райли, как обычно, сосредоточенно разглядывал потолок, словно там был написан ответ. Джейсон и Кори таращились на нее, как на трехглавого дракона. Сэм уперся глазами в стол, радуясь тому, что сегодня в классе тихо. Он терпеть не мог стычек.
Джейсон медленно поднял руку. Совсем как первоклашка.
– Поэзия – это когда слова в рифму?
– В основном – да. – Кэт вознаградила его улыбкой. – Стихотворение, которое мы изучаем, состоит из рифмованных строк. Однако бывают стихи без рифмы.
– Поэзия – это сплошь всякие там охи-вздохи про любовь, – посетовал Райли.
– Вы правы, Райли, но только отчасти. В том, которое я вам прочла, о любви нет ни слова. Или вы не согласны?
– Согласен, – усмехнулся Райли.
Услышав голос Картера, что-то пробормотавшего себе под нос, Кэт сразу повернула голову в его сторону:
– Простите, Картер, но я не расслышала ваших слов.
Картер опустил руки на стол, метнув в нее сердитый взгляд.
– У нас в классе действует очень простое правило, – нарушила затянувшееся молчание Кэт, – если вы хотите что-то сказать, вы говорите это четко и внятно. Так, чтобы было слышно всем. Понятно? – Вопрос она сопроводила самой сладкой улыбкой, на какую была способна.
– А иначе что?
Кэт склонила голову набок, разглядывая Картера. Симпатичный парень, это у него не отнимешь. Только весь пропитан гневом. Злость так и лезет изнутри.
– А иначе вы покидаете класс. Я же говорю: все очень просто. – Кэт подошла чуть ближе и тем же спокойным тоном продолжила: – Я уже говорила вам, Картер. Это мой класс. Здесь мои правила. Вы делаете то, о чем вас просят. Всего лишь просят. – Она позволила себе улыбнуться с легким ехидством. – Надеюсь, такое объяснение вы не сочтете слишком примитивным.
– Сочтет, – пробубнил Кори, прикрыв рот рукой.
Прежде чем Кэт успела произнести хоть слово, Картер что есть силы хватил кулаком по столу. Потом отпихнул стул, и тот столкнулся со столом позади. Джек наврал: стулья здесь не были привинчены к полу. В классе снова стало тихо, но это была звенящая тишина, чреватая взрывом.
Дежурный надзиратель Уэст отошел о стены.
– Шуточку узнал? – прорычал Картер, обращаясь к Кори и злобно глядя на надзирателя. – Может, вслух расскажешь? – Картер шагнул к столу своей жертвы. – Слыхал про простые правила? У меня свои правила: разинул пасть, вякай до конца.
Он был страшен и одновременно великолепен. Кэт стояла как зачарованная. Потом спохватилась: это ведь опять конфликт.
– Картер, успокойтесь! – Она шагнула в его сторону.
Но Картер склонился над струхнувшим Кори:
– Посмеяться надо мной решил?
– Картер, прекратите! – потребовал Уэст, с опаской поглядывая на Кэт.
– Картер, садитесь на свое место! – жестким тоном произнесла Кэт, пряча охвативший ее страх. – Вы не малолетние дети, чтобы объясняться вручную. Остыньте.
– И правда, чувак, – промямлил Кори. – Остынь.
Картер, стоявший сбоку от Кори, вдруг опрокинул стол, с силой толкнув его снизу. Деревянная крышка стола шумно ударилась о пластик панели, которыми были обшиты кирпичные стены класса. Звук получился странным, чем-то похожим на погребальный звон.
Все повскакали на ноги. Схватив дубинку, Уэст бросился на Картера, не дав тому добраться до парализованного страхом Кори. Райли мгновенно заслонил собой Кэт.
Ручища Райли мешала Кэт смотреть, и она поднялась на цыпочки. Как раз в этот момент надзиратель Уэст что есть силы толкнул Картера к стене. В класс вбежали еще трое охранников, вызванные Рейчел: ассистентка нажала «тревожную кнопку». Картера Кэт не видела. Его заслонили охранники. Она лишь слышала, как он сопит и ругается, принимая на себя их пинки и удары. Охранники тоже ругались, потому им было никак не надеть на него наручники.
– Эй! Запястье мне еще пригодится! – крикнул Картер одному.
Тот мгновенно ткнул его лицом в стену. С садистской улыбочкой охранник еще сильнее заломил Картеру руку. Картер взвыл от боли.
– Что вы делаете? – закричала Кэт.
Она нырнула под руку Райли, пронеслась мимо злорадно посмеивающегося Кори и растолкала сердитых охранников.
Картер лежал на полу. Его левая щека была почти вдавлена в стену. Появление Кэт он встретил с нескрываемой неприязнью. С такой же неприязнью сама Кэт смотрела на охранника, явно пытавшегося сломать Картеру запястье.
– Я все видела! – задыхаясь от ярости, крикнула она. – Вы пытались сломать ему руку. Вам мало того, что он в наручниках?
– Мисс Лейн, у нас есть должностная инструкция, – сердито возразил охранник. – Вы здесь какой-то месяц, а мы – не первый год. Всего насмотрелись. Эти жеребцы понимают только силу.
Охранник рывком поставил Картера на ноги.
Из левой ноздри бунтаря текла кровь, заливая верхнюю губу.
– Вы видите, что у него кровь идет? – спросила Кэт.
– Потечет и перестанет, – отмахнулся охранник.
Он толкнул Картера, чтобы вывести из класса, но твердая рука Кэт уперлась охраннику в грудь.
– Подождите!
Кэт подлетела к своему столу, выхватила из сумки пакет бумажных платков. Взяв несколько штук, она вернулась к Картеру, чье лицо выражало едва ли не миллион всевозможных эмоций.
– Ничего со мной… – попытался возразить он.
– Заткнитесь и не мешайте!
Это было сказано с такой безапелляционностью, что Картер послушно закрыл рот. Кэт принялась вытирать бумажным платком окровавленную ноздрю, губу и подбородок.
От его взгляда у Кэт вспыхнул лоб. Затем тепло охватило щеки, нос и губы. Она старалась не обращать внимания на бешено колотящееся сердце, но не могла не замечать каждого движения Картера. Его дыхание попеременно окутывало ее руку то прохладным, то жарким воздухом. Если она задевала побитые места, Картер дергался, а у нее сжималось горло.
