на колени и сам человек, низко опустив голову.
Ну волк как волк. Я даже хотел треснуть незнакомца черенком по голове, а потом уже с хищником разбираться. Но тут заметил позади волка медленно идущую к нам женщину. Она что-то сказала на тарабарском языке, и ползающий на коленях незнакомец сгрёб свои кинжалы и, не поднимаясь, поспешно уполз.
– А это, похоже, мама Рыжей Сони, – сказал Саня, всё ещё придерживаясь за ветку дерева.
Действительно, что-то общее было: рыжие волосы, непонятная кожаная одежда серого цвета. Только ростом повыше и постарше той дикарки. Женщина бегло осмотрела поляну. И задала вопрос. То, что это вопрос, я понял по интонации.
– Не понимаем, – ответил я за всех.
Ещё вопрос, и она приблизилась ко мне.
– Мы не знаем твоего языка.
Незнакомка спокойно взяла меня за плечо и подтянула к себе настолько близко, что мы едва не столкнулись. Я растерялся и замер как истукан. Она прижалась ко мне и прошептала что-то. Я почувствовал её запах, смешанный с ароматами трав. Женщина продолжала шептать, и мне показалось, что моё ухо горит от её дыхания.
– Я не понимаю, – шепнул в ответ я, офигевая от неожиданной близости.
Она немного отстранилась, продолжая шептать, мой взгляд непроизвольно спустился вниз, осматривая тело, которое только что прижимались по мне.
Женщина замолчала, обхватила руками мою голову, словно для поцелуя. Её лицо приблизилось, и она тихо клацнула белыми зубками перед моим носом, отчего я вздрогнул. Рассмеялась и отошла.
Она спокойно обошла поляну и ушла в том направлении, откуда и появилась. Волк, как собака, последовал за ней.
Друзья с открытыми ртами смотрели на меня.
– Валим отсюда, – сказал я и подошёл к Сане, чтобы помочь ему идти.
Пошли сразу к Ведьме. Я немного побаивался, что меня опять начнет трясти, приближаясь к деревне, но обошлось. На улице стемнело, когда мы затащили Саню в дом и положили на стол. Из-за шторы вышла Лилит в белом сарафане.
– Монету отдай, – требовательно сказала она, протягивая руку.
– А ты мне что? – спросил я первое, что пришло в голову.
Глава 26
– Идиоты. Вы сколько их сюда напустили? – раздражённо проговорила Лилит.
– Напустили кого? – недоуменно спросил я.
– Монету отдай.
– Сначала помоги нам и объясни всё. Потом отдам.
Лилит принялась осматривать и ощупывать Длинного.
– Мне тоже досталось. На меня тонна упала. Возможно, сломаны ребра, – сказал я, расстёгивая рубашку.
– Были бы сломаны, ты бы обниматься не лез к хозяйке волка, – вставил свои слова Лысый, который уже изрядно зарос и не был лысым, но для нас он всегда Лысый.
– Я и не лез. Она сама, – защищался я.
– Ага. А что уши краснеют?
Я не ответил, а только злобно глянул на Лысого. Тот разумно заткнулся.
Лилит принесла настойки и травы, напоила нас этими зельями и сделала примочки на синяки и раны. На Лысом всё зажило само и быстро, даже шрамов не осталось. Ещё бы, он же избранник ведьмы.
– Рассказывай, – настоял я, когда лечебные процедуры закончились.
– Монеты – это и есть ключи? – спросил Длинный, опередив Лилит.
Ведьма кивнула.
– Найдя монету, мы пересекаем какую-то невидимую для нас границу и на время открываем её?
Кивок повторился.
– После нас оттуда могут выходить эти дикари и великаны?
– Тропа давно потеряна. Но вы со своими поисками умудрились найти ключи и пройти по тропе, открывая её на некоторое время, – ответила ведьма.
– Замечательно, и куда ведёт эта тропа?
– На тёмную сторону, – ответила ведьма шёпотом, словно боялась, что кто-то подслушивает.
На минуту воцарилась полная тишина.
Часть вторая. Тёмная сторона
Глава 27
Уточнение
Я, как и многие в моём возрасте, слушал разнообразную музыку. Но зацепил меня панк-рок. Начиналось всё, конечно, с «Сектора газа». Не скажу, что нравились все песни, но многие задевали за живое. Когда Юрия Клинских (Хоя) не стало, появились подражатели и последователи, но это уже было не то. Тем более что я был неправильный панк, и основное, что привлекало меня панк-культуре, было ярое желание свободы. Я не носил ирокеза, не ходил в грязных, затёртых тряпках. Хотя, как я понял, многие панки весьма культурные и воспитанные люди, а мнение, которое сложилось о них в головах других людей, ошибочное. Попытки найти группу в стиле «Сектора газа» привели меня к группе «Потомучто».
Вот такой я панк. Не знаю, настоящий или нет. Но я считаю, что свобода выбора важна для любого человека и против любых ограничений. Я не призываю к анархии и беспределу. Не одобряю преступления и финансовую кабалу. Но простой человек, не имеющий злых умыслов, должен быть свободен. Это чисто моё мнение. Но меня всегда удивляли наши рок-группы. Кто, если не они, должны выносить на общее обозрение все трудности и проблемы общества? О рэперах вообще нет слов. Неужели несущие голос улиц не видят реальных проблем? Большинство ноют, как бабы, и это брутальные мужики. Смешно.
…
Мы пересказали ведьме всё, что произошло с нами с тех самых пор, как мы сели в поезд. Иногда Лилит прерывала рассказ и просила подробно повторить интересующий её момент. Именно так всплыла информация, что домик, в котором мы жили, совсем не тот, который изначально искал Петька, а совсем другой. Но это были уже мелочи.
Ведьма встала из-за стола и отошла к окну. Она явно что-то обдумывала.
– Может, ты тоже нам что-то расскажешь? – спросил я.
– И что вы хотели бы узнать? – спросила Лилит, оборачиваясь.
– Кто они, этот великан, дикарка, ассасин с кинжалами и женщина с волком?
– Это всё жители тёмной стороны.
– А поподробнее?
– Тёмная половина – это эхо мира, к которому вы привыкли.
– В смысле, эхо?
– Раньше люди знали больше, чем вы сейчас.
– Что-то я сомневаюсь. Люди постоянно развиваются и постоянно накапливают знания, – влез в разговор Саня.
– Не совсем так. Всегда находятся те, кто считает, что он чем-то лучше других. Именно они считают, что тайные знания не должны быть доступны всем. И в какой-то момент под видом развития и прогресса подменяют знания. Это и произошло с вашим миром.
Саня хотел поспорить с ведьмой и уже открыл рот, но я пнул его под столом, и умник заткнулся.
– Ты из них самый умный? – спросила Лилит у Сани.
Наш умник смутился.
– Бесспорно. Наш Длинный – самый умный, – подтвердил Лысый.
– Расскажи мне об этом столе, – сказала ведьма, положив ладони на стол.
– Ну стол, судя по всему, ручной работы. Судя
