Я здесь не для того, чтобы судить.
— Не могу, — сказала она и провела двумя пальцами под очками, вытерев слезы.
Я отдал бы все, чтобы заглянуть в ее глаза и прочитать ее настоящую. Рот и язык тела девушки говорили о многом, но я нуждался в большем.
— Ну, в таком случае… Прости, если мое присутствие здесь мешает тебе, но я не могу уйти. Можешь ничего не говорить, но ты застряла тут со мной, пока мы не спустимся с этого моста.
Подняв взгляд к небу, она сделала глубокий вдох.
— Ты не обязан со мной нянчиться.
— Хорошо. Тогда ты стой здесь и нянчись со мной. Вчера мне было хреново, — я многозначительно посмотрел на нее. — И это утро было не лучшим. Мне могла бы понадобиться нянька, — я выдохнул, попытавшись успокоиться.
Она не заслужила этого. Очевидно, она через многое проходила сейчас и без расстраивавшего ее незнакомца.
Рассмешить. Я смог бы это сделать.
— И, как моя няня, если ты борешься с желанием погладить мою задницу, приговаривая, что все будет хорошо, я точно тебя не буду останавливать, — улыбнулся ей, хотя знал, что она не ответила бы мне тем же. Меня успокоило то, что она хотя бы остановилась.
Ее подбородок задрожал, когда она прикусила нижнюю губу.
Ненавидел видеть ее такой и должен был держать руки, сжатые в кулаки, чтобы удержаться от прикосновения. Я был в отчаянии, попытавшись утешить ее, но мне и так пришлось навязать ей свою компанию. Не хотелось делать это еще и физически.
Это не то, что было ей нужно.
А что ей нужно?
Я сглотнул, когда ее плечи затряслись от всхлипов, которые не могли найти выход.
К черту все это. Я хотел только слегка прикоснуться к ней.
Скользнул рукой вниз по перилам и дотронулся до нее.
Это был простой жест, но он оказался самым важным решением, которое я когда-либо принимал.
Одно прикосновение разрушило стену.
Было непонятно, чья стена была разрушена сперва — моя или ее.
Но я бы провел всю свою жизнь в попытках ее разрушения, если бы только знал, что меня ожидало на той стороне.
Повернувшись, она обхватила мою шею. Застигнутый врасплох, я сделал шаг назад, прежде чем нашел равновесие. Скрестил руки вокруг ее талии и притянул ее вплотную к себе. Она сотрясалась от рыданий, но я держал ее, как будто мог отогнать их прочь.
Я не мог, но попытался дать ей гораздо больше.
И прижал ее еще крепче.
Проходившие мимо туристы засуетились, посмотрев на нас. Но только один человек на этом мосту имел значение.
Это был не я.
И на этот раз, это была даже не Анна.
На самом деле, я даже не знал ее имени.
— Прости…я… — она продолжила плакать в мою шею.
— Не извиняйся, — прохрипел я из-за комка в горле.
Больше ничего не было сказано в течение нескольких минут, пока она плакала в моих объятиях. Я не шептал ей успокаивающие слова. Просто гладил по спине и давал время прийти в себя.
Что я должен был сказать? Причина ее слез была для меня загадкой, но я твердо решил разгадать ее.
Наконец, она отстранилась и начала судорожно вытирать глаза.
— Мне нужно идти. Сожалею об этом.
Я тут же захотел вернуть ее обратно.
В безопасность.
В мои объятия.
Чтобы занять руки, я вытащил сигарету.
— Пожалуйста, не уходи, — прошептал я, когда поднес сигарету ко рту.
— Мне нужно уйти с этого моста, — прошептала она.
Быстро кивнул в понимании. Я тоже хотел увести ее с моста.
— Спасибо за… Дерьмо. Мне очень жаль. Давай я отнесу в химчистку, — кивнула она на слезы и черные подтеки от макияжа, оставившие пятна на моем плече.
Я усмехнулся.
— Все в порядке. Кроме того, я не могу отдать его тебе. Это мое единственное пальто.
Ее лицо побледнело.
— О, боже. Это еще хуже. Я куплю тебе новое.
— Я шучу. У меня полный шкаф. Клянусь, — я сделал крест на моем сердце. — Не переживай насчет химчистки. Серьезно, все в порядке. Я могу просто бросить его в стирку, когда вернусь домой.
— Из своего личного опыта могу сказать, что тушь не сойдет после стирки. Просто позволь мне…
— Серьезно, это просто пальто. Если хочешь что-то сделать для меня, то просто скажи мне свое имя.
Она опустила голову.
— Ууух…
— Ладно, — сказал я, отложив эту тему.
— Просто…
Я сунул незажженную сигарету обратно в пачку, затем наклонил голову вниз.
— Давай, я готов идти домой.
Она не двигалась.
— Сэм, я…я хочу сказать…
Я заставил себя улыбнуться.
— Не беспокойся об этом.
Положив руку ей на спину, я направил нас вниз по мосту. Она пошла охотно, но ее взгляд был направлен на землю, а пальцы нервно дергались.
Когда мы достигли конца, она остановилась и подняла глаза на меня.
— О небольшом проколе на мосту… Я… Мне не следовало ставить тебя в такое положение. Я имею в виду, ты…
Она могла извиняться за все, что хотела, но это меня интересовало в последнюю очередь. Вытащив желтый листок бумаги из кармана, я перебил ее.
— Возьми это. Понимаю, что ты не хочешь или не можешь сказать свое имя. Но вчера я переживал, что… — я сделал паузу и подумал, как аккуратно сформулировать, но так ничего и не придумал. Что было, то было.
— Я подумал, что ты прыгнула.
— Сэм…
— Нет. Просто выслушай меня. Это мой номер. Ты, кажется, приходишь сюда каждую ночь не раньше одиннадцати. Так что я буду здесь завтра и каждый вечер после десяти тридцати. Но если по какой-то причине ты почувствуешь необходимость прийти сюда пораньше, то набери меня, и я буду здесь.
Ее лицо смягчилось, когда она сделала шаг ко мне.
— Сэм…
Я потер рукой свой подбородок и продолжил говорить.
— И если у тебя не будет желания прийти сюда, то может пожалеешь меня и напишешь хотя бы смс или что-нибудь еще?
— Сэм, остановись, — она подошла ещё ближе и положила руки на мою грудь.
— Я понимаю. Ты явно таинственное лицо. Не стесняйся скрыть свой номер и просто подпишись «Дизайнерские туфельки», или не подписывайся. Я все равно узнаю от кого это, — я молол вздор. И это не потому, что она вдруг дотронулась до меня, или как моя грудь почувствовала тепло, которое излучали ее руки, а потому что я тоже хотел прикоснуться к ней.
Мне на самом деле хотелось усадить ее в свою машину и заставить пройти какую-то терапию, потому что не мог перестать
