“не понимаю, о ком ты…”. А потом явно заметила нужный нам объект внимания и выдала мне радостно:
– Так это же и есть Рэндон Эрон Далтон, наш священнослужитель! Вчера про него рассказывали…
ЧТОООО?! Простите святые обители храма Единого мои мысли в этот момент. Уж эти-то выражения он точно вряд ли хотел бы услышать. Невольно вспомнила вчерашний оголенный торс и мое чудом произошедшее спасение. Какого… Священники выглядят не так! Они старые, неприметные и неприятные (для меня лично!). Что не так в этом мире?! Эти мысли пронеслись в моей голове за секунду, как раз в этот момент преподобный Далтон нас заметил и направился в нашу сторону.
Не самое удачное настроение для знакомства (потому что, как оказалось, его до сих пор не произошло) и, видимо, мое лицо тоже было сейчас не самое удачное. Преподобный подошел, улыбнулся самой располагающей улыбкой, которой только мог улыбнуться человек.
– Доброе утро, юные леди. Доброе утро, мистер Бохвуд. – Далтон поклонился моему брату, а потом неожиданно добавил. – Леди Розалия, рад видеть вас снова. Тем отраднее, что вы решили посетить мою службу в честь Единого.
Биатрис тотчас стала слаще зефира в этот момент и сразу начала что-то отвечать преподобному. Он беседовал с ней радушно, по-доброму. Периодически поглядывая на меня. Когда беседа была окончена, а все продолжили путь к храму, чтобы занять свои места, преподобный Далтон задержался ненадолго и явно хотел мне что-то сказать, но я его опередила:
– Лекарь? – о моей учтивости, а точнее ее отсутствии, можно писать книги.
– Вроде того. Лечу души людей, которым нужна эта помощь. Иногда помогаю травами. Вчера не было возможности познакомиться как положено…
– Да, вчерашнее положение явно не располагало, – да что со мной происходит.
– И тем не менее рад знакомству, Розалия. Надеюсь, сегодняшняя служба найдет отклик в вашей душе, – вот у кого точно не было проблем с самообладанием. Улыбнулся по-доброму и направился к противоположному входу, как и положено священникам.
Я догнала моих спутников в смешанных чувствах и сразу словила вопросительный взгляд Биатрис.
– Ты же говорила, что не знакома с преподобным Рэндоном, – сказала она и подняла левую бровь, тем самым подчеркивая свой вопрос.
– Случайно встретились вчера и не успели друг другу представиться, – ответила вскользь. Подробностями делиться не хотелось. Тем более в свете открывшихся подробностей статуса моего “знакомого” это явно было лишним.
– Эх, я бы все отдала, чтобы именно он сделал мне предложение на этом Золотом сезоне, – мечтательно вздохнула Беатрис.
– Но он же священник, Бэти! – ахнула Миранда и сразу прикрыла рот ладонью, чтобы никто не обратил на нее внимание. Продолжила шепотом, – он не может сделать тебе предложение! Священники после обряда Третьего Посвящения не имеют права жениться и заводить семьи!
– Я знаю, Мири, но он еще его не прошел. Третье Посвящение запланировано Его Величеством после Золотого сезона, а значит, у меня есть все шансы за этот сезон его переубедить, – глаза Беатрис сверкнули решимостью.
Я слушала девушек, и от полученной информации мне становилось дурно. Сначала лекарь, спасший меня полуголым вчера, оказался священником, который прошел уже Два Посвящения, а значит, имеет доступ к священной силе Единого, но окончательно к ней еще не привязан.
Говорят, что сила Единого может творить чудеса: усиливать человеческие таланты, исцелять людей и точно так же их калечить. Именно поэтому важно, чтобы человек, который к ней допускается, был чист душой и нес только благие намерения. А благие намерения в понимании религии никак не вяжутся ни с какими проявлениями чувств, потому что они человека делают слабее и могут привести к греху. С другой стороны, чистоту намерений доказывают годами. Вспомнить только всех известных ныне Верховных, прошедших Третье Посвящение, им же всем за 50 лет, не меньше. А тут около 30, очень странно.
Но остановившись на мысли, что передо мной наверняка находится гений религии, я переключилась на мысль о бедной Беатрис, надеждам которой сбыться не суждено. Ведь Второе Посвящение и заключается в том, что Священный алтарь подтверждает, что кандидат не способен полюбить женщину больше своего Бога, а значит, заслуживает прикоснуться к великой силе Единого.
К нам снова подошел Тар, взял меня под руку и повел в седьмой ряд из нескольких десятков скамеек храма. Беатрис и Миранда сели за нами. Двери в храм закрылись, и люди притихли. В храме с закрытыми дверьми наступил полумрак.
Преподобный Далтон подошел к алтарю и положил на него ладони. Чем-то мне это напомнило алтарь в руинах храма друидов, и в сердце потянула тоска по любимому месту. Я не знала, вернусь ли я когда-то туда снова. В этот момент произошло сразу несколько вещей. Кулон на моей груди нагрелся и согрел теплом, как будто поддерживая меня и снимая с души переживания. Преподобный начал читать свою первую молитву, и в зале зажглись несколько тысяч свечей. Так действовала магия Единого у тех, кто был уже к ней допущен. Кулон меня уже не пугал, я чувствовала его как нечто родное, что всегда должно было быть рядом со мной. А вот молитва и последующая речь преподобного подействовала неожиданно.
После традиционной молитвы Рэндон заговорил о доме, важности наших корней и нашем предназначении в нашей жизни. О том, что каждому приготовлен свой путь и только нам решать, пройдем ли мы его достойно. Путь не будет легким, каждому встретятся испытания. Порой они будут невыносимо сложные, но мы всегда должны помнить, что человеку Единый дает только то на пути, с чем он действительно может справиться.
Его голос звучал в каждом уголке пространства храма. Он не давил, не оглушал, но был в то же время достаточно громким, чтобы каждый его услышал. Достаточно мягкий, чтобы каждый понял, что он рядом, что рядом с ним Единый. Какой-то особенный бархат тембра грел душу. Действительно, настоящий лекарь душ.
Я настолько прониклась, произвольно потянулась к кулону и сжала его, чтобы почувствовать еще раз его тепло. Откуда-то в сознании сразу всплыли мысли о доме, руинах храма, воде и родителях. Моих настоящих родителях. Раньше я у дяди не спрашивала о них. Но теперь мне почему-то захотелось о них узнать больше.
После речи преподобного он снова подошел к алтарю и положил на него ладони. Прикрыв глаза, он продолжил читать молитву. Люди в храме ее подхватили. Стройным хором голосов молитва набирала свои обороты, свет в храме становился все ярче и ярче. В момент, когда казалось, что можно уже ослепнуть, свечи резко фейерверком рассыпались под куполом призрачными искрами и исчезли
