это никогда не говорили вслух.
Все изменилось, когда в жизни Полины появился Макс.
Она наконец почувствовала, что нужна, что важна. Любима! По-настоящему…
Первое романтическое чувство захлестнуло ее с головой, изменило отношение к жизни. Полина жила от свидания к свиданию. А потом, когда они с Максом поженились, она и вовсе дышала только мужем. Он подарил ей колоссальное количество любви.
Ей очень хотелось настоящую семью, детей. Чувства, что она важна, что ею не пренебрегают.
Именно поэтому Полина терпела все задвиги своего ревнивца. И именно поэтому она всеми силами постарается наладить отношения с мужем.
Сев в такси, Полина в очередной раз за сегодня достала телефон, открыла мессенджер, впилась взглядом в строчки, написанные мужем ранним утром.
Ей было безумно приятно получить от него извинения. Значит, осознал, что перешел границу. Значит, больше так не сделает. Но особенно ей было приятно его признание в чувствах. Макс был не слишком щедр на признания, оттого каждое из них было для нее ценным.
Когда машина подъехала к дому, Полина поторопилась выйти.
Скрипнула калиткой, прошла во двор.
Желудок заурчал от голода – надо бы поесть. Может, Макс купил к ее приезду чего-нибудь вкусненького. Или же она сама приготовит.
– Макс? – она позвала его, войдя в прихожую.
Прошла в гостиную и замерла на пороге, заметив дикий беспорядок, что там творился. Казалось, вещи валялись повсюду.
Муж сидел на стуле посредине комнаты и буравил ее молчаливым взглядом.
Полина подошла к нему и ужаснулась.
Глаза Макса были красные от полопавшихся капилляров, лицо бледное, небритое.
– Что происходит? – спросила она взволнованно.
– Это я тебя спрашиваю, что, мать твою, происходит? – гаркнул он хриплым голосом.
Полина опешила от резких слов мужа.
И тут приметила, что он держит в руках какие-то тетрадные листы.
– А ну, пойдем, – взревел Макс.
Схватил Полину под локоть и увел на кухню.
Когда она увидала, что там творится, ей стало не по себе. Все шкафы открыты, кастрюли стояли на полу, часть тарелок побита. Даже банки с крупами – и те раскрыты, а часть содержимого рассыпана.
– Что ты здесь искал? – спросила она ошарашенным голосом.
– Садись!
Он надавил ей на плечо, заставляя опуститься на стул.
Полина села в полнейшем обалдении. Вздрогнула, когда он кинул перед ней на стол ту кипу листов, что держал в руках.
– Что это такое, мать твою за ногу? – зарычал он, нависая над ней.
Полина наконец обратила внимание на листы.
Взяла первый в руки и побледнела.
«Мой любимый Великан, я давно тебе хотела сказать, что мечтаю заняться с тобой сексом на заднем сиденье машины. Давай сделаем это?»
Дальше Полина читать не стала, ибо и без того прекрасно знала, что там будет описано. Как знала, что было и в каждом следующем письме.
– О боже… – охнула она и прикрыла лицо руками.
Враз почувствовала себя голой, опозоренной, хотя сидела в свитере и джинсах.
Это были письма не для чужих глаз. Она никогда не хотела, чтобы Макс их видел. Это ее личное, глубоко интимное! Ее фантазии, мечты.
– Зачем ты написала эту гнусную мерзость? – спросил Макс с надрывом.
Надо же, для нее это сокровенные мысли, тайные желания. А для него – мерзость. Почему? Неужели Макс считает, что Полина не имеет права пофантазировать на бумаге? Что в этом такого уж плохого? Зачем так злиться, опошлять… Мог же просто спокойно спросить.
Полина поморщилась.
Зачем она их писала? Потому что очень скучала, потому что ей нравилось фантазировать о свиданиях, переживать все эти яркие эмоции.
Хотя правильнее было бы спросить не зачем, а когда…
Эти письма были написаны в период, когда Полина оканчивала школу, никакого секса в ее жизни тогда не было. Были лишь эти фантазии и редкие, до боли целомудренные свидания с Максом. Он ведь даже почти не целовал ее тогда.
Все, что Полине было доступно в тот момент, – вылить свои чувства на бумагу, что она и делала. Но объяснять все это мужу, когда он предъявил их ей с таким видом, совсем не хотелось. Как раскрыть душу тому, кто в нее только что плюнул?
– Макс, где ты их взял? – разозлилась она. – Ты что, полез в…
– Полез! – зарычал он. – Полез и нашел!
В этот момент Полине стало по-настоящему мерзко.
Он что, всерьез полез в бабушкин дом?
Ведь письма хранились у нее на чердаке среди прочего хлама. Аккуратно сложенные в стопочку, запрятанные в ее старые школьные тетрадки. Наверное, надо было их выбросить, чтобы уж точно никто никогда не увидел. Но она вложила в них столько сил и эмоций, что не поднялась рука.
Зачем Максиму понадобилось копаться в ее старых вещах?
Только она хотела это спросить, как он ее опередил:
– Кому ты их писала?
И тут она поняла, почему он такой злой.
Серьезно? У него еще стоит вопрос, кому она их писала? Он идиот?
Надо же, а адресат и не догадался, что письма были ему… Пусть Полина и не собиралась их вручать, потому что ей даже перед собой временами было стыдно за всю ту откровенность, которую выплеснула на бумагу.
Собственно, поэтому она и использовала в письмах прозвища. Чтобы бабушка, даже если она каким-то чудом найдет ее писанину, не поняла, про кого тут речь.
Но Макс-то как не сообразил?
По ее мнению, было очевидно, что Великан – это он. Надсмотрщик – бабушка, ведь ей изначально дико не нравилось, что Полина тайком бегала на свидания к мужчине намного старше себя.
Полина вгляделась в злое лицо Макса, пытаясь понять, не шутит ли он над ней.
А потом до нее дошло, к чему все это светопреставление – муж просто нашел еще один повод ее приревновать. Искал тщательно, перерыл весь дом, но даже на этом не остановился – залез к бабушке.
Только вот ее уже тошнило от того, что приходилось все время оправдываться без вины.
Больше она ни в чем оправдываться не станет.
Полина подскочила с места, вперила в мужа обиженный взгляд.
– Макс, ты сейчас грязными сапогами потоптался по моей душе!
Она думала, муж хоть немного усовестится, но оказалось, наоборот – он еще больше взъярился.
– Ты еще мусором меня назови!
– Как ты вообще мог залезть в мои личные бумаги? Ты перешел все границы! – Полина сжала кулаки.
– У тебя нет ничего личного! – прогремел он – Ты вышла замуж, и все твое личное на этом закончилось. Поэтому ты сейчас сядешь и подробно мне объяснишь, кому и зачем все это писала. А главное – почему не отправила? Такие письма… Отчего не порадовала любовника? Или вы фотографиями своих записок обменивались? Так типа романтичнее, чем эсэмэсками?
Он навис над ней со злобным выражением лица.
Казалось, сожжет взглядом, если она немедленно не начнет говорить.
Вот только Полине не хотелось признаваться в том, что все эти письма она писала ему. Он ей в лицо гнусные обвинения, а она ему в ответ любовные письма? Он их не заслужил! Да и какой смысл признаваться? Ведь все равно ей не поверит. Он уже сам все себе придумал, мысленно обвинил ее во всех смертных грехах и поверил в собственные обвинения.
Все, чего она добьется своим признанием, – это нового унижения. А их и без того за сегодняшний вечер было достаточно. За весь прошлый год достаточно!
К тому же с каких это пор терпеть унижение стало нормальным?
– Скажи, Макс, зачем ты сегодня утром извинялся? Чтобы потом рыться в моих личных вещах? Хотел отыскать, что мне предъявить? Зачем? Я ведь тебе поверила… Думала, ты вправду хочешь наладить наши отношения…
– Ни о каких отношениях между нами речи уже не идет, – проговорил он замогильным голосом. – Вы, бабы, мозгами изменяете в первую очередь. Потом уже телом… Мозгами ты изменяла мне постоянно, судя по письмам. Сколько раз ты мне изменила в реальности, Полина?
Похоже, все было
