– Всего час назад было тепло. Я забыл об особенностях ненормальной английской погоды.
– Между маем и сентябрем разумно носить с собой постоянно зонт, плащ и крем от загара. Пусть это будет вашим первым уроком английской жизни. Подождите-ка. Что написано вон на той вывеске?
Гейб сквозь косые струи дождя вгляделся в красочный плакат, который весело развевался на ветру, невзирая на дождь.
– Похоже на какое-то празднество, – сказал он. – Английское лето всегда отличается увеселениями на улице. Вы – остров оптимистов, отдаю вам должное. – И добавил: – Или сумасшедших.
– Нет, дело не в этом. Ой! – Полли включила навигатор и свернула на узкую дорогу. – Это же винтажный фестиваль. Не возражаете?
– Если там сухо и все происходит в помещении, то не возражаю.
– Ну и ну! Мистер Триатлонист испугался небольшого дождичка?
– Non. Просто я с юга Франции и люблю, чтобы лето было летним.
– О, тогда вы попали не в ту страну.
Полли пришлось попетлять, прежде чем появился еще один знак, следуя которому, они через кованые ворота поехали по широкой аллее, усаженной с двух сторон деревьями. Гейб успел заметить большой красивый дом, пока дорога не привела их на заполненную автомобилями стоянку.
– Вот это да! – с завистью воскликнула Полли.
Ее спортивный двухместный автомобиль был единственным современным среди выстроенных рядами машин всех эпох.
– Если бы я знала, что мы сюда приедем, то взяла бы «порше» Раффа, – с сожалением произнесла она. – Его «порше» – семидесятых годов и не может считаться винтажным, но он хотя бы старше моей машины. Ну разве они не великолепны? – Полли выскочила из машины, не обращая внимания на дождь, который превратился в изморось. Она провела ладонью по кремовой поверхности «остин-хили». – А этот «моррис-майнор»? Это же первый выпуск! И в каком отличном состоянии!
Так проникновенно мурлыкать, глядя на старый автомобиль? Гейб был поражен.
– Они очень симпатичные, – вежливо вставил он, подходя к Полли. – Для старых машин.
Полли бросила на него презрительный взгляд.
– Они вас услышат. – И утешила «остин»: – Не обращай внимания на этого противного мужчину. Он француз.
– Во Франции тоже есть старые автомобили, – возмутился Гейб. – Но лично я предпочитаю иметь новый.
Она похлопала его по руке.
– Наверное, для вас это неподходящее место. Пошли.
Это новая сторона Полли. Возбужденная, игривая, нетерпеливая. Он был уверен, что такую Полли ее персонал не видел никогда, да и никто не видел.
– Итак, где мы? – спросил Гейб. Усыпанная щебнем дорожка привела их на лесистую площадку перед домом. Вдоль дорожки были натянуты разноцветные флажки – с них капала вода.
– Географически я не совсем уверена, где мы, но то, что это винтажный фестиваль, это точно.
– Какой?
Полли остановилась и обернулась:
– Винтажный. Во Франции ведь ходят на такие фестивали?
– Возможно. Но не я.
– Вот вы и попали на такое развлечение, – сказала Полли, схватила Гейба за руку и потащила вперед. – В ларьках можно купить что-нибудь старинное: одежду, мебель, украшения. Люди приходят в нарядах тех годов, которые им больше нравятся, в основном сороковых-пятидесятых, но также и двадцатых, и шестидесятых. Можно попить чаю, потанцевать.
Гейб с удивлением посмотрел на нее:
– Вы часто посещаете такие ярмарки?
– Больше уже не хожу на них, – с грустью ответила она. – Но когда я училась в университете, то посещала винтажные клубы и небольшие фестивали. Меня всегда ужасно привлекали двадцатые годы… фалды, джаз, стиль ар-деко. Все, что было в те годы, когда был основан «Рафферти».
– Почему же вы больше туда не ходите?
Она вздохнула.
– Причина обычная – время, вернее, отсутствие времени. Я коллекционировала аксессуары двадцатых годов: украшения на костюмы, пудреницы и все такое. Но я не заходила в антикварные магазины уже года два. – Глаза у нее загорелись. – А не устроить ли в «Рафферти» винтажный попапс? У нас через несколько лет будет годовщина.
Гейб не рассчитывал быть в Лондоне через несколько лет, но все представил себе очень отчетливо.
– И вы нарядитесь модницей двадцатых годов прошлого века?
– Конечно. – Она оглядела свое платье. – Хотя сегодня я в русле пятидесятых. Вы, должно быть, чувствовали, что мы сюда приедем, когда выбирали это платье?
Сквозь дождь Гейб разглядел дом – ну разумеется, старинный помещичий особняк. Все это место словно застыло в середине прошлого столетия, а может, и в более древней эпохе.
Дорожка привела их на большую террасу в задней части дома, выходящую на лужайки и декоративные сады, которые перетекали в поля.
На террасе и на лужайках были расставлены столы и стулья, а у входных ворот – ряды винтажных лотков. На одних продавали мороженое, на других еду, чай со сливками, кексы и напитки.
– Сказочно! – вырвалось у Полли. Она так и не отпустила руку Гейба. – Все одеты потрясающе! Кроме нас с вами. Вот вас в особенности необходимо нарядить.
Из дома сквозь открытые двери доносились звуки свинга, входили и выходили люди из другого мира: женщины с ярко накрашенными губами и замысловатыми прическами, мужчины в старинной военной форме, девушки в широких объемных юбках и с волосами, завязанными в конский хвост, кавалеры, у которых волосы блестели от бриллиантина. Все походило на бал-маскарад.
Гейбу подобное никогда не нравилось. Жизнь и без того загадка, так зачем усложнять ее, притворяясь кем-то другим и подражать тем, кто давно умер?
– Хорошо, что дождь кончился.
Полли фыркнула:
– И еще говорят, что англичане помешаны на погоде. Гейб, давайте войдем в дом.
– Ну как? – Полли покрутилась перед Гейбом в шелковом платье с рисунком в цветочек. Она не удержалась от возможности завить волосы и поменять наряд.
– Вы похожи на героиню из фильма, – сказал он.
– Я так и хотела, – заметила она. – Конечно, это не двадцатые годы, но сойдет. Вам тоже надо что-то приобрести. Пиджак, например. Или шляпу! Нам надо купить вам шляпу. Господи, как интересно! Почему я так долго этого не делала?
Она потащила упирающегося Гейба к прилавку с военными мундирами.
– Поищем, – заявила она. – Какой хотите? Сухо путные войска, авиация или флот?
Полли сознавала, что уж чересчур говорлива, импульсивна. Но это лучше, чем грустить и волноваться. Ей почти удалось обмануть себя, убедить, что все хорошо, что ничего не изменилось.
– Встряхнитесь. – Она приложила к Гейбу китель. – Это ведь вы хотели устроить выходной, сменить обстановку. Забыли?
– Oui. – Он улыбнулся, но улыбка получилась натянутой и озабоченной.
Он беспокоился за нее. За никому не нужную, одинокую.
Вдруг платье потеряло блеск и шик, помада на губах стала слишком густой. Все померкло. А ей хотелось провести день, чтобы забыть обо всем, день без ответственности, без решений.
– Мне душно. – Полли побежала прочь от Гейба, не слыша, как он кричит ей вслед.
В зале для танцев продолжал громко играть оркестр, пары изощрялись на танцполе, выполняя сложные подскоки и брыкания. В другое время Полли присоединилась бы к зрителям, восторженно аплодируя каждому смелому па, но она чувствовала себя в западне. Полли остановилась на террасе у лотка с мороженым, купила газированной воды и отнесла стакан к столу, где начала рассматривать свои покупки.
Чего только она не накупила! Несколько старых детективов, пудреницу в форме ракушки с цепочкой, чтобы носить на запястье, две парные десертные тарелки с розочками и подставка для пирожных с таким же рисунком, и еще флажок, сделанный из куска старого платья. В детской флажок выглядел бы очень мило…
Детская…
Холодный металл поверхности стола под ладонями возвратил ее в действительность. Она беременна, и никакие экспромты этого не изменят.
Уже в сотый раз на этой неделе Полли положила руку на живот, но теперь не в шоке, не с болезненным ощущением.
– Привет, – прошептала она.
Она больше не будет одна.
– Хотите мороженого?
Полли отдернула руку с живота. Перед ней стоял Гейб.
– А что это на вас надето?
– Французского мундира не нашлось, поэтому я вместо этого взял шляпу.
Шляпа-трильби[11] должна была выглядеть несуразно с джинсами и футболкой, но в ней Гейб смотрелся сексуально.
– Вам идет.
– А что у вас? – Гейб кивнул на пакеты, разложенные на столе.
– Да всякие мелочи. – Она встретилась с ним взглядом. – Вот флажок для детской.
Он сдвинул трильби на затылок и с сомнением в голосе произнес:
– Надеюсь, что ему это понравится.
– Это может быть она, но в любом случае мой ребенок волен любить все, что захочет. – Полли чувствовала, что голос прозвучал сварливо.
– Полли, как насчет мороженого?
– А! Нет, спасибо. Я хочу просто пройтись. Окрестности очень красивые.
Гейб с сомнением посмотрел на небо.
