— А ты всегда один пряник съедал сам, а остальные нес друзьям, — закивала сестра. — Даже не верится, Сережа, что маленький мальчишка превратился во взрослого умного мужчину, да еще и генерала.
— Это… — закашлялся Кирсанов от избытка чувств и счел за благо предупредить: — По телеку сейчас может волна пойти. Обольют меня помоями, сестричка. Только ты ни единому слову не верь, ладно? Я ни в чем не замешан. Ничем ни вас с Ларкой, ни себя не опозорил.
— Все утрясется, Сережа, — кивнула матушка Пелагея. — Никто тебя не обвинит в чужой глупости.
— Думаешь? — изумился он.
— Знаю, — кивнула сестра. — А вот женщина эта… опекунша твоего сына… — Алена замялась. — Ей помощь твоя потребуется.
— Ей от меня ничего не надо, — тяжело вздохнул Кирсанов, понимая, что наконец-то сестрица соизволила перейти к главной теме сегодняшней встречи. — Она зарабатывает прилично, квартира, машина… Самодостаточная леди.
— Нужен ты ей, Сережа. Может, это Господь управил, чтобы ты рядом с ней оказался, — бросила она невзначай и добавила серьезно: — Из нее получится хорошая жена, если только спасти успеешь.
Кирсанов удивленно воззрился на матушку Пелагею, благо вспомнил, что как-то читал статью о сестре, и многие ее называли прозорливой.
— Мы с Ларой вчера обсуждали эту… женщину и племянника. У меня картинка пошла, — объяснила сестра.
— Что увидела? — резко вскинулся Кирсанов, мгновенно превращаясь из младшего братика в сурового генерала.
— Лес, — тяжело вздохнула Алена. — Ночью вы с ней в лесу прячетесь. Холодно, сыро, а у вас даже спичек нет костер развести. Да и гонятся за вами. За ней то есть…
— А из-за чего весь сыр-бор? — как можно небрежнее поинтересовался Кирсанов.
— Пока не знаю, — всплеснула руками сестра и направилась к двери, давая понять, что встреча закончена.
— Лешеньку поцелуй за меня. Молюсь я о нем, — прошептала сестра, помедлив у входа. — И о ней молюсь. Об Александре этой…
Кирсанов кивнул и, не выдержав, сгреб Алену в охапку, чмокнул в щеку.
— Ты что?! — негодующе воззрилась она. — Нельзя!
— Отмолишь и этот мой грех, — фыркнул Кирсанов.
— Я все время за тебя молюсь, — строго заметила сестра и добавила веско, чеканя каждое слово: — До самой смерти о твоем здравии просить стану. — Алена, распахнув дверь, поспешила в молельный зал. А Кирсанов вышел в притвор и, проходя мимо высокой дубовой тумбы с широкой прорезью, бросил внутрь конверт с десятью тысячами рублей.
«Послушный мальчик», — скривился он, сбегая по высоким ступенькам. И уже садясь в машину, вдруг поймал себя на мысли, что ошибается сестра или нет, но подстраховаться все равно не мешает.
— Слава, — поздоровавшись, строго начал он, наскоро ткнув в смартфоне в часто вызываемый контакт. — У меня самолет через три часа. Привези мне в аэропорт два НАЗа, — попросил он, прекрасно понимая, что носимый аварийный запас занимает немного места, а вот жизнь спасти может. Особенно если оказаться в лесу зимней ночью.
По пути он заехал в магазин игрушек и, купив Лешику самую большую железную дорогу, направился в аэропорт.
Теперь, когда он возвращался обратно к Александре, появилось время подумать. Кирсанов всегда старался быть честным с собой. Глупо врать самому себе. И опасно. Девчонка его зацепила. Не великая красавица, но генерал внезапно вспомнил, как подошел в самолете к ее креслу. Александра, закрыв глаза, притворялась спящей.
«Кого ты хочешь обдурить, девочка? — подумалось тогда, и в груди защемило от острого приступа нежности. Кирсанов вспомнил то свое состояние, когда хочется оберегать и заботиться о совершенно посторонней женщине. — Лелеять, твою мать! — мысленно рыкнул он, понимая, что попал по самое здрасьте. — К Санькиной чести, — отметил Кирсанов про себя, — она не стала глупо кокетничать. А сразу попыталась отстраниться. Выставить твердые границы и ни за что не пустить вражину Кирсанова на свою территорию».
Генерал мысленно отмахнулся от душевных мук.
«Посмотрим, кисонька, — пробурчал про себя и попытался наметить хотя бы направления поиска Санькиных настоящих врагов. — Жених? — мысленно скривился он и тут же отбросил эту версию. — Нет, подлый хлюпик на хладнокровное убийство не способен. Может грохнуть кого-нибудь, но только в состоянии аффекта. А тормоза и мальчик с арматурой — это из другой оперы. Тут режиссер требуется и автор сценария. А главное, продюсер! Никто по доброте душевной не станет рисковать жизнью и свободой. Понять бы, кто стоит за этим заказом… Отвергнутый любовник? Ревнивая баба или бандит, желающий прибрать к себе Санькино имущество? А может, тут замешано наследство? — устало вздохнул он, понимая, что имущество и наследство, скорее всего, отпадают. — В роду у Александры олигархов нет, да и сама она на дом на озере Комо еще не заработала. На булку с маслом хватает, и ладно. Остаются любовники и их жены. Но Санька вроде на идиотку не похожа и вряд ли решит крутить роман с женатым мужчиной! Значит, под подозрением только дурацкий инстаграм», — устало хмыкнул Кирсанов и, достав с неохотой телефон, принялся листать эсэмэски от Димы. За этим нудным и непонятным занятием Сергей Юрьевич сам не заметил, как задремал. Ему даже привиделся сон. Кирсанов догонял Саньку, она убегала, а когда он настигал, она неуловимым образом выскальзывала из его рук. Сон, тревожный и короткий, вместо отдыха принес беспокойство и раздражение. Но Кирсанов давно научился держать эмоции под контролем.
— Пристегните ремни, — проворковал кто-то над ухом. Кирсанов разлепил веки и тупо воззрился на шикарный бюст размера так шестого или седьмого. Грудь, оправленная в трикотажную блузку с глубоким декольте, колыхнулась зазывно, и Кирсанов с удивлением уставился на ее обладательницу в пилотке «Аэрофлота» и с мудрено завязанным платочком на шее.
— Ремни, — вкрадчиво повторила стюардесса, будто имела дело с умственно отсталым.
— Спасибо, — сдержанно кивнул генерал и, пристегнувшись, уставился в иллюминатор.
«Странно, — мысленно удивился Кирсанов. — Сиськи большие, девушка красивая намекает, а я к окну отвернулся, — усмехнулся он, изумившись странной реакции. Даже нигде не екнуло. Интересно, — пронеслось в голове, — а у Санечки соски какого цвета? Розовые или темные? — Кирсанов чуть по лбу себе не заехал от таких крамольных размышлений. — Нашел о чем подумать, твою мать!» — мысленно ругнулся он, наблюдая, как шасси соприкасаются с асфальтом.
Около выхода из аэропорта его встречал Дима на черном Рэндж Ровере.
— Павлов дал поездить, — радостно заметил он, махнув рукой в сторону машины.
— Наш человек, — кивнул Кирсанов, садясь на пассажирское сиденье рядом с водителем. — Где он сейчас?
— Да руководит службой безопасности в какой-то коммерческой структуре. Все в шоколаде, говорит. Вот как попрут нас со службы, тоже куда-нибудь устроимся, — хмыкнул он невесело и с надеждой в голосе осведомился: — Ну что там? Подстава или как?
— Или как, — недовольно пробурчал Кирсанов. — Наши дурни сами в это гуано вляпались.
— Зачем? — изумился Дима.
— Хороший вопрос, — рыкнул генерал. — Хотел бы я сам знать на него ответ. — И заметив, что помощник собирается выехать с парковки, добавил глухо:
— Подожди, Дим. Мне тут Славка аккаунт завел в инстаграме. На Санечку подписался, а я войти не могу. Помоги, а?
— Готово, Сергей Юрьевич, — радостно фыркнул он, нажав на какие-то кнопки.
И вернув смартфон шефу Дима лихо вырулил к шлагбауму.
— Одна минута промедления, и с нас пятьсот рублей, — скривился он, отдавая талончик мужику в будке. И выехав на трассу, добавил: — Я от нечего делать анализировал ее аккаунт и подписчиков. Есть странный народец.
— Что ты сделал? — не понял Кирсанов.
— Ну она же пост накатала о большой любви и подлости. Со всех сторон налетели хомячки. Срач в теме поднялся. Александра Андреевна еще с левого аккаунта масла в огонь подливала. Как итог, подружку-разлучницу подписчики разодрали на части, а особо рьяные бывшему женишку устроили флешмоб. Ходили вокруг его дома с транспарантами. «Валера Мухин — п. дорас, Он поимеет и предаст!»
