— Подожди, — прервал я ее. — Он назвал меня по имени?
Хаги на мгновение задумалась, а потом отрицательно покачала головой.
— Нет... Он говорил: «Я ему покажу» или что-то в этом роде...
Ноги ее уже не держали, и она опустилась на табурет по-прежнему не спуская с меня глаз.
— Как ты думаешь, Марти знал, кто я?
— Не знаю... Не уверена... Скорее всего — нет.
— Хорошо. Что было потом?
— Потом?.. Дайте подумать... Ах да, он сказал девушке с рыжими волосами, что больше не желает знать Грэди, потому что тот не выполнил своих обязанностей А потом вообще убежал, вне себя от бешенства... — она задумалась, а потом покачала головой. — Это все, что я могу сказать о Марти. У меня к тому времени еще и голова была не совсем в порядке... Поверьте, я не лгу. Я только-только успела прийти в себя, когда он спустился. А вы уже ушли...
— А кто тот пьянчужка, что ударил тебя?
— Кто его знает? Я ничего не знаю.
— Раньше ты его видела?
— Видела. Раза три, может — четыре. Он заходил сюда в последние несколько недель, но не разговаривал ни со мной, ни с посетителями. Только усаживался за стойкой и заказывал самое дешевое вино.
Пока она говорила, я не спускал с нее глаз. Судя по всему, она не лгала.
— О'кей! Что произошло после того, как Марти ушел из бара?
— Я еще не совсем пришла в себя. Глория намочила полотенце, положила в него лед и приложила к тому месту, куда ударил меня этот пьяница. Рыжая продолжала сидеть за столиком, не произнося ни слова. Немного позднее она поднялась наверх посмотреть, что случилось с Грэди. Спустились они вместе. И она передала ему слова Марти о нем.
— Как они вели себя?
— Ничего примечательного я не заметила.
— Из их реплик или поведения ты не могла решить, знают ли они меня?
— Они вообще о вас не говорили. Просто ушли — и все.
— Как зовут девушку?
— Не знаю. Вчера вечером я видела ее впервые.
— Но ты назвала ее подружкой Грэди.
— Если и говорила, то не это имела в виду. Просто они пришли вместе.
— И Марти?
Хаги кивнула.
— Он тоже пришел вместе с ними, но мне все-таки показалось, что это девушка Грэди.
— Значит, ты ничего о ней не знаешь? Кто она? Где живет? Где работает?
— Честное слово, ничего...
Я посмотрел в сторону Винци. Он все еще был без сознания. А Хаги, к сожалению, не рассказала мне ничего интересного.
Я сделал еще одну попытку:
— Что произошло после того, как рыжая и Грэди ушли?
— Ничего, — ответила Хаги, но на этот раз я заметил в ее глазах какой-то странный блеск.
Я приставил пистолет к ее лбу. Ствол был, очевидно, очень холодным, так как слова из барменши полились как из рога изобилия. Она даже проглатывала слова: — Я была обеспокоена всем случившимся и поэтому, после ухода Грэди, решила позвонить Лека. Если бы я этого не сделала, а Марти влип бы в неприятную историю, Лека все равно узнал бы, что все началось в моем баре. Поэтому я позвонила... Но Лека не оказалось дома. Тогда я решила позвонить Виктору Рюннону, но того тоже не было. Тогда я позвонила в Нью-Йорк, домой к Марти. Трубку взяла его жена, и я рассказала ей, что произошло, естественно, исключая то, что Марти пытался сделать с этой женщиной. Я просто сказала ей, что у Марти произошла стычка с одним человеком. Жена уверила меня, что предупредит Лека и Рюннона, если сумеет найти их.
— Она была обеспокоена случившимся?
— Не очень... Мне кажется, что она уже привыкла к такому. Марти был очень уж резвым парнем.
— Ты его хорошо знала?
Хаги пожала плечами.
— Он часто сюда заходил.
— А Фрэнка Лека?
— Разумеется! Милях в десяти отсюда находится его собственный дом. Он очень влиятельный человек в нашем районе.
— Что тебе говорил Марти, когда попросил комнату на вчерашний вечер?
— Что сюда придет одна его подруга, с которой он хотел бы уединиться. Но, клянусь, я не знала, что он будет переходить границы...
Я снова коснулся ее лба дулом пистолета.
— Не лги, Хаги! — терпеливо предупредил я. — Ты совсем не была удивлена, когда наверху началась эта возня! И вспомни — ты ведь пыталась помочь Грэди, когда я хотел подняться наверх!
Она отвернула лицо от пистолета и часто заморгала.
— Хочешь составить компанию Джину? Вряд ли ему от этого будет веселей!
Лицо у нее даже позеленело от страха, и она сжала руки, чтобы унять дрожь.
— Хорошо, я расскажу все... Дело в том, что Марти уже не раз развлекался в этой комнате с женщинами. И каждый раз у него была новая. Мне это всегда было неприятно... — она бессильно развела руками. — Но что я могла поделать? Отказать? Но ведь он был сыном Фрэнка Лека!
— Понятно! Марта имел здесь место для своих жестоких развлечений, потому что отец его имел здесь большое влияние на местные власти. Даже если бы какая-нибудь девушка и пожаловалась в полицию, ему все равно это сошло бы с рук. Ведь вся местная полиция в кармане у старика Лека. Следовательно, Марти мог вытворять все, не опасаясь никаких неприятностей...
Хаги кивнула.
— Все так и было... Но я же в этом не виновата, правда? Что я могла поделать?
Сейчас ее можно было заставить рассказать и еще что-нибудь, но вряд ли это будет полезно для меня.
Нужно было уходить, и я оставил Хаги в баре одну, с грустью созерцающую разбитое зеркало и бутылки.
Возвращаясь на машине в Нью-Йорк, я перебрал в памяти все то, что услышал от Хаги. В целом ничего особенного я не узнал, но в том, что она пыталась кое-что скрыть, видимо, было что-то большее, чем я сейчас себе представлял.
Я не очень боялся осложнений с полицией в связи с убийством Джина. Хаги вряд ли позвонит в полицию, скорее она позвонит «поверенному в делах» Лека Виктору Рюннону, и тот пошлет кого-нибудь за Джином. Его отвезут к какому-нибудь болоту в Нью-Джерси, сбросят туда и забудут, что такой человек существовал...
Но обо мне они не забудут.
Глава 9
Один из моих наиболее полезных друзей Рей Фаллон был хроникером в «Дейли Ньюс», где ему даже обещали должность редактора.
Я нашел его за письменным столом в редакции. Между ухом и плечом он зажал телефонную трубку, а двумя пальцами печатал что-то на пишущей машинке.
Я присел рядом на жесткий стул, ожидая, пока он закончит печатать сообщение, передаваемое репортером по телефону.
Увидев меня, он явно удивился.
— Ты еще жив? Все репортеры в городе трезвонят об одном и том же: похоже на то, что ты уже труп.
— Большое спасибо за добрые слова! Сейчас такие сообщения действуют на меня, как инъекции адреналина.
— Как ты отнесешься, старина, к рюмке виски? — спросил Фаллон.
Я покачал головой.
— Что мне сейчас действительно нужно — так это информация относительно прошлого Марти Лоуренса. Я хотел бы посмотреть все, что у тебя собрано на него. Вырезки из газет и так далее.
— Не повезло тебе... В архиве ничего нет. Я уже побывал там, когда писал заметку о его смерти.
— Не нашел ничего? Ни по какому поводу?
— Ничего. Похоже, Фрэнк Лека держал сына вдали от дел. Документы на него — как в школе в Новой Англии, так и в колледже на Западном берегу — оформлялись на имя Марти Лоуренса. И ни одно агентство в Калифорнии не имеет на него материалов.
— А можно посмотреть вырезки, касающиеся Фрэнка Лека? Может, среди них найдется что-нибудь о Марти.
— Смотри, если хочешь. Но уверяю: ничего не найдешь. Я уже искал...
— Возможно, ты что-нибудь упустил.
Я не сомневался, что он говорит правду, но я не имел права упускать ни малейшего шанса. Может быть, все-таки отыщутся мотивы убийства Марти?
Я подождал, пока Фаллон принес из архива вырезки газет. Он вернулся с четырьмя твердыми папками.
Выдержки содержали большую информацию о кровавой деятельности Фрэнка Лека, которая была мне известна в общих чертах. Но ни в одной из статей, охватывающих тридцатилетний период «карьеры» Лека, я не нашел ни единого упоминания о его сыне. Единственным сообщением о его семейных делах была статья о шикарных похоронах его супруги в Нью-Джерси пять лет тому назад. В траурной церемонии принимали участие самые крупные национальные гангстеры, а в «кадиллаках», сопровождающих катафалк, — наиболее крупные политиканы Нью-Йорка, Нью-Джерси, Коннектикута и Пенсильвании. Хотя Марти несомненно присутствовал на похоронах матери, никто из репортеров о нем не упоминал.
В течение дня я просмотрел только две папки, потом посмотрел на две оставшиеся и сначала решил не браться за них, но потом все же взялся. Больше из упрямства, чем надеясь найти в них что-нибудь.
О Марти я ничего не обнаружил, но зато наткнулся на заметку, которая меня весьма заинтересовала. Она находилась в последней папке, где сведения были относительно свежими. Заметка была напечатана в две колонки и была приблизительно четырехлетней давности. Заголовок гласил: «Полицейские обвиняются в неоказании помощи». Под заголовком была помещена фотография полицейского, и в этом полицейском я признал того самого оборванного пьянчужку из таверны «Черепаха», который исчез после того, как «уложил» Хаги и вновь появился через час перед домом, в котором находилась моя контора.
