— Понятно, — согласился Эванс, — так бывает.
Габриэль перемотал кассету и подошел к Алексу.
— Хотите послушать сейчас, мистер Франк, или потом?
— Что-нибудь интересное?
— Думаю, что да.
Они отошли к дальнему столику и сели в кресла. Габриэль положил на стол магнитофон и прикрыл его программой конференции. Алекс вставил наушник.
— Интересно, — сказал он, прослушав запись, — этот мистер Дэвис чем-то другим, кроме нас, занимается? А кто такой Ларри?
— Ларри Эванс из “Альбион Энерджи”, - ответил Габриэль.
Алекс достал записную книжку и внес в нее новое имя.
— Любопытно, откуда эта версия насчет итальянцев? — удивился Габриэль.
— Трудно сказать, — ответил Алекс, — может быть, здесь что-то личное. Но это его проблема.
— Нам это может пригодиться, мистер Франк. Во всяком случае, о такой версии забывать не стоит.
— Ну что ж, у тебя на это карт-бланш, Габи. А сейчас мне что-то расхотелось слушать эти скучные доклады. Не двинуться ли нам в обратный путь к нашему Камерону.
9
Заседание Совета директоров в чикагской штаб-квартире “Игл Корпорэйшн” продолжалось уже целый час. Сначала многие члены Совета не очень понимали, о чем идет речь. Лишь некоторые из них обладали достаточными техническими знаниями, чтобы представлять себе весь процесс разведки, начиная от выхода на совершенно не изученную девственную территорию до выделения на ней наиболее перспективных локальных участков, бурения первой поисковой скважины, ее испытания и всех последующих операций, вплоть до определения границ месторождения и запасов нефти. В советы директоров промышленных корпораций входят не только специалисты, но и банкиры, экономисты, юристы, бывшие высокопоставленные правительственные чиновники и отставные генералы. Технологическими вопросами они не занимаются. Их интересы лежат в области стратегии бизнеса. Поэтому Биллу Дэвису и Джеку Тэйлору, приглашенным на Совет в качестве докладчиков, потребовалось приложить усилия и ответить на многочисленные вопросы, прежде чем все его члены осознали, что речь идет не об узких технических вопросах, а о стратегии. Стратегии выживания корпорации. Как только они это поняли, уровень и направление дискуссии быстро изменились.
Один из директоров, юрист по образованию, спросил Тэйлора — нельзя ли легальным путем получить патентное описание метода и технологии, которые применяет “Дабл Эй”? Тэйлор ответил, что он более чем уверен в отсутствии патента. Авторы должны быть наивными людьми, чтобы полагаться на патентную защиту метода и видеть в ней гарантию своих эксклюзивных прав. Речь идет не о товарном изделии, которое при незаконном изготовлении конкурентом можно легко обнаружить на рынке и начать судебное преследование. Мы имеем дело с методом, который, в случае его раскрытия, может использоваться любой нефтяной компанией как угодно долго без того, чтобы об этом стало известно. А патентное описание технологии, несмотря на то, что в нем намеренно опускаются наиболее важные детали ноу-хау, все же дает возможность специалистам понять главный принцип. “Поэтому я убежден, — заключил Тэйлор, — что люди из “Дабл Эй” избрали другой способ защиты. Они просто засекретили все, что связано с методом. Даже название компании вымышленное. Скорее всего за ним скрывается какая-то известная корпорация, обладающая достаточными финансовыми и техническими средствами для осуществления прорыва там, где все остальные потерпели неудачу”.
— Вы говорите, что даже название компании вымышленное. Ну, а хотя бы ее национальная принадлежность известна? — спросил юрист.
— Мы лишь знаем, что “Дабл Эй” зарегистрирована в Гибралтаре, — ответил Дэвис, — но это, конечно, не говорит о ее национальной принадлежности. Скорее, это часть общего плана конспирации. По некоторым признакам можно заключить, что компания итальянская. Но полной уверенности в этом нет. Мы не знаем, где находятся ее главный офис и лабораторная база, каковы источники финансирования.
В это время зазвонил мобильный телефон Дэвиса. Он извинился, отошел в дальний угол зала, о чем-то быстро переговорил и вернулся.
— Джентльмены, только что мне сообщили, что “Дабл Эй” начала бурение еще двух скважин на блоке Камерон. Таким образом, у них одновременно работают четыре буровые установки. Для разведочного этапа это беспрецедентно, если учесть, что они не проводили предварительные сейсмические исследования, которые необходимы для выбора точек бурения.
— Не могли бы вы более подробно прокомментировать эту новость? — спросил другой член Совета, президент одного из крупных банков.
— Из этого сообщения можно сделать два вывода. Во-первых, они полностью уверены в том, что все четыре скважины дадут нефть. Иными словами, они игнорируют так называемый принцип зависимых скважин, когда каждая последующая бурится в зависимости от результатов предыдущей. Тем не менее, речь, видимо, идет не о неоправданном риске, а о каких-то других критериях оценки нефтеносности, которые нам неизвестны. И, во-вторых, по каким-то причинам они намерены закончить разведку как можно скорее. Учитывая размеры блока Камерон, для его разведки требуются минимум пять скважин, образующих в совокупности четыре смежных треугольника. Это именно то, что они делают. Работа ведется очень профессионально и грамотно, — закончил Дэвис.
Дискуссия приобретала все более конкретный характер. Почти все присутствующие так или иначе выразили свое отношение к проблеме. И только один человек еще не проронил ни слова. Это был вице-председатель Совета директоров Джон Андерсон. Впрочем, такое молчание было в его стиле. Во время заседаний Совета он обычно следовал принципу Джона Рокфеллера, родоначальника династии миллиардеров, стоявшего у истоков американского нефтяного бизнеса. Старик Рокфеллер не начинал говорить, пока не выслушивал всех остальных. Он считал, что руководитель должен вести себя подобно сове из его любимого стихотворения:
Жила на дубе мудрая сова,
Изрядно повидав, скупая на слова,
Лишь молча слушала и много узнавала -
Ей подражать и нам бы не мешало.
(Перевод автора)
После декламации этого четверостишия Джон Рокфеллер обычно добавлял: “Человек учится говорить очень рано, молчать — очень поздно”.
Джон Андерсон был введен в Совет директоров около года назад, после завершения военной карьеры. Последние десять лет он занимал одну из ключевых должностей в управлении стратегической разведки и завязал тесные связи в сфере большого бизнеса. Несколько крупных промышленных компаний предложили ему руководящие посты, но он выбрал “Игл Корпорэйшн”, так как за время работы в разведке оценил уникальный характер нефтяного бизнеса, в котором тесно переплетаются национальные и глобальные стратегические интересы. Он был буквально одержим нефтью, о которой знал почти все. Андерсон любил приводить слова Гарольда Айкса, госсекретаря по внутренним делам в правительстве Рузвельта, сказанные им в конце Второй мировой войны: “Скажите мне, как будут распределены нефтяные ресурсы, и я скажу вам, как долго продлится мир”. Джона Андерсона отличало от других членов Совета умение быстро схватывать суть любой проблемы, будь то техническая, финансовая или юридическая. И вот теперь, слушая вопросы и комментарии коллег, он ясно видел, что никто из них не может выйти за рамки своей основной профессии, подняться над ней и оценить ситуацию в целом. Андерсон решил, что настало время вступить в разговор.
— Джентльмены, — обратился он к Совету директоров, — я полагаю, что всю эту историю с “Дабл Эй” следует рассматривать не с точки зрения конкурентной борьбы, нормы прибылей, юридических коллизий или совершенствования технических средств. Эти стандартные подходы неприменимы к возникшей ситуации, ибо сама ситуация нестандартная. Речь идет о выживании нашей корпорации в условиях, когда мы оказались отброшенными на технологические задворки. Наши суперсовременные сейсмические станции, компьютерные системы обработки информации, наши оснащенные по последнему слову науки исследовательские лаборатории оказываются в этих условиях ненужным балластом, так как появился метод, позволяющий обнаруживать нефть без них. Нас можно уподобить стрелку из лука в век снайперских винтовок с лазерным прицелом. В этой ситуации есть только два способа выжить — или метод “Дабл Эй” будет работать на нас, или мы должны сделать так, чтобы ни метод, ни “Дабл Эй” не существовали. Позвольте мне высказать свою мысль предельно четко — ни то, ни другое не произойдет само по себе. Речь идет о проведении операции, сходной с военной, в которой должны участвовать группы разведки, подавления и захвата. Разумеется, я не имею в виду воинские подразделения. Работа должна быть выполнена нашими людьми с привлечением специалистов из соответствующих частных агентств. Полагаю, что смогу использовать также собственные связи. Говоря о сходстве с военной операцией, я подразумеваю лишь методы планирования, исполнения и контроля. Все это будет стоить больших денег. Очень больших. Но если мы будем бездействовать, то потеряем намного больше. А в конечном итоге потеряем все. Мы не можем позволить себе бесконечно обсуждать эту проблему на своих заседаниях. Группа координации оперативной работы должна быть создана уже сегодня. Хочу высказать еще одно соображение. Проблема “Дабл Эй” затрагивает интересы всех без исключения нефтяных компаний. Однако привлечение к операции хотя бы одной из них означает заведомый провал. Поэтому мы будем действовать одни. И соответственно, в случае успеха, мы будем единственными, кто выиграет. Неудача станет общей. И последнее. Я хотел бы задать вопрос мистеру Дэвису. Надеюсь, Билл, “Дабл Эй” не подозревает, что является объектом вашего пристального внимания? Я имею в виду встречу с этим парнем из Квебека и другие шаги, которые я оцениваю как вполне профессиональные.
