— Фильм первый. История СССР. 1930–1940 годы.
— Оставляю вас наедине с просмотром, Ян Карлович. Фильм будет длиться полтора часа, потом будем беседовать.
И странный человек вышел из кабинета.
Когда через два часа человек, назвавшийся Андреем Егоровичем, вернулся, Старик сидел в кресле и невидяще смотрел на стену:
— Он нас всех поставит к стенке. Всю старую гвардию. Всех до одного. Я это предчувствовал, хоть и не соглашался сам с собой, — сказал Берзин, не поворачиваясь к вошедшему.
— Да, поставит. А потом к той же стенке поставит тех, кто расстрелял всех вас. Проведет классическую зачистку с уничтожением улик. Профессионально проведет. Вы, кстати, к этому приложите немалые усилия, Ян Карлович. И выполните эту работу на «пятерку». Можно сказать, даже с огоньком выполните.
— Что там дальше в хронике, Андрей Егорович? Вы же показали мне только до 1940 года.
— Дальше, господин Петерис, там вообще мясорубка. Война. Бойня. Потом стагнация, упадок и развал страны.
— Предоставите фильм?
— Обязательно. Но вначале осмыслите то, что сейчас просмотрели. А то получите социальный шок, несмотря на то что ваша работа не предполагает сантиментов.
Берзин откинулся в кресле и внимательно оглядел собеседника:
— Знаете, я как-то внутренне сразу вам поверил, там, у себя в кабинете, когда прочитал о своем обвинении и расстреле. Не знаю почему, но поверил. Наверно, это интуиция. Кто вы такой, Андрей Егорович, кого представляете и чего хотите?
— Ян Карлович, давайте условимся, что я вам дам короткую информацию о себе, а вы не будете задавать вопросов, на которые я не захочу отвечать. Могу только гарантировать: то, что я вам скажу, будет действительно достоверным и правдивым.
— Согласен.
— Представляю я только себя. Я не принадлежу этому миру, но знаю о нем практически все, так как прошлое реальности, из которой я появился, практически совпадает с вашим настоящим. То, что вы вокруг себя видите, это производные науки моего мира. Моя цель — сделать так, чтобы того, что вы видели в фильме, и последующих, пока не показанных вам, событий не произошло. Для этого я ищу себе помощников. Искать начал с вас. Почему с вас — объясняю. Для осуществления моей цели мне необходима серьезная, обладающая властью, но не пребывающая постоянно на слуху властная структура. Она мне нужна полностью в мое распоряжение. Я неограничен в средствах, но ограничен во времени.
Старик удивленно поднял брови:
— Допустим, что это так, Андрей Егорович. Но вы хоть понимаете, чего хотите?
— Ох, да понимаю я, понимаю. Возьмите, ознакомьтесь. — Егоров протянул начальнику разведки две папки.
— Что это?
— В первой папке вся ваша агентура. Это для подтверждения того, что происходит у вас, для меня открытая книга. Начиная от резидентов под дипломатическим прикрытием, заканчивая данными на проституток в борделях Стамбула, выполняющих ваши разовые задания за отдельную плату. Во второй — имена внедренных к вам агентов. Не тех, которых внедрил к вам секретно-политический отдел ОГПУ, об этих позже, если сговоримся, а настоящих профи с запада и востока. Их не много, но это настоящие волчары. Кофе хотите?
— С удовольствием.
— Ноя, — тихо позвал Егоров.
В кабинет стремительно, как будто стояла под дверью и ждала вызова, вошла красивая молодая женщина в строгом деловом костюме.
— Сделай Яну Карловичу, пожалуйста, кофе, пока он будет знакомиться с материалами.
Через час Берзин с трудом оторвался от документов. Его интерес к ним был виден невооруженным взглядом:
— Я даю предварительное согласие. Если вы смогли получить в свои руки информацию, представляющую собой особо охраняемый государственный секрет, и легко проделали работу всей контрразведки, то вы действительно можете многое. Но я все же прошу два дня на раздумья.
— Хорошо. В вашем распоряжении, Ян Карлович, отдельная спальня и душевая. Захотите есть, обращайтесь к Фариду Сулеймановичу. Вы его видели, когда он здесь работал во время нашего прибытия. Или просто залазьте в морозильный шкаф на кухне и сооружайте себе еду по своему вкусу.
— Простите, но я не могу столько отсутствовать на службе. Меня обязательно начнут искать, а потом будут задавать очень неприятные вопросы.
— А вас не будут искать, Ян Карлович. Мы выйдем вместе из вашего кабинета через несколько минут после учиненного вами своим подчиненным разноса. Попрощаемся, и вы вернетесь к своей работе. Я вам это гарантирую. А пока до встречи через двое суток.
Через двое суток, ровно минута в минуту, дверь в кабинет открылась, и на пороге появился Егоров. Старик, в который раз изучавший данные на внедренных в его управление агентов, поднялся из-за стола и поздоровался.
— Как настроение, Ян Карлович? Приняли окончательное решение?
— Принял. Я согласен с вашим предложением.
— Очень хорошо. Тогда начнем с самого начала. Каков бюджет всего вашего управления, Ян Карлович? По моим данным, где-то до полутора миллионов золотых рублей.
— Да, так оно и есть.
— А каков ваш личный фонд как начальника управления?
— Тридцать тысяч. Я могу, в пределах своей компетенции, награждать особо отличившихся, не отчитываясь перед финансовым управлением.
— Интересная сумма, — хмыкнул Егоров. — Разные миры и разные времена, а число тридцать постоянно присутствует во всех событиях, связанных с организациями, подобными вашей. Ну да ладно, это так, к слову. У вас есть подотчетный только вам жилой фонд? Желательно небольшой особняк в центре.
— Есть. Недалеко от нашего управления, тоже в Большом Знаменском переулке.
— Очень хорошо, Ян Карлович. Отдадите этот особняк в мое распоряжение, предварительно отремонтировав и поставив высокий забор. Дайте команду подвести туда электричество, воду и канализацию. Мебель завозить не надо, это моя забота. Никакой охраны, никакого обслуживающего персонала. Дальше. Я передам вам один миллион долларов и пять миллионов золотых рублей. Плюс двести килограммов золота в пластинах по пятьдесят грамм. Не надо вскидывать на меня удивленный взгляд. Деньги все настоящие, а не фальшивые. Через свои каналы за границей положите половину этих денег в банки. Это все для стимуляции работы вашей агентуры. Не жадничайте, платите за информацию. Покупайте политиков, журналистов. Мы будем делать из вас самого информированного и влиятельного человека в вашей Системе. По сто тысяч от каждой валюты и пятьдесят килограммов золота — это лично ваше.
— В каком смысле мое?
— Именно ваше. Частное. Приватное. Принадлежащее только вам. Так понятно? Вы теперь работаете на меня, а я привык хорошо платить своим людям. Человек, который мало получает, плохо работает. И давайте закроем эту тему. Да, кстати. Вы же постоянно спускаетесь в подвал управления, чтобы там послесарить?
Старик удивленно вскинул брови:
— Вы даже про это знаете?
Егоров рассмеялся:
— Конечно, знаю. Про эту вашу странность спускаться в подвал в минуты неприятностей и работать с железом писали все историки. Поэтому мы вам поможем оборудовать бункер в подвале Управления, к которому никто не сможет подойти, кроме вас. Там и расположите временно свои активы, пока не найдете устраивающее вас место.
Кстати, о вашей заграничной агентуре. Несколько человек у вас действительно подставляют службу и не выполняют элементарных законов конспирации. В дальнейшем именно события, связанные с поступками этих людей, публикации о них в европейской прессе, послужат спусковым крючком к вашей опале, а потом и уничтожению. Этих агентов необходимо вернуть в страну, провести расследование и показательно наказать. Инициатором расследования и наказания должны выступить вы. Материалы на этих людей я вам передаю, держите эту папку. Тут задокументированы все их приключения.
Теперь о следующем. Мне необходимы люди для выполнения щекотливых операций. В моем распоряжении находятся двенадцать человек, этого явно недостаточно. Вам необходимо издать приказ об откомандировании из войск офицеров в одну из разведшкол, находящихся под юрисдикцией вашего управления, от двухсот до двухсот пятидесяти человек. Не меньше. Основными критериями должны быть сообразительность, выносливость, способность обучаться и, как ни странно, моральная распущенность. Возраст от двадцати пяти до тридцати лет. Предвидя ваш вопрос, сразу отвечаю — мне не нужны офицеры, преданные партии и правительству. Мне нужны бойцы, преданные лично мне. Из морально распущенных легче выбивается идеологическая дурь, поскольку ее у них мало. Способов же привить личную преданность и дисциплинировать вчерашнему кутиле и ходоку много, и это не должно вас заботить. Здесь срок тоже месяц. Теперь об агентуре, которая работает против вас и материалы на которую я вам показывал. Не сомневаюсь, что вы постарались запомнить максимальное количество фактов, предполагая, что эти документы вы больше можете не увидеть. Зря предполагали. Документы эти можете оставить себе, но с одним условием, что никого пока не трогаете. В дальнейшем они нам все пригодятся. Для чего — узнаете в свое время. Пока же усиливайте работу на германском и японском направлениях. Уделите особое внимание на германском направлении — генералам фон Бломбергу, фон Фричу и Беку, концернам Фарбиндустри, Круппа, Сименса и Индустриклубу в Дюссельдорфе, а на японском — конгломератам Дзайбацу. Любую информацию о них систематизируйте и передавайте мне. Любую мелочь. Это очень важно. Начинайте налаживать хорошие отношения с Менжинским. И последнее: приложите все силы, чтобы части ОСНАЗ перешли полностью в ваше подчинение, а не были, как сейчас, в двойном, совместно с ОГПУ.
