придётся перевозить в Маньчжурию, — От силы сорок — пятьдесят процентов осилим, если мы говорим про первые два — три года. Теоретически, заводы в Маньчжурии можно успеть построить, но люди... Их с места просто так не сорвёшь, хоть у нас, хоть в Японии. И жить им где-то надо. Нет, всё в Маньчжурии сделать не получится. Кадры...
— Ответ правильный. Проект предполагает сорок — сорок пять процентов продаж в юанях, — усмехнулась Алёнка так, словно она вовсе не моя жена, а какой-то злобный работник кредитного отдела, — Остальное допустимо в рублях и йенах. Это важно для гарантий государственного займа, которым и является предлагаемый проект эмиссии юаней.
— Пока не уловил, в чём изюминка... — растерянно произнёс я, так как вроде не услышал ничего нового, а тем не менее деньги откуда-то должны вот-вот появиться, словно кролик из шляпы фокусника.
— Ты пропустил слова — эмиссионный центр, — лукаво улыбнулась жена.
— Хм, а кстати, что в нём необычного, в этом центре?
— Он перераспределяет государственные кредиты, — спокойно заметила Алёнка, но посмотрев на моё не слишком одухотворённое выражение лица, снизошла до более развёрнутого объяснения, — Маньчжурия даёт нашему банку право на распространение своих денег. Выглядит это, как государственный кредит под небольшой процент, скажем, под один или два процента в год, и предполагает срок кредита в пять лет. Наш банк перепродаёт по частям полученные юани уже дороже — под четыре или пять годовых, а банки — агенты кредитуют своих клиентов юанями уже под восемь — десять процентов в год. Эмиссия юаней может растянуться месяца на три — четыре, а то и на полгода, но ведь и тебе не нужны все деньги сразу, не так ли?
— Получается, у меня будут средства на весь проект?
— Кредит, и очень дешёвый. Но тебе можно не беспокоиться. Со второй части этого кредита мы легко вернём все проценты.
— Мне надо подумать. Кстати, ты не в курсе, где у нас опять Светлану чёрти носят?
— Вечером прилетит, — опять улыбнулась жена, давая понять, что я становлюсь предсказуем, — И весь свой мозговой центр с собой притащит.
Ну, да, правильно. Специалисты у нашей Стальной Королевы подобрались на зависть. Неразрешимые проблемы, как орешки щёлкают.
Мне пришлось заказывать кофе. С ним у меня мозг быстрей работает.
— Юань при эмиссии не рухнет, как франк? — сам собой пришёл мне в голову первый вопрос, стоило сделать пару глотков обжигающе горячего напитка.
— Французы надеялись сделать свою валюту всемирной, но не сильно обеспокоились товарным обеспечением своих денег. Оттого курс франка постоянно падает. В нашей довоенной истории на такую же коровью лепёшку наступили американцы, выпустив столько денег, что их страна даже за двести лет на смогла бы погасить свой внешний долг. Это и стало основной причиной Третьей Мировой Войны. Американцы привыкли производить только деньги, а всю серьёзную промышленность потеряли. В результате им пришлось защищать свои доллары при помощи ядерных боеголовок, что получилось для их страны крайне неудачно, — манерно отставив мизинчик в сторону, провела жена краткий экономический экскурс, принимаясь за свой кофе, — А у Маньчжурии прекрасная динамика промышленного роста. Ваш металлургический комбинат, золотодобыча и блестящие перспективы Харбинского транспортного узла, прибыль которого растёт с каждой неделей. Ну, и плюсом ко всему — доходы от весьма специфического азиатского туризма, — не удержалась она от лёгкого укола, — Император мне уже жаловался, что в бюджет следующего года чиновники внесли рекордное количество командировочных расходов, связанных с посещением Харбина.
— А я-то тут причём? — попробовал я откреститься от свободы и лёгкости нравов Харбинской ночной жизни.
— Лучше подумай, как вдвое увеличить количество рейсов маголёта, а то у вас на Харбин и обратно все билеты первого класса на полтора месяца вперёд уже раскуплены. Экзотика в столице нынче в моде и в цене.
— Ты хочешь сказать, что теперь к нам полетят толпы таких же засранцев, как те, которых мне пришлось спасать? — вспомнил я целую операцию по поиску столичных чиновников, возжелавших приобщиться к ночной жизни Харбина.
Кстати, там всё расследовано, и выяснилось, что было просто несчастливое совпадение фактов.
Сестра одного из пленных китайских офицеров специально продалась в Харбинский бордель, чтобы помочь своему старшему брату сбежать. Всё узнала, и клиента с автомобилем нашла, а то, что не в самый подходящий момент к ним заглянули наши столичные чиновники, всеми участниками побега было воспринято, как знак свыше.
Собственно, это и был для них знак, но только он был со знаком минус.
Если бы пленные офицеры тогда просто сделали ноги, то у них почти наверняка всё бы получилось. План побега был неплох, чего уж там скрывать. Мало у нас в Маньчжурии постов на границе. Дай Бог, если мы каждого третьего — четвёртого контрабандиста вылавливаем, а остальные так или иначе, но свой груз довозят.
В этой тихой войне у меня в приоритете объявлены опиумные караваны. Их приказано искать и уничтожать не щадя сил и без всякой жалости. И тут нам в помощь собаки.
Если хорошо обученная собака встала на след опиумного каравана, то будет вести его, пока или караван не сгинет, или её не убьют.
Так что, не всё пока гладко в Маньчжурии, хотя её юани меня не то что радуют, а просто возносят на вершины прогрессивной мысли!
Так и хочется выйти на улицу и заорать:
— Да здравствует Большая Техномагическая Революция!
Я бы и вышел, но вряд ли кто меня поймёт.
— Нет желания прочитать документы? — протянула мне Алёнка свой портфельчик.
— Давай не сегодня... — поморщился я, не желая портить себе благостное настроение.
— Лентяй, — одним словом приклеила Алёнка мне на лоб ярлык, — Я там специально для тебя своими руками выжимку в полторы страницы сделала.
— Тогда другое дело, — тут же изобразил я энтузиазм, принимая портфель из её рук.
Чтобы не мешать мне, Алёнка поднялась и отошла к окну.
— Ты должен это увидеть! — как-то панически — восторженно вскрикнула она, заставив меня бросить едва начатые документы на стол и стремглав метнуться к окну.
Посмотреть было на что.
По широкой садовой дорожке соизволила прогуливаться наша с ней дочь.
Впритирку к её левой ноге шла Найда, а за ними, смешно переваливаясь и косолапя, бежали шестеро щенков, стараясь блюсти строй и передвигаться парами. Остальные дети
