– Если всерьез, а не просто тещу убрать, то в среднем от пятидесяти тысяч до пятисот. В баксах, разумеется.
– А чего, можно маленькую армию содержать. Там, на крыше-то, что, все было просто? Пришел, залез, стрельнул и ушел?
– Если бы я не знал, где ты вчера был, Саня, – засмеялся Грязнов, – то решил бы, что ты выезжал с оперативно-следственной группой и сам вел осмотр. Один к одному. Что может вполне подтвердить твою мысль насчет маленькой армии. Но действовать все равно придется пока через мастера-оружейника. Это самый надежный путь. У меня эти киллеры уже во где сидят!
– А в Питере оружие пока так и не обнаружили? – Турецкий вспомнил, что Виктор Гоголев обещал поставить об этом в известность москвичей, как только что-то обнаружится.
– Пока молчат.
– Ты знаешь, Славка, после Витькиного вчерашнего рассказа у меня тоже кое-какие мыслишки появились, но давай поговорим попозже, при встрече. А мне еще Олега напутствовать. Пока.
Друзья вчера позвонили Александру из «Узбекистана» и сообщили, что были бы не против угостить его хорошим хасыпом, то есть узбекским аналогом грузинских купат, это можно было не объяснять Турецкому, считавшему этот ресторан на Неглинке своим тайным прибежищем от житейских невзгод. Впрочем, Грязнов тоже так считал.
Так вот, уже порядком захмелевший начальник Питерского угро авторучкой нарисовал на ресторанной салфетке – для большей наглядности – место действия на невской набережной, восстановленное с помощью показаний немногочисленных свидетелей. Турецкий эту салфетку – большую, крахмальную – унес с собой из ресторана. А потом, разглядывая ее, и в самом деле пришел к некоторым выводам. Со Славкой их обсуждать не было ни малейшей нужды. А вот Олегу, если он будет слушать внимательно, его соображения могут действительно помочь. Но, помимо всего прочего, Александр Борисович имел и некоторые корпоративные соображения. И Олег, по этим его соображениям, никак не должен был уронить в Питере честь Генеральной прокуратуры.
Поэтому когда Олег Борисович, оформив командировочные документы, зашел в кабинет Турецкого, надеясь на скоростях получить какие-то особо ценные указания, а затем успеть съездить в Мосгорпрокуратуру, после чего заскочить домой, собраться, ибо неизвестно, сколько времени займет неожиданная командировка, он даже несколько растерялся от предложения Александра Борисовича сесть, чтобы подробно и не заботясь о времени обсудить некоторые детали предстоящего дела.
Вступление было более чем:
– К Томилину тебе, Олежка, ехать, пожалуй, незачем. Я заскочу при случае и, если увижу что стоящее, отзвоню тебе в Питер. Поезд твой уходит в полночь. Значит, успеешь переодеться, поужинать – и в дорогу. Машинку служебную я тебе закажу. Все. А теперь давай о деле.
Турецкий вытащил из ящика письменного стола скомканную ресторанную салфетку, разостлал ее, разгладил. На ней синими, кое-где расплывшимися чернилами был изображен непонятный чертеж. Прямые линии, круги, жирные точки, квадраты…
– План местности, – сказал Турецкий удивленному Левину, – изображенный собственноручно начальником питерской уголовки Виктором Петровичем Гоголевым. Для вас с ним это будет своеобразным паролем, понял? Предъявишь при встрече салфетку, и он поймет, с кем имеет дело. Ну в смысле наш человек. Это тем более важно, что ты явишься к ним в качестве варяга. Тут наши деятели решили, что подобные дела больше питерцам поручать нельзя: мол, не тянут они. Представляешь, какая обида? А тут, пардон, еще ты. Усек? Вот поэтому Витя и станет твоей правой рукой. Если ты, Олег, все сделаешь правильно…
– А может, все-таки лучше бы вам ехать? – задумчиво сказал Левин.
– Вопрос уже решен, Олег. И потом, давай пока не будем заглядывать в завтрашний день. Чем черт не шутит… Итак, площадь. Забыл ее название, и хрен с ним. Вот здесь новая гостиница. Портал, выход, ступени веером, видишь?
Левин кивнул.
– Отлично. Здесь набережная. Спуск к самой воде. А на этом месте некоторое время, говорят, стоял пароходик. Из семейства речных трамвайчиков. Стоял, стоял, да вдруг отчалил. И только его и видели. Пароходик этот, понял?
Раздался телефонный звонок. Турецкий досадливо поморщился и взял трубку.
– Слушаю, – сказал без всякой радости в голосе. – Кто?! Господи боже мой! Родная моя, прости! Работа, ну конечно, что же еще! Вот с Олегом Борисовичем сидим, обсуждаем план расследования. Он же сегодня уезжает в Питер, ну да… Да нет, зачем же, это мне Костя лично поручил, а как иначе! Я все понимаю, но – увы! Ну кому ж, как не тебе, известно-то! Вот так, жалость моя… Ага, и сладость. И радость, все вместе. Ну конечно, до следующего раза! Чтоб я?! Да никогда! Ты что, разве плохо меня знаешь?! Ну то-то! У меня, дорогая моя, слово – закон. Нет, не как сегодня, а вообще… Вот именно, настаиваю. Обещаю. Клянусь, если тебе так хочется. У-умц! – Турецкий, вытянув губы в трубочку, издал звук, отдаленно напоминавший нечто похожее на поцелуй, и, облегченно выдохнув, положил трубку на место. Увидел вопросительный, смеющийся взгляд Олега и отмахнулся ладонью: – Это все пустое, юноша, займемся делом. Итак, пароходик.
Турецкий положил обе ладони на чертеж…
Глава 4. ЗВЕЗДА И ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ
За случаем не надо было охотиться, он сам свалился в руки. Получив на Центральном телеграфе поздравительную телеграмму, Сергей Николаевич отправился на Белорусский вокзал и вынул из автоматической камеры хранения очередной кейс. Усмехнулся про себя: если и дальше работа пойдет с такой скоростью, можно будет открыть небольшую лавочку по продаже кейсов.
Там же, на площади Белорусского вокзала, на скамье у памятника великому пролетарскому писателю, с тоской наблюдающему, опершись на палочку, за бесконечным движением автотранспорта по отнятой у него улице Горького, Сергея вдруг достал звонок его мобильника. А он сразу как-то и не сообразил, кто бы это мог быть, поскольку номер своего мобильника не раскрывал. Сам пользовался при острой нужде, но посторонние… А может, кто-то ошибся? На всякий случай включил связь и измененным, тонким голосом спросил:
– Эта кто-о?
– Не валяй дурака, Светленький! – раздался бодрый и близкий, будто с той стороны Тверской, женский голос. – Ты от меня нигде не спрячешься!
Сергей выдохнул с облегчением. Звонила та самая девушка, на встречу с которой при выборе подружки на недельку-другую он меньше всего мог рассчитывать. И прежде всего потому, что ее просто не было ни в Москве, ни в Питере, ни вообще в России.
Нелли Кутепова была звездой. Не из тех, которых назначают на эту весьма сомнительную должность дельцы от шоу-бизнеса ради дальнейшей собственной раскрутки, а самой доподлинной, с международным признанием. Во-первых, Нелька была действительно красавица, каких мало, а во-вторых, в никакой раскрутке давно уже не нуждалась, приобретя подлинный блеск на подиумах у покойного ныне Версаче и Валентино. В Европе за ней охотились папарацци. В России за честь постоять рядом с ней боролись видные политики и бизнесмены, отягощенные заботой исключительно о себе, любимых.
Нелька все это, естественно, прекрасно знала и видела, а обладая, ко всему прочему, еще и ярко выраженным авантюрным характером, в подобных тусовках вела себя вызывающе, не гнушаясь легкими скандальчиками, чем еще больше соблазняла всю эту общественно-политическую шушеру, полагавшую, что именно так и должна выглядеть настоящая «светская жизнь».
С Сергеем у нее были своеобразные отношения. Зная о нем то немногое, что он сам посчитал возможным ей рассказать, то есть о службе в ГРУ – Главном разведывательном управлении Министерства обороны России, о том, что и по сей день, хотя он уже ушел со штатной должности, ему приходится принимать участие в разного рода спецоперациях, чаще всего связанных с риском для жизни, ибо «контора» не любит отпускать своих бывших сотрудников, владеющих обширной информацией, о том, что в этой связи ему приходится нередко «убывать в командировки», ну и кое-что иное из области шпионско-детективного чтива, – так вот зная это все, а об остальном, разумеется, догадываясь, Нелька и сама, возможно, мечтала об увлекательной и полной книжных опасностей великой жизни Мата Хари. Но конечно, желательно, чтоб без ее трагического финала. И Сергей, чувствуя эту ее авантюрную жилку, иногда для пользы дела, но так, чтобы девушка случайно не вляпалась в ненужные ей разборки, использовал ее связи и знакомства. Она, сама возможно того не замечая, оказалась вполне приличным информатором.
А Сергей – она и знала его как Светличного, потому и называла на свой манер Светленьким, – исподволь подогревал в ней авантюрный интерес.
Но все это уже в некотором роде история. А вот откуда она сейчас взялась?
– Ты где? – уже нормальным голосом спросил Сергей.
– Интересное дело! Дома, где же еще?…
– И надолго? – Вопрос был весьма важным для него.
