Миха встрепенулась, ну прям как мой Вася, когда его от монитора отковыриваешь, и обиженно заявила:
— Я не глухая — вовсе не обязательно так орать!
— Отнюдь! — вежливо не согласилась я, вспомнив еще одно слово из лексикона дикторов телеканала «Культура». — Отнюдь, Михайлина Микаэловна! Если вас периодически не встряхивать, так и будете чакры в нирвану растопыривать, а у нас сейчас не та ситуация! Короче, гребем отсюда, и мобильнее!
Миха, конечно, еще тот стоп-кран, зато покладистая. Вот и сейчас она продемонстрировала готовность следовать за мной, и мы резво, то есть насколько позволял Мишкин темперамент, зашагали приблизительно по направлению к городскому рынку (оттуда до дома рукой подать). Но не успели мы проковылять и ста метров, как сзади послышался уже-до тошноты знакомый стук копыт. Мы застыли на месте, как две паралитички, внезапно вытащенные из-под капельницы. Даже моргалось с трудом. Мишаня побелела, как свежеснесенное яичко, и, кажется, опять всерьез подумывала о том, чтобы расплакаться. Я же разъярилась.
Мать моя женщина, бабуля-коммунистка! Мы, Кузнецовы, никогда не показываем задницу врагу, а, идем напролом, готовые накостылять ему в чихальник, чтоб жизнь раем не казалась! Мне — убегать?! Мне, чемпионке города по боксу?! Мне, в первом раунде отправившей Борю Боровкова по кличке Боров в такой нокаут, что в себя он пришел только потому, что боялся умереть, не оставив завещаниях! Мне бояться какого-то помешанного толкиениста на кобыле?
А чувак уже колоритно вырисовывался впереди.. Мишаня окончательно застыла и отъехала в себя. Ничего, сейчас это нам на руку! Может, в обморок грохнется — вообще круто будет!
Так вот, приближается этот крутой, как яйцо, перец к нам, двум простым девчонкам. Ой, а понту-то, как у моей двоюродной тетки, когда ей в перестройку удалось оторвать итальянские сапоги! Весь из себя парнишка в черном, плащик сверху навешен на худые ключицы (отличный скелетец, кстати, в анатомичке из него могло бы получиться прекрасное наглядное пособие). Мордан из серии «сладкий и гадкий», волосенки зализаны. На личике улыбочка, ну-у, чувак небось прется от сознания собственной значимости! Сейчас мы ему врежем по раздутому самомнению! И я бесстрашно бросилась исполнять задуманное!
Не успел этот кобелино что-то проквакать, как я хватанула его за плащик и с силой дернула. А силы— то мне не занимать, поэтому прибалдевший пацан черной кучкой рухнул к моим кроссовкам, задергав запутавшимися в стременах ножонками. Для верности я приложила-таки чувака по самомнению (детей ему усыновлять теперь придется), выковыряла его из стремян и потащила как трофей к Михе. Кобыла растерянно затопотала сзади.
Миха как стояла скульптурой «Плач эстонских детей», так и продолжала стоять, испуганно таращась на мои подвиги.
— О! — Я свалила субтильную матерящуюся тушку к ее ногам. — Гля, какой урка на сивке-бурке! Че с ним делать будем? Отметелим в бессознанку или с родителями знакомиться поведем?
— Только не с родителями! — провыл пленник.
— Молчать, отстоище, когда женщины разговаривают!
Но у Михи, кажется, пропал дар речи, поскольку, кроме невнятного кряканья, я от нее ничего не добилась. Чувак продолжал хвалиться красноречием, только все как-то странно, вроде: «Подлые бабы, вам не одолеть меня! Я послан такими силами, одно только упоминание которых повергнет вас в трепет!» Мне надоело слушать это вольное переложение Толкиена, поэтому я легонько съездила парнишке ногой по зубам. Тот оказался понятливым и затих.
Вообще-то я очень миролюбивая по натуре, перевожу старушек через дорогу, стараюсь не хамить в ответ кассирам и продавцам, хоть они этого частенько заслуживают, даже оставила в живых всех моих бывших учителей, эту кучку садистов и маньяков. Но если меня разозлить, как вот сейчас, то во гневе я страшна. Вася обычно в такие моменты старается изобразить дискету и заползти в дисковод.
Я задумчиво глянула на пытающегося выпрямиться пацанчика. Ишь как старается, мормышкин хвост! Только я плащик-то ногой придерживаю, а ножки у меня ой тяжеленькие!
Кобыла подгребла сзади и тоже заинтересованно уставилась на старания своего бывшего наездника, потом вдруг коротко заржала — ну точь-в-точь загоготала, сплюнула (ей-богу, сплюнула!) и неспешно затрусила прочь, помахивая хвостом.
— Эй, куда? — истерично завопил мальчуня, порываясь бежать за ней. Но раздутое теперь уже в прямом смысле самомнение не давало мобильно передвигаться, поэтому крутой наш, скрючившись, повалился на землю.
Тут пришла в себя Мишка. Задумчиво попинав носком ботинка нашего бывшего преследователя,она растерянно вопросила:
— Простите, а вы кто?
Чувак горделиво распрямился и выдал:
— Я — охотник за ведьмами!
Мишка как-то странно хрюкнула. Не будь я такой тупой, то сказала бы, что звучало это как-то подозрительно.
— А я — Красная Шапочка! — хмыкнула я. — Будешь чушь нести — с волком познакомлю! Ну-ка валяй все начистоту: где ты откопал такой оригинальный способ знакомиться с девушками?
— Я не лгу! — Пацана, кажется, всерьез обидело наше недоверие. — Я член Черной Инквизиции! Мы поклялись уничтожать ведьм и не оставим своего благородного дела во веки вечные! Нам даровано бессмертие, для того чтобы мы могли вершить наше правосудие!
Все ясно: очередной фанат сериала «Зачарованные»! Как бы нам его отправить по тому же адресу, что и прыткую порченую тетеньку?
— Минь, ты врубаешься, чего он несет? — спросила я стоявшую с открытым ртом Мишку. — И правда, на отроческий мозг алкоголь действует размягчающе…
— Я не отрок! — вскинулся парнишка. — Мне уже более двухсот лет!
Та-ак, сейчас чувак завопит, что его зовут Дункан Маклауд из клана Маклаудов, что в конце, мол, должен остаться только один… Чую, мне от него ничего не добиться, если только не встать в эффектную позу и не проорать: «А я Зигзаг Макряк из клана Макряк!» Но пока я собиралась с мыслями и обдумывала, как бы лучше разговорить этого сумасшедшего поклонника фэнтези, прыткий наш разговорился сам и наехал на Мишку.
— Ведьма! — засопел он. — Бесовское отродье! Я пришел, чтобы покарать тебя!
Его заявы прямо-таки устрашали, особенно если учесть, что бузила разогнуться не мог. И вообще, чего это он бормочет? Я покосилась на Мишку. Ох, что-то мне подсказывало, что она-то как раз гораздо больше моего разбирается в происходящем. И тут что-то непривычное вроде мыслей зашевелилось в моем мозгу.
Дело в том, что в позапрошлом году со мной произошла удивительная вещь. Сейчас я не уверена, происходило ли все тогда на самом деле или мне просто приснился очень странный сон… Мне довелось поучаствовать в одном эксперименте, который проводился у нас в городе. Звучало-то все заманчиво: есть ли прошлая жизнь, существует ли реинкарнация и прочее, и прочее. Эксперимент, как водится, оказался тухлым, и я впала вроде как в кому. При этом мое ментальное тело взяло и отправилось путешествовать в мою прошлую жизнь. Так вот, очнулась я где-то в очень средневековой Англии, в разгар какой-то большой войнушки. Лежу себе в лесочке, личиком вниз, тут из-за деревьев выплывает здоровенный рыжий парень, представляется моим Помощником (это такие давно помершие ребята, которые нас охраняют) и сообщает, что я крупно влипла. Мол, придется мне мотаться по своим прошлым жизням и выяснять, чего я такого сделала нехорошего. Ну, не буду подробно пересказывать, что с нами случилось, но перед тем как благополучно переправить меня домой, Ула (так зовут моего Помощника) предупредил, что отныне мою и так не совсем спокойную жизнь могут сопровождать всякие опасные происшествия, за которые он не в ответе. Но если вдруг я когда-нибудь вляпаюсь и почувствую, что Ула не является меня спасать, то я могу его позвать. Правда, не сама, а с помощью некой моей подруги, которая будто бы потомственная ведьма в каком-то там поколении.
Я еще тогда все голову ломала, кто же эта подруга Мишку я отмела сразу — из нее ведьма, как из «бaбочки» сноуборд. Теперь же я не знала, что и думать. Разумеется, болтовня этого мальчика могла оказаться полным бредом, но ведь не зря же Мишка так переполошилась там, в проулке, Да и сейчас она как-то подозрительно бледнела…
Да нет, не может быть! Мишка — ведьма? Да я скорее поверю, что моя бывшая училка по литературе осилила «Евгения Онегина» с комментариями! Но раз пошла такая пьянка — режь последний огурец, как говорит мой папец. Поэтому мальчонку не мешало обо всем подробненько расспросить…
Я присела на корточки рядом ё ним и изобразила на лице миролюбивый настрой. Вообще, это мне всегда удавалось с трудом, но пацану вроде полегчало — ножками сучить перестал.
— Ну ладно, допустим, ты из этой… Грязной Приватизации…
— Черной Инквизицйи!
— Не перебивай! — строго сказала я — Ладно, чего не бывает. Я и сама, когда-то в фольклорный кружок ходила и даже на курсы, поизготовлению мягкой игрушки, а Миха вон в музыкалке лет девять отбарабанила, и ничего — жива. Ты лучше скажи, Зачем ты за нами-то поперся, половник ушастый? Кстати, ты не против, если я тебя так звать буду, а то мы… это… не представлены типа.
