Здесь было не просто очень жарко, но еще и душно. Воздух лип к коже, ручьем бегущий пот заливал лицо и щипал глаза. Я вытер лоб, размазав кровь зомби, повернул голову к Максу, обкладывая его трехэтажным матом, но прервал словесный поток, потому что сисадмин сидел, привалившись спиной к стене и свесив патлатую голову на грудь, а фонарик, выпавший из его руки, откатился в сторону.
Ну вот, не хватало еще, чтобы он стал «опустевшей оболочкой». Вспомнился приветственный текст, где говорилось, что «вторая волна: в процессе», и я завершил ругательство, но оно было окрашено уже не злостью, а отчаяньем. Получается, вот так проявишь малодушие — и прощай, душа? Струсил — пополнил ряды зомби?
Нужно скорее обыскать бытовку, пока Макс не восстал и не набросился…
Бывший сисадмин дернул ногами, крутнул головой, замычал, а я подумал, смогу ли его прикончить, если пару минут назад мы еще разговаривали. Может, он вообще последний одушевленный, кроме меня, на планете!
— Е-ма-а-а… — протянул Макс, убрал патлы с лица, посмотрев на меня вполне осмысленно, и проворчал: — В лицо не свети, мент, что ли?
Он поднялся, потряс головой, подавил тошноту.
— Тебя что, вырубило? — спросил я то, что и так было понятно.
Макс, видимо, своей слабости стеснялся и проворчал:
— Я же говорил, не боец, у меня гемофобия с самого детства. Знаешь, да, чё такое? Когда не переносишь вида крови…
— Не гомофобия, и ладно, а то я бы еще постеснялся с тобой на публике появляться.
— Это почему? Я, вообще-то, ничего против п… э… геев не имею.
Желание его ругать исчезло, потому что ну уродился он со странностями, чего уж теперь. Придется принять таким, какой есть, главное, он здесь все знает, а в моей ситуации это капец как важно. Иначе шарахался бы по отелю не знаю где, не знаю куда, пока не сожрали бы.
К тому же меня и самого пошатывало, так что, подбадривая себя и его слоганами, я вошел в бытовку:
— Гемофоб, смирись с мыслью, что ты полон крови!
— Денис, завязывай, — серьезно попросил Макс. — В детстве во дворе и так все надо мной смеялись. Я даже пытался преодолеть это, не спрашивай как, просто знай, что не получилось. Вижу кровь — падаю на х… без чувств.
— Свети давай… пока не упал на х…
Луч фонарика пополз по стеллажу, заваленному книгами, журналами, мотками веревок, проводами, чашками, бумагой и чайными пакетиками, соскользнул на стол, переместился на ведра, двинулся дальше и остановился на хорошей такой бите, стоящей в компании садовых инструментов: двух лопат и вил с пластиковыми ручками. С тоской вспомнились наши родные надежные деревянные черенки, к которым здорово было бы примотать нож шеф-повара, эдакий тесак, чтобы не только колоть можно было, но и рубить! Эх, мечты-мечты…
Из садового инвентаря наибольшей убойной силой обладала штыковая лопата, но система подсказала, что урон у нее лишь 2–4, а самое убойное орудие здесь:
Металлическая бейсбольная бита
Обычное тупое оружие.
Урон: 3–6.
— Где фонарики? — спросил я, осматривая помещение с перевернутыми стульями, выпотрошенными пакетами с какими-то порошками и удобрениями — наверное, Нахум постарался.
Макс уверенно прошествовал к заваленному письменному столу, не без труда открыл заедающий ящик, достал два налобных фонаря, выгреб пару упаковок батареек, по четыре штуки в наборе, открыл ящик, хмыкнул:
— Гвозди всякие…
Я нацепил фонарь на голову, поднял увесистую биту, замахнулся для удара — да-а, такой ударишь — полбашки как не бывало. Новообретенное оружие приятно тяжелило руки.
— Ну вот, другое дело.
Сисадмин покопошился в ящике стола, вынул оттуда скотч и просиял:
— Во! Можно обмотать все открытые участки тела!
— На фига?
— Ну, чтоб не укусили…
— Укусят — заживет. Скотчем обматываться по такой духоте… ну, такое себе… И вообще, так делали в тех фильмах, где укус зомби заразен, а в нашем случае ты сваришься от жары. Ну и депиляцию себе сделаешь.
— А… ну ясно. А ведь в натуре…
Пока он что-то еще бормотал про депиляцию, которую видел в гробу, я смотрел на увесистый рулон строительного скотча в его руке. А потом заметил лопаты и вилы в углу — и метлу чуть подальше. Поднявшись, я взвесил в руке угрожающего вида инструменты и разочаровался — все не то, все какое-то легковесное!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В сердцах отбросил лопату и только в этот момент увидел за дверью совковую лопату. С такой много урона не нанесешь, зато… Я поднял ее и улыбнулся — увесистая, с цельным деревянным, а не пластиковым черенком и длиной он около метра.
— Дай-ка сюда скотч, хочу кое-что проверить.
— Хочешь лопату к руке примотать? — просиял парень. — Типа как… ну, не знаю, помнишь, были такие монстры в каком-то фильме, в нем еще лысый этот играл, как его… э… Короче, у них вместо рук мечи такие были длинные, да?
— Помню, — сказал я. — Только название из головы вылетело. Скотч давай. А сам держи биту, потом вернешь.
Порывшись по задвижкам, я поискал нож, не нашел, с сомнением посмотрел на отвертки, уже было решил взять одну, подлиннее… И тут увидел нехилые садовые ножницы с узкими длинными лезвиями сантиметров в тридцать. И рукояти подходящие, прямые… Так-так.
Первым делом я снял с черенка лопаты D-образную рукоятку. Была она пластмассовая и держалась на соплях. Видимо, Нахум Панганибан часто использовал инструмент.
Обхватив черенок рукоятями ножниц, я обмотал их скотчем так, что снять теперь можно было только вместе с черенком, сломав его. Оставалось решить проблему с «совком» — он явно был лишним и мешал.
— А какой стороной бить-то? — поинтересовался Макс, ухмыляясь.
— Очень смешно, шутник.
Пила нашлась среди прочего инструмента. Убрать лишнее удалось за пять секунд. Проверил на надежность, ткнул в стену — ножницы держались намертво, а на стене появилась дыра.
— Копье! — просиял Макс. — Лихо, братан!
— Копье ли… — пробормотал я, напряженно вглядываясь в самодельное оружие и ожидая идентификации системой жнецов. Ну же, что я изобрел?
Профиль упорно доказывал, что я держу в руках «Лопату совковую», а при взгляде на примотанные ножницы, появлялось, как ни удивительно, «Ножницы садовые». Прошло секунд двадцать, прежде чем я потерял терпение и досадливо буркнул:
— Херня какая-то. Придется проверять в боевых условиях.
И тут, клянусь, самодельная конструкция в моих руках будто вспыхнула, по черенку и ножницам пронеслась волна света, такая яркая, что я даже зажмурился.
Макс этого словно не заметил — по крайней мере, он никак не отреагировал, только нетерпеливо постучал ногой по полу.
А профиль оружия изменился:
Дрянное копье из черенка лопаты и садовых ножниц
Обычное колющее оружие.
Урон: 3–6.
Понятно, что «дрянное», но ведь лучше, чем ничего? Стоило так подумать, как рядом всплыло уведомление:
Денис Рокотов, вы изобрели чертеж модификации оружия «Дрянное копье из черенка лопаты и садовых ножниц».
Компоненты: черенок лопаты, садовые ножницы, клейкая лента.
Качество: обычное.
Хотите дать модификации свое название?
«Конечно хочу, — подумал я. — Палка-убивалка!»
Система ответила, сухо констатируя факт:
Чертеж обычного копья «Палка-убивалка» внесен в список известных модификаций.
Глава 9. Иди сюда, детка!
Поразмыслив, биту я оставил себе, а «Палку-убивалку» отдал Максу — ему с дистанции тыкать копьем будет проще. Пока я бродил по бытовке и рылся, думая, чего бы еще такого изобрести, компьютерщик соорудил себе из картонной коробки что-то вроде мишени, поставил ее на стол и отрабатывал удары.
— Зомбякам целься в голову, — посоветовал я. — А лучше — в глаз!
Совет я дал еще до тренировки Макса, а сейчас, глядя, как он и по коробке попасть не может — копье сваливалось и мазало, когда парень бил одной рукой, — печально вздохнул, подумав: «Не помощник, а черт его знает что».
