"Shall we say eleven then at Old Vienna in the Kartnerstrasse (скажем = давайте договоримся тогда на одиннадцать в ‘Старой Вене’ на Картнерштрассе)? I’ll be in a brown suit (я буду в коричневом костюме) and I’ll carry one of your books (и я буду нести одну из ваших книг = у меня в руках будет одна из ваших книг)."
"That's fine (прекрасно). How did you get hold of one (где: «как» вы ее раздобыли; to get hold of — суметь схватить; hold — схватывание, захват)?"
"Harry gave it to me (Гарри дал ее мне)." The voice had enormous charm and reasonableness (голос обладал огромным обаянием и рассудительностью; reasonable — обладающий разумом; разумный, благоразумный; рациональный; здравый), but when Martins had said good-night and rung off (но когда Мартинс сказал доброй ночи и повесил трубку; to ring off — повесить трубку; to ring — звонить), he couldn't help wondering (он не мог не удивиться: «он не мог помочь удивляться») how it was that if Harry had been so conscious before he died (как это было = как так получилось, что если Гарри был в таком ясном сознании: «был такой сознательный прежде чем он умер») he had not had a cable sent to stop him (он не послал телеграмму, чтобы остановить его). Hadn't Callaghan too said (не сказал ли Каллахан тоже) that Lime had died instantaneously (что Лайм умер мгновенно)—or without pain (или без боли), was it (было это = разве не так)? or had he himself put the words into Callaghan's mouth (или он сам вложил эти слова в уста Каллахана)? It was then (это было тогда = именно тогда) that the idea first lodged firmly in Martins' mind (что та мысль впервые обосновалась в мыслях Мартинса; mind — разум, рассудок) that there was something wrong about Lime's death (что там было что-то неправильное в: «вокруг» смерти Лайма), something the police had been too stupid to discover (что-то, что полиция была слишком тупой, чтобы раскрыть). He tried to discover it himself (он попытался раскрыть его сам) with the help of two cigarettes (с помощью двух сигарет), but he fell asleep without his dinner (но он заснул без своего ужина) and with the mystery still unsolved (и с тайной, все еще нерешенной). It had been a long day (это был долгий день), but not quite long enough for that (но не совсем долгий достаточно для этого = но недостаточно длинный, чтобы раскрыть тайну).
[ı`mi:dıət], foreign [`forın], caution [`ko:ʃən]
immediate [I'mi:diqt], earn [q:n], rapidly ['rxpIdlI], appointment [q'pOIntm(q)nt], recognise ['rekqgnaIz], particular [pq'tIkjulq], telephone ['telIfqun], foreign ['fOrIn], accent ['xks(q)nt], unnecessarily [An'nesIsqrIlI], suggest [sq'Gest], caution ['kO:Sqn], reasonable ['ri:znqbl], conscious ['kOnSqs], police [pq'li:s], cigarette ["sIgq'ret], asleep [q'sli:p], mystery ['mIstqrI]
Martins felt he had got all he could from Crabbin, so he pleaded tiredness, a long day, promised to ring up in the morning, accepted ten pounds' worth of Bafs for immediate expenses, and went to his room. It seemed to him that he was earning money rapidly —twelve pounds in less than an hour.
He was tired: he realised that when he stretched himself out on his bed in his boots. Within a minute he had left Vienna far behind him and was walking through a dense wood, ankle deep in snow. An owl hooted, and he felt suddenly lonely and scared. He had an appointment to meet Harry under a particular tree, but in a wood so dense as this how could he recognise any one tree from the rest? Then he saw a figure and ran towards it: it whistled a familiar tune and his heart lifted with the relief and joy at not after all being alone. Then the figure turned and it was not Harry at all—just a stranger who grinned at him in a little circle of wet slushy melted snow, while the owl hooted again and again. He woke suddenly to hear the telephone ringing by his bed.
A voice with a trace of foreign accent—only a trace said, "Is that Mr. Rollo Martins?"
"Yes." It was a change to be himself and not Dexter.
"You wouldn't know me," the voice said unnecessarily, "but I was a friend of Harry Lime."
It was a change too to hear anyone claim to be a friend of Harry's: Martins' heart warmed towards the stranger. He said, "I'd be glad to meet you."
"I'm just round the corner at the Old Vienna." "Wouldn't you make it tomorrow? I've had a pretty awful day with one thing and another."
"Harry asked me to see that you were all right. I was with him when he died."
"I thought..." Rollo Martins said and stopped. He was going to say, "I thought he died instantaneously," but something suggested caution. He said instead, "You haven't told me your name."
"Kurtz," the voice said. "I'd offer to come round to you, only you know, Austrians aren't allowed in Sacher's."
"Perhaps we could meet at the Old Vienna in the morning."
"Certainly," the voice said, "if you are quite sure that you are all right till then."
"How do you mean?"
"Harry had it on his mind that you'd be penniless." Rollo Martins lay back on his bed with the receiver to his ear and thought: Come to Vienna to make money. This was the third stranger to stake him in less than five hours. He said cautiously, "Oh, I can carry on till I see you." There seemed no point in turning down a good offer till he knew what the offer was.
"Shall we say eleven then at Old Vienna in the Kartnerstrasse? I’ll be in a brown suit and I’ll carry one of your books."
"That's fine. How did you get hold of one?"
"Harry gave it to me." The voice had enormous charm and reasonableness, but when Martins had said good-night and rung off, he couldn't help wondering how it was that if Harry had been so conscious before he died he had not had a cable sent to stop him. Hadn't Callaghan too said that Lime had died instantaneously—or without pain, was it? or had he himself put the words into Callaghan's mouth? It was then that the idea first lodged firmly in Martins' mind that there was something wrong about Lime's death, something the police had been too stupid to discover. He tried to discover it himself with the help of two cigarettes, but he fell asleep without his dinner and with the mystery still unsolved. It had been a long day, but not quite long enough for that.
4
WHAT I DISLIKED about him at first sight (что мне не понравилось в нем с первого взгляда)," Martins told me (рассказал Мартинс мне), "was his toupee (был его паричок; toupee — хохол; тупей /прическа в виде взбитого хохла волос на голове/; небольшой парик, фальшивый локон, накладка из искусственных волос). It was one of those obvious toupees (это был один из этих очевидных паричков)—flat and yellow (плоский и желтый), with the hair cut straight at the back (с волосами, подстриженными сзади прямо) and not fitting close (и не прилегающими близко; to fit — быть впору, быть в самый раз, подходить /к чему-л./; подгонять, пригонять, прилаживать). There must be something phony about a man (должно быть что-то ненастоящее в человеке; phony — ложный, поддельный; фальшивый; дутый; прикидывающийся, притворяющийся) who won't accept baldness gracefully (который не хочет принять плешивость достойно). He had one of those faces too (кроме того, у него было одно из тех лиц) where the lines have been put in carefully (где морщины были проведены осторожно; to put in — вставлять), like a make-up (как макияж), in the right places (в правильных местах)—to express charm, whimsicality (чтобы выразить обаяние, эскцентричность; whim — прихоть, каприз; причуда; whimsical — причудливый, эксцентричный /о поведении человека, его поступках и т. п./), lines at the corners of the eyes (морщины в уголках глаз). He was made-up (он был сделанным /так/; made-up — выдуманный; вымышленный, придуманный) to appeal to romantic schoolgirls (чтобы привлекать романтичных школьниц; to appeal to smb. — быть привлекательным для кого-л., импонировать кому-л.)."
This conversation took place some days later (этот разговор имел место несколько дней позже)—he brought out his whole story (он выложил: «принес наружу» всю свою: «свою целую» историю) when the trail was nearly cold (когда след был /уже/ почти холодным). When he made that remark about the romantic schoolgirls (когда он сделал это замечание о романтичных школьницах) I saw his rather hunted eyes focus suddenly (я увидел, как его довольно затравленные глаза внезапно фокусируются). It was a girl (это была девушка)—just like any other girl, I thought (просто как любая другая девушка = похожая на…, я подумал)—hurrying by (спешащая мимо) outside my office (снаружи = за окном моей конторы) in the driving snow (в сильном снегу; to drive — гнать; driving — сильный, неистовый, ср.: a driving rain — ливень).
"Something pretty (что-то хорошенькое = кто-то хорошенький)?"
He brought his gaze back and said (он вернул свой взгляд назад и сказал; to bring — приносить), "I'm off that for ever (я оставил это навсегда; off — с, прочь). You know, Сalloway (вы знаете = видите ли, Кэллоуэй), a time comes in a man's life (в жизни мужчины настает время) when he gives up all that sort of thing… (когда он бросает все такие вещи; to give up — оставить, отказаться; бросить /привычку/)"
"I see (я вижу = понимаю). I thought you were looking at a girl (я думал, вы смотрели на девушку)."
"I was (смотрел). But only because she reminded me for a moment of Anna (но только потому, что она напомнила мне на одно мгновение об Анне)—Anna Schmidt."
"Who's she (кто она)? Isn't she a girl (разве она не девушка)?"
"Oh, yes, in a way (о, да, в некотором роде)."
"What do you mean (что вы подразумеваете/имеете в виду), in a way (в некотором роде)?"
"She was Harry's girl (она была девушкой Гарри)."
"Are you taking her over (вы ее наследуете)?"
"She's not that kind (она не такая: «не такого рода»), Сalloway. Didn't you see her at his funeral (разве вы не видели ее на его похоронах)? I'm not mixing my drinks any more (я не мешаю больше мои напитки). I've got a hangover to last me a life-time (похмелья мне хватит до конца моих дней; to last — продолжаться, длиться)."
"You were telling me about Kurtz (вы рассказывали мне о Куртце)," I said.
It appeared that Kurtz was sitting there, making a great show of reading The Lone Rider from Santa Fé (оказалось, что Куртц сидел там, делая большое представление из чтения «Одинокого всадника из Санта-Фе» = демонстративно читая…). When Martins sat down at his table (когда Мартинс уселся за его столик; to sit down — садиться) he said with indescribably false enthusiasm (он сказал с неописуемо фальшивым энтузиазмом; to describe — описывать), "It's wonderful how you keep the tension (это замечательно, как вы держите напряжение)."
"Tension (напряжение)?"
"Suspense (интерес; suspense — неизвестность, неопределенность; беспокойство; тревога ожидания; нерешенность; интерес, напряжение, ср.: suspense story — приключенческая повесть; to suspend — подвешивать). You're a master at it (вы мастер в этом). At the end of every chapter (в конце каждой главы) one's left guessing (остаешься гадающим = в неведении)..."
"So you were a friend of Harry's (так вы были другом Гарри)," Martins said.
"I think his best (я думаю, его лучшим)," but Kurtz added with the smallest pause (но Куртц добавил с очень маленькой: «мельчайшей» паузой) in which his brain must have registered the error (в которой = за которую его мозг должен был уловить ошибку = должно быть, уловил ошибку; to register — регистрировать; отмечать, записывать; показывать /тж. о приборе/), "except you of course (за исключением вас, конечно)."
"Tell me how he died (расскажите мне, как он умер)."
