С этим могут возникнуть какие-то проблемы? У тебя кто-то есть?
– Нет на данном этапе. Но ведь ничего нельзя исключать. Я хочу семью, детей… Когда-нибудь.
– Кстати, о детях. Ты на таблетках?
– Нет. – Нина бросает на меня быстрый взгляд и снова утыкается в злосчастный блокнот.
– Дети мне ни при каких условиях не нужны. Следует позаботиться об этом. Имея постоянного партнера, я бы предпочел отказаться от презервативов в пользу таблеток. Если тебе они, конечно, не противопоказаны. – Нина опускает голову еще ниже. – Что это означает, Нин? У тебя есть какие-то возражения? – хмурюсь.
– Нет. Просто неловко, что Азаров будет в курсе таких подробностей. Не бери в голову.
– Тут без вариантов. Привлекать другого юриста я не стану. Сама понимаешь, насколько это деликатный вопрос.
– Да. Понимаю, – ну вот, опять поджимает губы.
– Ты записала? Никаких детей. Надо прописать ответственность за нарушение этого пункта.
– Штраф? – вскидывается Нина. – Хорошая мысль. Кстати, думаю, за измену он бы тоже не помешал.
– Ты собираешься мне изменять? – подкалываю.
– Нет! Речь сейчас скорее о тебе. Извини, Ставрос, но учитывая славу, которая за тобой тянется, я в этом браке не смогу расслабиться ни на секунду.
– Ревнуешь?
– Не хочу, чтобы против меня выдвинули обвинение по статье о фиктивном браке.
– Этого не будет. Моего слова тебе недостаточно?
– Не в этом вопросе. Прости. Думаю, миллиона за каждый установленный случай измены будет достаточно. – Лунопопая закусывает губу, старательно выводя на бумажке шесть ноликов.
– Да ты не мелочишься! – присвистываю восхищенно.
– Меньшая сумма вряд ли вас дисциплинирует.
– Ты уж определись – ты, вы.
– Я десять лет соблюдала субординацию. Не так-то просто избавиться от привычки тебе выкать.
В этом, блин, что-то есть. В том, что мы обсуждаем наш брак так сухо, сдержанно, как до этого сто раз с ней обсуждали всякие рабочие моменты. Мне нравится. Не могу не улыбаться. Хотя ситуация, мягко скажем, не располагает к веселью. То, что я согласился на брак, говорит лишь о том, что меня таки сумели припереть к стенке.
– Что еще?
Нина задумчиво теребит подвеску.
– Не знаю. Навскидку так и не скажешь. Может, Азаров нам что-нибудь посоветует?
– Вероятно. О росписи я договорюсь. У меня есть знакомые в ЗАГСе.
– Ладно. А ваша дочь…
– А что она?
– Вообще в курсе? Для девочки это может стать неприятным сюрпризом. Да и вообще мы как-то не обсудили этот довольно важный момент.
– Обсуждать здесь нечего. Надо сделать так, чтобы Вика не успела к тебе привыкнуть. Иначе ей будет больно, когда мы разведемся.
– Но мы же будем жить в одном доме… – вот тут в голос Нины и возвращается неуверенность.
– Ничего. Дом у меня большой. Будут еще идеи? Или я вызываю Азарова?
– Вызывай.
А дальше все закручивается просто с какой-то невероятной скоростью! Самым сложным оказывается договориться с ЗАГСом. Там уже все расписано перед новым годом. И даже своим, даже за деньги не втиснуться. Приходится просить, чего я вообще терпеть не могу делать. Лезть в глаза. Суетиться. Спасает лишь то, что нам и даром не далась торжественная роспись. Хотя, может, для картинки она бы не помешала. К черту! Пусть в миграционке докажут, что я не по большой любви женюсь. И до того меня вся эта канитель закручивает, что о своей невесте я вспоминаю, когда ее уже и след простыл. Приходится ей звонить.
– Завтра к одиннадцати надо быть в ЗАГСе.
– Хорошо. Буду. Что-нибудь еще?
А черт его знает! Я вообще почему-то ужасно раздражен. Может, все дело в том, что в глубине души я надеялся на ответную любезность от Нины? Если честно, я вообще только о том и думал.
– Да. Принарядись. Чтобы не возникло вопросов – сама знаешь, у кого.
– Ладно.
Какая красноречивая, блин. Самой-то наверное, хорошо. А я вспоминаю утро и… Мне плохо. Мне очень-очень плохо. Я просто горю.
– А ты как? Чем вообще занимаешься?
– Пакую вещи. Мне же завтра предстоит переезд.
– А… – замечаю глубокомысленно.
– У тебя все? Потому что у меня правда очень много работы.
– Да-да. Не отвлекаю.
– Слушай, Ставрос, я тут подумала, наверное, будет правильно устроить в офисе небольшой праздник.
– Проставиться, в смысле?
– Ну да. Не то это будет как-то подозрительно, тебе не кажется?
– Угу. Я что-нибудь придумаю.
– У Лены есть номера кайтеринговых компаний, с которыми мы обычно сотрудничаем. Я бы этим занялась, но мне надо…
– Собрать вещи. Я помню.
– Именно.
– Сам справлюсь.
– Может, ничего и не выйдет. Перед новым годом у них наверняка миллион заказов.
– У меня блат. Здесь все рестораны принадлежат грекам. – Смеюсь.
– А ничего, что я не гречанка?
– Ничего. Это же фиктивный брак.
– Но они-то об этом знать не должны!
– Конечно. Скажу, что без памяти влюбился, – смеюсь, Нина на том конце связи тихо вздыхает.
– С дочкой не забудь поговорить. Ей будет сложно.
– Поговорю. Ну, все, давай. До завтра, Лунопопая, – не могу удержаться от подкола. А что? Она моя. Я ей это с тех пор, как увидел, хотел сказать. Теперь можно ни в чем себе не отказывать. – Наденешь для меня те красные трусики?
ГЛАВА 7
Нина
Обрубаю связь и, будто это поможет, прячу телефон под груду разбросанных на кровати вещей. Сердце гремит. Лицо примерно такого цвета, как упомянутые моим женишком трусы. Жалобно хнычу и заваливаюсь на бок. Ох, он и гад! А сколько лет мимикрировал под приличного! Я же даже после случая с неудавшимся обыском удивлялась, какой он деликатный. У меня сердечко захлебывалось восторгом. И вот.
«Наденешь для меня те красные трусики?»
Закусываю до легкой боли губу. Подтягиваю к груди коленки. Сколько раз я за этот день зачарованно трясла головой, проверяя, уж не чудится ли мне все случившееся. Ведь даже в самых смелых моих фантазиях грек не был таким, как сегодня! Да я и мысли допустить не могла, что этот с виду интеллигентный, сдержанный мужчина когда-нибудь заявит, что мы будем грязно и часто трахаться. Используя именно эти слова, ма-моч-ки! Глядя на меня так, будто он только и ждет, как
