поправку. Один из ораторов, речь которого я слушал с большим интересом, сказал, что министр внутренних дел заявил о том, что весь план всех действий и данные по предстоящему бедствию уже разработаны в Министерстве внутренних дел.
Я же сказал, что все числовые сведения с мест, все цифры, которые понадобятся, нами собираются и будут скоро собраны; затем я указал на то, что вопрос о том, какая нам предстоит кампания и сколько потребуется на нее миллионов, будет внесен в одно из ближайших заседаний Думы.
Речь князя Львова глубоко меня заинтересовала — она относится к тому времени, когда продовольственная кампания прошла благополучно. Теперь, конечно, все мысли Министерства внутренних дел обращены к тому, чтобы нынешнюю кампанию провести насколько возможно благополучнее, то есть чтобы голодные были насыщены, поля обсеменены и чтобы к этому делу привлечь все живые общественные силы на местах, которые этому делу могут помочь.
Затем, что касается нападок на те препятствия, которые встречали лица, работавшие в нынешнем году, то я должен напомнить, что мы переживали такое время погромов, страхов… (шум), что и наличность препятствий может быть легко понята. Затем скажу еще относительно тех лиц, которые, входя на эту трибуну слева, заявляли, что они не обладают ни самомнением, ни самообольщением; я скажу на их клеветы, на их угрозы, на их… (шум, крики: «Довольно!»), на их угрозу захвата исполнительной власти (шум, крики: «Довольно!»), что министр внутренних дел, носитель законной власти, им отвечать не будет… (шум, крики: «Довольно! Белосток! Погромщик! Довольно! Долой!»).
Ответ на вопрос, касающийся члена Государственной думы Седельникова, данный 22 июня 1906 г
Один из членов Государственной думы обратился ко мне с вопросом о том, могу ли я дать немедленное объяснение по нареканию, которое только что было высказано в Государственной думе.
Я должен сказать, что по этому поводу вчера вечером я получил по телефону сообщение от петербургского градоначальника. Он сообщил мне об этом печальном факте, и мною, конечно, были сейчас же приняты меры для того, чтобы этот факт был расследован, для того, чтобы он был для меня вполне ясен. Затем сегодня, в представленной мне суточной ведомости о происшествиях, он подробнее несколько описан.
Но мне кажется несомненно, что министр внутренних дел может давать разъяснения и вступать в объяснения с Государственной думой только после того, как он будет вооружен совершенно беспристрастными фактами, когда события получили в его голове полную ясность и сложились из определенных слагаемых. Только тогда он будет в состоянии объяснить Государственной думе то, каким ему это событие представляется.
В настоящее время я могу только удостоверить, что лицо, стоящее во главе управления внутренних дел, которому подчинена полиция, несомненно, примет все меры к тому, что, если окажется, что действие было преступное и незаконное, последствием этого было бы взыскание, как это и должно быть по закону.
Думаю, что Государственная дума не будет от меня теперь требовать более подробного объяснения, так как несомненно, что та версия, в которой мне было представлено дело, несколько расходится с той версией, которая была представлена здесь.
Таким образом, всякие объяснения с моей стороны были бы по необходимости теперь неполными, вследствие невыясненности еще события, вызвали бы только страстность прений, разожгли бы еще более страсти, тогда как в этом деле нужно спокойствие, необходимо проявить власть законную… (шум и крики), а не действовать под влиянием страстей.
Я должен заявить, что министр финансов может завтра прибыть в заседание только после перерыва, так как у него завтра всеподданнейший доклад. Так что если присутствие министра финансов является нужным, что, по моему мнению, необходимо, то я ходатайствовал бы о назначении продовольственного вопроса на после перерыва.
Первое выступление П. А. Столыпина во Второй Государственной думе в качестве председателя Совета министров 6 марта 1907 г.
Перед началом совместной с Государственной думой деятельности я считаю необходимым с возможною полнотою и ясностью представить созванному волею Монарха законодательному собранию общую картину законодательных предположений, которые министерство решило представить его высокому вниманию.
Но прежде чем перейти к изложению существа отдельных законопроектов, прежде чем попытаться осветить руководящую идею правительства, я не могу не остановить внимания Государственной думы на положении, которое займет правительство по отношению к вносимым им законопроектам. Я разумею существо и порядок их защиты.
В странах с установившимся правительственным строем отдельные законопроекты являются в общем укладе законодательства естественным отражением новой назревшей потребности и находят себе готовое место в общей системе государственного распорядка. В этом случае закон, прошедший все стадии естественного созревания, является настолько усвоенным общественным самосознанием, все его частности настолько понятны народу, что рассмотрение, принятие или отклонение его является делом не столь сложным и задача правительственной защиты сильно упрощается.
Не то, конечно, в стране, находящейся в периоде перестройки, а следовательно, и брожения.
Тут не только каждый законопроект, но каждая отдельная его черта, каждая особенность может чувствительно отозваться на благе страны, на характере будущего законодательства. При множестве новизны, вносимой в жизнь народа, необходимо связать все отдельные правительственные предположения одною общею мыслью, мысль эту выяснить, положить ее в основание всего строительства и защищать ее, поскольку она проявляется в том или другом законопроекте. Затем следует войти в оценку той мысли, которая противополагается мысли законопроекта, и добросовестно решить, совместима ли она, по мнению правительства, с благом государства, с его укреплением и возвеличением и потому приемлема ли она.
В дальнейшей же выработке самих законов нельзя стоять на определенном построении, необходимо учитывать все интересы, вносить все изменения, требуемые жизнью, и, если нужно, подвергать законопроекты переработке, согласно выяснившейся жизненной правде.
В основу всех тех правительственных законопроектов, которые министерство вносит ныне в Думу, положена поэтому одна общая руководящая мысль, которую правительство будет проводить и во всей своей последующей деятельности.
Мысль эта — создать те материальные нормы, в которые должны воплотиться новые правоотношения, вытекающие из всех реформ последнего времени. Преобразованное по воле Монарха отечество наше должно превратиться в государство правовое, так как, пока писаный закон не определит обязанностей и не оградит прав отдельных русских подданных, права эти и обязанности будут находиться в зависимости от толкования и воли отдельных лиц, то есть не будут прочно установлены.
Правовые нормы должны покоиться на точном, ясно выраженном законе еще и потому, что иначе жизнь будет постоянно порождать столкновения между новыми основаниями общественности и государственности, получившими одобрение Монарха, и старыми установлениями и законами, находящимися с ними в противоречии или не обнимающими новых требований законодателя, а также
