— А где ваша мама? — спросила Алиса.
— Ее камеусы сожрали, — сказала наследница, — но давно, я еще маленькая была. Только я тебе не скажу, сколько лет назад.
— Почему?
— Чтобы ты не догадалась, что мне пятьдесят лет. Или сорок. А может, двадцать.
Афродита отбросила куклу в сторону, та ударилась головой в высокий железный подсвечник без свечей, отлетела к погнутому, ободранному игрушечному паровозу и замерла.
«Где сейчас Пашка? — подумала Алиса. — Столько времени прошло, а я так ничего и не узнала».
— Возьми эту куклу, она больная, за ней надо ухаживать, — сказала наследница и протянула Алисе лысую куклу, которая долго пробыла в воде. — Качай ее и утешай, а я сделаю нам с тобой постельку.
— Зачем? — спросила Алиса. — Я не хочу спать.
— Ты будешь теперь спать со мной, — сказала наследница. — Ты всегда будешь спать со мной, или я тебя убью. Качай ребенка!
Алиса принялась покачивать куклу.
— Афродита, — попросила она, — расскажите мне про вас.
— Нельзя. Чужим рассказывать про нас нельзя.
— Закон не разрешает?
— Еще чего не хватало! — закричала наследница. — Знать не хочу этого отвратительного закона!
— Но Госпожа Гера главнее всех?
— Ой, какая ты вредная девочка! — изумилась наследница. — Ты меня все время обижаешь. Не буду с тобой дружить! Ты лишена моей милости. Отдай куклу!
Алиса протянула ей куклу.
Наследница взяла куклу за ногу и остановилась посреди комнаты в задумчивости.
— Очень странно, — сказала она. — Оказывается, мне нечего рассказывать.
— Расскажи, кто вы такие, откуда сюда попали…
— Но я не знаю, откуда мы сюда попали. Мы здесь всегда! Это наша Атлантида. Она всегда была и всегда будет. Самая великая страна в мире. И я в ней самая главная!
— А почему вас раньше было много и даже был театр, а теперь мало?
— Театр был… было светло. Много света. Была субмарина, и папа брал меня на ней кататься. Мы поднимались наверх, и я видела звезды… Ты видела звезды?
— Я живу наверху.
— Жила, — поправила ее наследница. — Отсюда еще никто не уходил.
Она всхлипнула и закашлялась.
— Были люди, — повторила она, — много. И мне давали конфеты. И мы делали музей… А где все это? Почему этого нет? Не знаю…
Афродита стояла посреди комнаты, раскачивая за ногу облезлую куклу. Потом уронила ее на пол.
Алиса стала размышлять, как лучше сбежать от наследницы и заняться поисками Пашки, но тут события приняли неожиданный оборот.
В детскую вошел, задыхаясь от быстрой ходьбы, толстяк Меркурий.
Он закричал что-то с порога и, не умолкая, кинулся к Афродите. Алису он не заметил — видно, принял ее за одну из кукол.
Но, толкнув ее, сообразил, что наследница не одна, испугался, схватился за сердце.
— Почему ты здесь? — спросил он у Алисы.
— Ваша дочь привела меня сюда.
— Тогда я спрашиваю, почему вы не заперли дверь? Вы что, забыли, что сегодня полнолуние и камеусы выходят из своих нор?
— Я ничего не знаю про камеусов, — сказала Алиса.
— Когда узнаешь, будет поздно, — сказал толстяк.
Он прошел к двери, которая вела в театральный зал, и запер ее на засов. Потом вернулся к той дверце, сквозь которую вошел. Запер ее тоже.
— Скажите, пожалуйста, что такое камеус? — спросила Алиса. — Я волнуюсь за Пашку. Он пошел искать наш батискат. Он же ничего здесь не знает.
Толстый Меркурий не ответил. Он попытался погладить по голове свою дочку, но пальцы запутались в ее волосах, и он с трудом выдрал их оттуда.
— Ты мне голову оторвешь! — взвизгнула наследница.
— Я пошла, — сказала Алиса. — Только объясните, где искать батискат?
— Не знаю, — сказал толстяк. — Уходи скорее. Мне надо утешить ребенка.
Он отворил дверь за занавеской и подождал, пока Алиса выйдет.
И тут же Алиса услышала, как щелкнул замок.
Алиса совершенно не представляла себе, куда идти. Поэтому она потеряла полчаса, блуждая по коридорам, пока не попала в еще один обширный зал.
Зал был похож… Ни на что он не был похож!
Если это была свалка, то зачем свозить сюда целые и даже ценные вещи? В полутьме вырисовывались контуры неожиданных в подводном царстве предметов. Настолько неожиданных, что порой Алиса даже не сразу узнавала их. Что это за длинный стеклянный ящик с перегородками и черным квадратом на внутренней стенке? Да это старинная телефонная будка! А это? Словно плавник гигантской акулы? Хвост самолета столетней давности. А это? Контрабас. А это? Спортивная штанга. А это? Ну что? Такое знакомое… Башня танка? Склад? Или музей?
Конечно же, догадалась Алиса, много лет атланты собирали в морях то, что утонуло вместе с кораблями. А корабли, как известно, перевозят по морям все, что делают люди.
… Нечто громоздкое, темное, необъятное нависало над Алисой, перегораживая путь. Алиса подняла глаза и встретилась взглядом со страшной мертвой головой существа, которое висело, прибитое спиной к этой громадине.
Алиса ахнула и метнулась назад.
И тогда сообразила: перед ней стоял, подпертый бревнами, целый парусник, на носу которого под бушпритом была прикреплена деревянная фигура, как было принято делать на парусниках в давние времена.
Борта парусника поднимались на высоту трехэтажного дома. И в темноте, уходя к невидимому потолку, тянулись мачты с обвисшими серыми парусами. Как попал сюда такой большой корабль?
— Как ты сюда попал? — спросила Алиса вслух, обращаясь к деревянной фигуре. Та не ответила.
Но эхо подхватило негромкий вопрос и начало таскать, искажая, эти звуки по залу музея.
Зашуршали ткани, заскрипели доски, зазвенели медные котлы. Казалось, что вещи ожили, зашевелились, зашептались: здесь чужая, здесь живая девочка в мире умерших вещей…
И казалось, они начали сдвигаться все ближе, ближе, тянуть к ней невидимые лапы, чтобы не выпустить, навсегда оставить в этом промозглом, захламленном мире.
Алиса замерла, стараясь подавить ужас, который поднимался в ней. Замерли и вещи. Они подстерегали каждое ее движение.
Алиса не знала, в какую сторону идти дальше. Она стала осторожно оглядываться, чтобы отыскать проход в лабиринте.
И тут она услышала осторожные шаги. Кто-то медленно, крадучись, приближался к ней.
Алиса сделала осторожный шаг. Еще один. Остановилась.
Тот, кто преследовал ее, тоже остановился. Прислушивался.
Звук в этом зале распространялся так причудливо, что нельзя было угадать, с какой стороны приближаются шаги.
Скрипнула доска под чьей-то ногой. И снова нависла тишина, которая казалась более зловещей, чем любой звук.
Стоять на месте и ждать, когда тебя поймают, было еще страшнее, чем куда-то идти.
Алиса разглядела проход между кораблем и грудой ящиков и вошла в него. Единственный светильник, горевший как бы в воздухе, над парусником, рождал длинные черные тени.
Алиса шла все быстрее, стараясь ступать на носки, но даже самое слабое шуршание подошв разносилось, усиливаясь, по музею.
Наверное, ей теперь никогда не выйти отсюда. Надо закричать. Надо позвать…
Алиса все ускоряла шаги…
И вдруг впереди она уловила быстрое движение. Кто-то, увидев ее, спрятался за ящик.
Может, показалось?
Алиса бросилась назад. Только не оборачиваться…
Сзади шаги. Ее догоняют.
И тогда Алиса стремглав, спотыкаясь, помчалась вперед. Куда угодно, только убежать!
Но преследователь не отставал. Сквозь бешеные удары сердца, сквозь шум собственного частого дыхания Алиса слышала шаги.
Впереди показался яркий свет. Скорее туда!
Но на пути Алисы возникла высокая черная фигура.
Алиса попыталась остановиться, нырнуть куда-нибудь в сторону. Но не успела.
Человек, который подстерегал ее, быстро протянул длинную костлявую руку и схватил Алису за плечо.
— Стой! — сказал он.
Алиса забилась, как птенец, попавший в силки. Но человек держал ее крепко.
— Уходи, — сказал он громко кому-то. — Уходи и не навлекай на нас позора.
Алиса с трудом различала эти слова, голова кружилась от страха, и удары собственного сердца были как удары грома.
— Не бойся, девочка, — сказал тот же голос. — Ты в безопасности.
Алисе было так страшно, что она не сразу поняла смысл этих слов. Она замерла, словно окоченела, глядя назад. И увидела, как розовое платье мелькнуло рядом с кораблем и растворилось в темноте. И оттуда из темноты вылетела серебряная молния. Человек, что держал Алису, дернул ее в сторону и пригнулся сам.
Раздался удар и звон.
Острый загнутый нож с золотой рукоятью ударился острием о радиатор старинного автомобиля и упал на каменный пол.
— Как грустно, — произнес человек, державший Алису, — как стыдно…
Сначала Алиса узнала голос, а подняв голову — и человека.
