– И еще одно, – заметил он. – Не хочу показаться неисправимым скептиком, но не мешало бы увидеть, как работает эта штука. Тор, можем мы установить устройство отбора и подавления импульсов и провести тест?
– Через четверть часа, – пообещал доктор Уолд. – Прибор почти собран на большом ультраволновом передатчике, но не потребуется никаких усилий, чтобы добавить устройство высокоскоростной записи. Сейчас будет сделано.
Он вышел. Вейнбаум и Дейна уставились друг на друга, совсем как впервые встретившиеся коты. Потом офицер безопасности поднялся и с угрюмой решимостью схватил невесту за руки, предвидя сопротивление.
Первый поцелуй получился довольно официальным. Но к тому времени, когда Уолд вернулся в офис, буква была полностью и самым решительным образом заменена духом. Ученый хмыкнул и сложил свою ношу на стол.
– Ну, вот и все, – пропыхтел он, – только пришлось перерыть всю библиотеку в поисках записи Дирака, где еще сохранился сигнал. Минута, и я все подсоединю…
Вейнбаум использовал передышку, чтобы вернуться к реальности, хотя ему и не вполне это удалось. Потом перемотка зажужжала, и душераздирающий визг сигнала наполнил комнату. Уолд остановил прибор, перенастроил, и стирающая лента начала очень медленно вращаться в противоположном направлении.
Из динамика донесся отдаленный гул голосов. Вейнбаум подался вперед, как раз вовремя, чтобы услышать один, очень четкий и ясный.
– Привет, Земное бюро. Говорит лейтенант Мэтьюз со станции Геркулес, НГК 6341, дата передачи 3-22-2091. Осталась последняя точка на кривой орбиты, данная вашими секретными агентами. Сама кривая указывает на небольшую систему, находящуюся примерно в двадцати пяти световых годах от здешней базы и пока не имеющую названия. Разведчики утверждают, что главная планета укреплена, по крайней мере, вдвое сильнее, чем мы предполагали, поэтому понадобится еще один крейсер. В сигнале имеется ваше разрешение, но мы ждем приказа, чтобы получить его в настоящем. НГК 6341. Конец связи.
После первого мгновения полного потрясения, ибо никакая готовность принять сообщенное Дейной как факт не могла подготовить их к самим поразительным реалиям, Вейнбаум схватил карандаш и принялся лихорадочно записывать. Когда голос затих, он отбросил карандаш и взволнованно уставился на доктора Уолда.
– До этих событий осталось целых семь месяцев, – выдохнул он, сообразив, что ухмыляется, как последний идиот. – Тор, вы знаете, сколько у нас было проблем с этой иголкой в стоге сена! Эта штука с кривой орбиты – именно то, что Мэттьюзу еще предстоит обдумать: по крайней мере, ко мне он с такого рода речью еще не обращался, и ситуация никоим образом не располагала к тому, что дело будет закрыто через шесть месяцев. Компьютеры утверждают: пройдет еще не менее трех лет!
– Это новые данные, – серьезно согласился доктор Уолд.
– Только, ради Бога, не останавливайтесь. Давайте послушаем еще.
Доктор Уолд повторил ритуал сначала, на этот раз быстрее. Из динамика донеслось:
– Нозентемпен. Эддеттомпик. Беробсилом. Эймкаксечос. Санбе-тогмау. Датдекамсет. Доматрозмин. Конец связи.
– Боже, – удивился Уолд, – а это еще что?
– Об этом я и толковала, – вмешалась Дейна. – По крайней мере половину того, что можно выделить из сигнала, понять нельзя. Думаю, это то, что произойдет с английским через много столетий.
– Ну уж нет, – возразил Вейнбаум, продолжая писать, несмотря на сравнительную краткость сообщения. – Только не этот образец. Это, леди и джентльмены, шифр. Ни один язык не может состоять только из четырехсложных слов, уж поверьте мне. Более того, это вариант нашего кода. Не могу расшифровать его полностью, для этого нужен эксперт, но общий смысл и дата ясны. 12 марта 3022 года. Началась массовая эвакуация. В послании содержатся указания по выбору маршрутов.
– Но почему используется шифр? – удивился Тор. – Значит, предполагается, что кто-то, имеющий передатчик Дирака, может нас подслушать? Ну и путаница!
– Да уж, – покачал головой Вейнбаум. – Но скоро мы все поймем. Давайте попробуем еще раз.
– Может, попытаться получить картинку?
Вейнбаум кивнул. Минуту спустя он, не отрываясь, смотрел в зеленокожее лицо создания. Хотя у существа не было рта, из динамика Дирака отчетливо неслось:
– Привет, шеф. Это Таммос, НГК 2287, дата передачи Гор, 60, 302 по моему календарю, 2 июля 2973 года – по вашему. Паршивая планетка. Отовсюду несет кислородом, совсем как на Земле. Но главное, что туземцам нравится. Ваш гений благополучно родился. Подробный отчет позднее. НГК 2287 Таммос отключается.
– Хотел бы я получше знать свой Новый Генеральный Каталог, – посетовал Вейнбаум. – Это не М-41 в созвездии Большого Пса, там, где красная звезда в центре? Там мы используем негуманоидов. И кто это создание? Неважно, прокрути ленту еще разок.
Доктор Уолд послушался. У Вейнбаума уже немного кружилась голова, и поэтому он перестал делать заметки. Ничего страшного, все это можно сделать позже. Сейчас он хотел только смотреть и слушать послания из будущего. Это куда лучше аквавита.
Эпилог
Учебная запись кончилась, и Красна коснулся кнопки. Экран Дирака потемнел и бесшумно сложился.
– Они не предвидели, чем все это завершится, – заметил Красна. – Не знали, например, что когда одна часть правительства, пусть и самая малая, делается почти всезнающей, вскоре это свойство становится присущим остальным членам правительства. Потом бюро превращается в Службу и вытесняет все остальные. С другой стороны, эти люди привыкли опасаться, что всевидящее правительство может превратиться в жестокую диктатуру. Такого не могло случиться и не случилось, потому что чем больше вы знаете, тем более динамичное и подвижное общество вам необходимо. Как может косное общество завоевать другие звездные системы, не говоря уже о других галактиках? Невозможно.
– А я считал, что возможно, – медленно проговорил Йо. – В конце концов, если вы знаете заранее, что произойдет и что каждый должен делать…
– Но мы не знаем, Йо. Это распространенное заблуждение, если хотите, отвлекающий маневр. В конце концов, не все, что делается в космосе, можно узнать, слушая передатчик. Мы способны уловить только те сообщения, которые посылаются через Дирак. Вы заказываете свой ланч по Дираку? Разумеется, нет. До сегодняшнего дня вы и слова не сказали в микрофон Дирака. Мало того, все диктатуры основаны на том предположении, что правительство каким-то образом может контролировать мысли народа. Теперь нам известно, что сознание наблюдателя – единственная свободная вещь во Вселенной. До чего же глупо мы выглядели бы, пытаясь управлять сознанием, когда вся физика показывает, что подобное невозможно? Вот почему Служба не имеет никакого отношения к полиции мысли. Нас интересуют исключительно действия. Мы – Полиция Событий.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
