Стараясь не наступить на стекло, Эдик уныло шлепал босыми ногами по тротуарам Баранбау, осознавая, что жизнь его кончена. И даже классная идея с дедушкиным наследством ему больше не поможет. Угораздил же его черт столкнуться с этой фанатичкой. А он-то радовался – идеалистка, будущая боевая подруга. Раскатал губы, дурак.
В тот самый момент, когда он размышлял о том, что не сделал даже никаких распоряжений насчет собственных похорон, наперерез Эдварду, перекрыв дорогу, вырулил, упав сверху, черный пятнадцатиместный катер. Дверь распахнулась, и на асфальт попрыгали ребята Иванова.
«Быстро разобрались с полицией», – подумал Цитрус.
Сам босс вышел последним, по организованному для него живому коридору. Приблизился к Цитрусу, который стоял ни жив ни мертв в позе футбольного игрока перед пенальти. Марина посверкивала глазами, но пока ничего не говорила. Только толпа зевак за их спинами шумела, предчувствуя новое занятное зрелище.
– Вот и попался, гад, – улыбнулся с довольным видом Иванов, поигрывая крепкими мускулами.
– Он сексот, да? – предположила Марина, оценив габариты Иванова и приняв его за настоящего борца сопротивления.
– Да вроде того, – задумчиво пробормотал Иванов. – А ты кто такая, крошка?
– Я – сочувствующая!
– О! Хороша сочувствующая… Поймала, значит, гада-сексота! Я тебе премию выпишу, милая, как только мы его отведем, куда следует, и сделаем с ним такое, что ему самому можно будет посочувствовать. Ага.
– А вы… – начала Марина.
– Ох ты, мать моя! – крякнул Иванов, увидев, что поодаль сели красные спортивные катера, из них попрыгали на землю бандиты и сам Швеллер.
– На тебя жалко смотреть! – констатировал бандитский главарь из конкурирующей группировки, разглядывая худое тело Эдика с внимательным отвращением.
– А вы кто? – спросила Марина. Низкорослый Швеллер вызвал у нее куда меньшее доверие.
– Конь в пальто, – хохотнул Иванов.
– За коня ответишь, – нахмурился Швеллер. – А ты – цыц, козявка! – главарь смерил девушку сердитым взглядом. – Я тебе слова не давал.
Цитрус вздохнул – удача снова его оставила. Оглядел толпу. Вдруг там сыщется какой-нибудь герой, который захочет ему помочь. На переднем плане вместо отважного героя он увидел Лапшу. Приблизиться рангун не решался – не ладил с громилами Иванова, но издалека погрозил Эдику кулаком и красноречиво провел ладонью по горлу – мол, всё, не жить тебе больше, Цитрус.
«Все собрались, собаки, посмотреть, как меня разделывать будут, – пробормотал Эдик, – только прокурора не хватает, и продажных копов вместе с ним».
– Скажи-ка мне, дружок, – проговорил Швеллер торопливо, – насчет дедушкиного наследства, ты ведь меня обманул, не так ли? Не было наследства? Да?
– Было, – неожиданно вмешалась Марина. – Он собирался сбежать на какую-то Амальгаму. Воспользовавшись моим доверием. Подлец! Скажите, а вы из полиции?
– Мы-то? Ясное дело. Слуги закона, вестимо, – улыбнулся по-отечески Швеллер. – Разве ж по нам не видно?
– Ну да, – подтвердил сиплым голосом Иванов, – в законе мы.
Марина растерянно оглядела представителей бандитских шаек. Сомнительно, что эти здоровенные морды за спиной маленького лысого типа – из полиции. Ивановские крепыши тоже вызвали у нее подозрения. Некоторые из них были в коротких майках, модных в этом сезоне. Татуировки под пупками отсутствовали! Стало быть, никакие они не бойцы-мусоны, прибывшие покарать отступника или сексота! А обычные бандиты.
– Что же ты наделала? Погубила боевого товарища, – грустно заметил Эдик, усугубляя девичье раскаяние. – Выставила меня на позор. Но я тебе прощаю это, киска… Жаль, нам не удалось познакомиться поближе! Помни верного мусона Эдварда, подруга! На этом свете не встретимся, так хоть на том.
Тут Марина выкинула такой финт, что у ребят Иванова прямо дух захватило. Она стащила через голову свободную блузку, оставшись в одних брюках, и натянула предмет девичьего гардероба на Цитруса. Толпа взревела, приветствуя дружественный акт со стороны вооруженной электрошокером девушки.
– Неудобно, что он без одежды, – она робко улыбнулась бандитам. А Эдику шепнула на ухо:
– Мощная взрывчатка вшита слева под мышкой! Умри достойно, боец!
– О как, – только и вымолвил новоиспеченный мусон. Интересно, часовой механизм в бомбе не предусмотрен? И что же, все мусонские девушки ходят в таких вот рубашечках? Да, определенно, Марина только что отдала ему самое дорогое, что у нее было! Возможность отправиться на тот свет вместе с толпой врагов! – Спасибо, милая, – пробормотал Эдвард и почувствовал, что глаза его наполняются слезами.
– Это всё сантименты, – буркнул Швеллер. – Колись давай, чмо болотное, наследство имеется?
Эдик поднял на главаря ясный взгляд, в котором забрезжил свет надежды на спасение.
– Имеется, чистая правда, имеется, – затараторил Цитрус. – Чем угодно поклянусь. Да чтоб мне никогда в жизни бубликов не видеть, если дедушка мне ничего не оставил. Просто дело как было… Я очень не хотел делиться. Впервые в жизни я получил наследство. Да еще не просто наследство. А целое состояние. Разум помутился от такого богатства. Вот я и драпанул от вас. Думал, смогу убежать. Но не смог… Всё равно нашли.
– Так я и думал, – улыбнулся Швеллер. – Ребята, грузите его в катер. Так, ты, крошка, отойди-ка от него подальше. А то мои парни тебя ненароком заденут. Видишь, какие они неповоротливые.
– Прощайте, – грустно улыбнулась Марина, отошла на несколько шагов и помахала Цитрусу рукой. Из глаз ее катились слезы. Видимо, она уже в красках представляла, как Эдвард взрывает катер вместе с собой и врагами.
– Да ты чего, а? – бандитский босс мягко обнял ее за плечо, вынул из ослабевшей руки электрошокер и показал на всё еще не опомнившихся ивановцев. – Видишь этих ребят, малышка? Если мы не поторопимся, скоро тут начнется сущее побоище. Ты не волнуйся, мы позаботимся о твоем тощем друге.
– Как это – позаботитесь? – прорычал Иванов, медленно выходя из ступора. – Я что-то не пойму – ты кинуть меня собрался?!
– Девушка отдала его мне, – проникновенно произнес Швеллер. – Значит, я его и забираю. Ну, чего встали. Грузите цитрусы, ребята.
Эдика схватили, затолкали в салон одного из спортивных катеров.
– Да я тебя… – начал Иванов.
– Надо же, какие мы настырные, – проворчал Швеллер. – Слушай, король рэкета, мы же с тобой цивилизованные люди. Я обещаю тебе половину с продажи его фабрики. Ну между собой-то мы разберемся? А тебе я просто боюсь его сейчас отдавать – ты же ему кости переломаешь и ничего не добьешься.
– Мы полетим следом, – объявил Иванов, – и будем присутствовать, когда ты его трясти начнешь.
– Только присутствовать? Без рукоприкладства?! – Иванов нехотя кивнул.
– Ладно, – согласился Швеллер. – В конце концов, нам с тобой в одном городе жить. Не кину, не переживай. Как там говорится – ворон ворону глаз не выклюет.
– Это ты ворон, – проворчал Иванов, – а я орел.
Швеллер в ответ только рукой махнул. Уселся в тот же спортивный катер, куда затолкали Эдика, и скомандовал:
– Полетели!
Воздушная машина взмыла в небо и понеслась прочь. Эдик посмотрел в иллюминатор, провожая взглядом девичью фигурку топлесс, такую одинокую и трогательную посреди беснующейся под фонарями дикой толпы. «Жалко, что всё так получилось, – подумал он, – но откуда я мог знать, что мусоны делают всем своим татуировки под пупком».
– Что ж, дружок! – обратился к нему Швеллер, поигрывая электрошокером. – Как насчет того, чтобы поделиться с нами дедушкиным состоянием? Ты же не будешь против того, чтобы переоформить все бумаги на подставное лицо?
– Конечно, не буду, – ответил Эдик и неожиданно засмеялся – сказывалось нервное напряжение последних суток, – разве я могу возражать? Ха-ха-ха. Нет, возражать я не буду.
– Конечно, не будешь, – засмеялся в ответ Швеллер. Его парни поддержали босса дружным хохотом. Так уж было заведено в клане Швеллера – если бугор начинает смеяться, то и все вокруг должны веселиться. Если же он злится, все обязаны сохранять самый мрачный вид. – Мы и законника с собой прихватили!
Юрист оказался самым мерзким субъектом в и без того пренеприятной компании. Толстый тип с редкой козлиной бородкой и длинными сальными космами, в заношенном клетчатом пиджаке, одетом на оранжевую футболку. На коленях он держал потертый ноутбук.
– Сделку оформим прямо здесь, – объявил юрист срывающимся на визг истерическим тенорком – должно быть, соседство с бандитами его нервировало. – Свяжемся по сети с нотариусом, подпишешь документы – и это, собственно, все. Адье.
– Что значит адье?! – всполошился Цитрус. – За борт меня кинете?!
– Зачем за борт, дурилка ты картонная? – хмыкнул Швеллер. – Может, еще и сгодишься на что. Расстанемся по-тихому, без мокрухи. Если, конечно, фабрика твоя хоть что-то стоит. Ну а если не стоит ничего, ты уж не обессудь. Смерть твоя будет долгой и мучительной.
